Кайли Рид - Такой забавный возраст

• Название: Такой забавный возраст
• Автор: Кайли Рид
• Жанр: Современная зарубежная литература
• Год: 2022
• ISBN: 978-5-86471-903-9

Яркий литературный дебют: книга сразу оказалась в американских, а потом и мировых списках бестселлеров. Эмира – молодая чернокожая выпускница университета – подрабатывает бебиситтером, присматривая за маленькой дочерью успешной бизнес-леди Аликс. Однажды поздним вечером Аликс просит Эмиру срочно увести девочку из дома, потому что случилось ЧП. Эмира ведет подопечную в торговый центр, от скуки они начинают танцевать под музыку из мобильника. Охранник, увидев белую девочку в сопровождении чернокожей девицы, решает, что ребенка похитили, и пытается задержать Эмиру. Нелепое происшествие становится катализатором целой цепочки непредвиденных событий и знакомств, переосмысления себя, своих отношений с миром и взглядов на жизнь – как для Эмиры, так и для Аликс. «Такой забавный возраст» – история о привилегиях, классовых, социальных и расовых различиях. Но в первую очередь это увлекательная история, от которой не оторваться. Это книга о молодых – нынешних и вчерашних, об их тревогах и устремлениях, об иллюзиях и обманах и, конечно, о любви. Это книга о возрасте, который одновременно и чудесен, и трагичен, и, безусловно, забавен – со стороны.

---

Питер взял на руки Брайар, которая заткнула уши. «Я не люблю это… этот шум, – сказала она. – Я не… Я не хотю громко, мама».

«Тшш, – сказала ей Аликс – наверное, в сотый раз за эту неделю. Потом повернулась к Питеру: – Попробую дозвониться Эмире». Питер, с прижатым к уху телефоном, кивнул.

И когда через какие-то пятнадцать минут появилась Эмира – в ультракороткой юбке из искусственной кожи, в очень открытых босоножках с ремешками и на высоченных шпильках, на которых она удивительно легко передвигалась, – Аликс вложила ей в руку тоненькое запястье Брайар, думая: Стоп, минутку, а ведь она… О боже… а если она знает, что ляпнул Питер? В один миг вдруг оказалось: если Эмира знает, что сказал с экрана Питер, то это гораздо хуже, чем если бы узнала та, у кого есть все шансы стать первой женщиной-президентом Соединенных Штатов.

И пока Питер беседовал с двумя полицейскими, Аликс в ослепительном свете люстры осторожно собирала осколки в полотенце для рук. В паузах между длинными, печальными движениями она говорила себе, что пора, на хер, проснуться. Написать долбаную книжку. Жить в Филадельфии. Поближе узнать Эмиру Такер.

Три

В Мэриленде есть город Сьюэлл-Бридж, где шесть с половиной процентов населения (5850 человек) – слабослышащие. В этом городе и родилась Эмира Такер. У самой Эмиры слух был идеальный, как и у ее родителей, и у брата с сестрой, но все Такеры имели склонность к какому-нибудь ремеслу и предавались своему делу с почти что религиозным пылом, а Сьюэлл-Бридж как нельзя лучше соответствовал такой жизненной философии. В семье Такеров все работали руками.

У мистера Такера был магазинчик продуктов пчеловодства, и часто прямо там же стояли гудящие ульи. Обычно у него трудилось несколько работников – он нанимал глухих, – но сам он все равно не тратил времени ни на какие дела, не связанные с пчелами. Миссис Такер переплетала книги на застекленной веранде, изготавливала детские и свадебные альбомы, реставрировала Библии, и ее верстак был вечно завален иглами, лоскутами кожи, фальцевальными косточками и лентами для скрепления альбомов.

Альфи Такер, которому был двадцать один год, еще в 2013-м занял второе место в Национальном конкурсе латте-арта. Его пригласили на стажировку в одну кофейню в Остине, штат Техас, и там он обучал начинающих бариста – в кожаном фартуке, сшитом матерью. А девятнадцатилетняя Джастина шила. У нее был свой онлайн-магазинчик, и она брала заказы на хэллоуинские наряды и на платья для девочек, рассыпающих на свадьбах лепестки роз. Едва она окончила школу, как местный двухгодичный колледж нанял ее шить костюмы для предстоящих спектаклей «Наш городок» и «Однажды на этом острове».

Поскольку интересы Эмириных домашних возникли так естественно и поскольку университет казался вполне подходящим местом, где можно провести время в ожидании, пока и для нее найдется любимое занятие, Эмира стала первым бакалавром в семье. Именно в годы учебы в Темпле она познакомилась с Зарой (в очереди на фото для студенческого билета), в первый раз напилась (ее вырвало в наружный карман сумки) и купила свои первые накладные волосы (длинные, черные, волнистые, объемные) на деньги, которые накопила, подрабатывая в свободное время в библиотеке.

В Темпле Эмира попробовала приноровить руки к официальному жестовому языку, однако дело не пошло – оказалось на удивление трудно забыть тот сленг, с которым она выросла в Сьюэлл-Бридж. Еще она занялась компьютерным набором и расшифровкой устной речи, рассудив, что умение это не только перспективно для дальнейшей работы, но и осмысленно. На четвертом курсе Эмира набирала на компьютере конспекты по тринадцать долларов за лекцию для двух глухих студентов. Это была одна из причин, почему по окончании пятилетней учебы в Темпле она получила диплом по специальности «английский язык». Эмира была совсем не против того, чтобы читать книги или писать сочинения, однако в этом отчасти и заключалась проблема. У нее так и не появилось любимое дело, но, с другой стороны, никакие дела не вызывали у нее особого протеста.

После университета Эмира поехала на лето домой и отчаянно заскучала по Филадельфии. Вернулась она туда со строгим отцовским наставлением: найди себе дело и держись за него. Так что она записалась на курсы расшифровки речи – и горячо их возненавидела. Сидеть нога на ногу запрещалось. Запоминать медицинские термины было невыносимо. И когда на ее стенографической машинке сломалась клавиша, вместо ремонта (который обошелся бы в сотни долларов) Эмира попросту бросила курсы и пошла устраиваться на работу на неполный день, которую нашла через сайт объявлений. В небольшом офисе на шестом этаже высотного здания, в просторной, разделенной перегородками комнате с табличкой на двери «Зеленая партия Филадельфии» белая женщина по имени Беверли, в футболке и в джинсах, спросила, действительно ли Эмира печатает сто двадцать пять слов в минуту. «Да, – ответила Эмира, – но только если можно будет сидеть нога на ногу». В крошечном закутке, в мягких наушниках, по вторникам и четвергам с полудня до пяти Эмира расшифровывала и набирала тексты устных докладов и совещаний. Когда работы было мало, Беверли просила ее отвечать на телефонные звонки.

Университет Темпл еще два года после того, как Эмира получила диплом, любезно продолжал приглашать ее, когда возникала потребность в расшифровке, но все же они предпочитали придерживать несложную работу такого рода для теперешних студентов, поэтому честно предупредили Эмиру, что к лету придется распрощаться. Эмира так и не призналась семье, что бросила курсы расшифровки. Ей хотелось, чтобы на их месте появилось что-то другое, не холодная пустота. В тихой панике Эмира поменяла на бебиситтерском сайте дни, когда она доступна, на понедельник, среду и пятницу – и через два дня встретилась с Аликс Чемберлен.

Брайар стала для Эмиры радостной передышкой от постоянных мыслей о том, чем занять руки и остаток жизни. Брайар задавала вопросы вроде: «Почему это не пахнет?», «Где белочкина мама?» или «Как это мы не знаем эту тетю?» Однажды, когда Брайар впервые попробовала цукини, Эмира, стоя перед ее высоким стульчиком, спросила, понравилось ли ей. Брайар жевала с разинутым ртом и водила глазами по комнате, формулируя ответ. «Мира! А как, ну как… потому что – как мы узнаём, что мы что-то любим? Кто нам говорит, что мы это любим?» Эмира практически не сомневалась, что настоящий воспитатель должен в подобных случаях отвечать: «Ты скоро сама разберешься» или «Когда подрастешь, это станет понятнее», но она просто вытерла Брайар ротик и сказала: «Знаешь, это очень хороший вопрос. Давай спросим маму». При этом она была совершенно искренна. Она и сама хотела бы, чтобы ей кто-нибудь объяснил, что она любит делать больше всего. Собственной матери Эмира могла задать все меньше вопросов, и число их сокращалось с пугающей быстротой.

Эмира не говорила родителям, что зарабатывает бебиситтерством и набором текстов, а значит, нельзя было рассказать и о том вечере в «Маркет депо». Не то чтобы они сказали ей по этому поводу что-то новое, но приятно было бы разделить негодование с теми, кто поймет тебя без всяких объяснений. В четвертом классе в школьной столовой белый одноклассник вразвалочку подошел к Эмириному столу и спросил: ты негритоска? (Когда Эмира рассказала об этом дома, мама сразу схватила телефонную трубку и спросила: «Как его звать?») Еще однажды в магазине «Брукс бразерс», когда она выбирала подарки на День отца, продавцы ходили за ней по пятам как приклеенные. («Заняться им больше нечем, что ли?» – сказала тогда мама.) А еще один раз, уже закончив делать Эмире депиляцию зоны бикини, мастер объявила, что цена будет сорок долларов, а не тридцать пять, как в прейскуранте, «из-за этнических особенностей кожи» (на это мама сказала: «Постой, депиляцию чего?»). Хорошо было бы, если бы она могла поговорить с родителями о «Маркет депо», потому что, если честно, это самое важное, что произошло с ней за последнее время, и к тому же связано с ее любимым маленьким человеком. Эмира понимала, что в первую очередь в этой истории ее должен беспокоить откровенный, неприкрытый расизм, однако дело было не только и не столько в нем. Воспоминание о стычке в «Маркет депо» накатывало приступом тошноты и шипело эхом в ушах: у тебя нет настоящей работы.

Если бы у тебя была настоящая работа, с тобой бы не случилась вся эта хрень, говорила себе Эмира в тот вечер в метро по дороге домой, скрестив ноги и обхватив себя руками. Тебе не пришлось бы уходить с дня рождения. У тебя была бы собственная медстраховка. Тебе не платили бы налом. Ты была бы личность, а не вот это вот. Из того, чем ей приходилось заниматься, заботиться о Брайар ей нравилось больше всего, но ведь потом Брайар пойдет в школу; что же до Кэтрин, то ее миссис Чемберлен, похоже, не собирается отпускать от себя ни на минуту – а хоть бы даже и собиралась, все равно почасовая работа бебиситтера никогда не позволит получить медстраховку. Пока что она вписана в родительскую страховку, но это только до конца 2015 года. Эмире было уже почти двадцать шесть.