Анна Пронина - Будет страшно. Колыбельная для монстра

• Название: Будет страшно. Колыбельная для монстра
• Автор: Анна Пронина
• Жанр: Ужасы

17-летний Гоша – изгой. В его интересах – мистика и сверхъестественное, за что парня постоянно высмеивают одноклассники, а в друзьях у него – только заумная ботаничка Света. Помимо этого, Гошу мучают кошмары, да такие, от которых на лбу выступает холодный пот. Однажды, после неудачной попытки проучить ребят из класса, Гоше снится очередной сон, только в этот раз все по-другому: сны и реальность сгущаются в сплошной мрачный туман, карты Таро предсказывают судьбы, а Гоша становится главным подозреваемым в убийстве, которое ему теперь предстоит раскрыть. Вот только все совсем не так просто… В этом мистическом романе переплетаются страхи перед потусторонними силами, ужас перед смертью и русские сказки. На страницах книги вы встретите маньяка-убийцу, старую ведьму, хтонического монстра и говорящего кота. Еще не встречали ничего подобного? Будет не только страшно, но и интересно! В книге присутствует нецензурная брань!

---

Ник сидел спиной ко входу, недалеко от туалетов, сгорбившись, сжавшись, втянув голову в плечи, уткнувшись в руки. Впервые в жизни Гоше стало его жаль, и он завис, разглядывая осунувшегося давнего соперника…

Но в следующее мгновение память услужливо вернула его в картину собственного позора в гараже. Гоша стряхнул с себя накатившее сочувствие и спрятался за тонкой перегородкой, закрывающей двери в санузел.

Едва он занял свою позицию, на заправку зашел Илья Кузнецов, отыскал глазами Никиту, присел рядом.

– Ну что, Никитос-попадос, помощь нужна? – сострил Кузнецов.

– Не смешно. Помощь-то нужна, только хрен знает, какая… Ума не приложу, как мне про всю эту историю с Полинкой родителям рассказать?

– Ну, ты точно Никитос-попадос. А что, прям надо родакам рассказывать?

– А денег мне кто даст?

– Так ты же еще и Никитос-баблос. У тебя ж не кончается.

– Ты идиот? А кто мне эти деньги дает? Может быть, папа?

– Да, Никитос… попадос на баблос…

– Слушай, достал своими присказками!

Ребята помолчали. Но Илье явно хотелось вытянуть из друга как можно больше, он нервно заерзал на стуле.

– А ты точно уверен, что этот бейбик от тебя? Может, Полинка тебе просто голову дурит?

– Да я вообще ни в чем не уверен! Я не уверен даже, что у нас что-то было… Но понимаешь, они ж напоили меня…

– Напоили! Как будто они в тебя вливали алкашку! Сам небось…

– Ну, сам… Дурак был. Все равно. Развели, считай, как девчонку. А потом… Вырубился я. Ничего не помню.

– Так и скажи ей: Полинка-малинка, прости, дорогая, ничего не было, ищи другого чувака-дурака!

– Я так и хотел. Но она мне сегодня фотку показала. Прикинь! Оказывается, они меня еще и сфоткали! Без штанов, прямо на Польке…

– Фу… Блин. Компромат.

– Компромат. А ей тогда еще и шестнадцати не было.

– Мда… Вот тебе и Полинка-малинка… скотинка… – подытожил Кузнецов.

А Никита опять замолчал, опустил виноватую голову на руки. Перед ним стояла пластиковая тарелка с нетронутой картошкой фри. Илья взял сразу несколько штук. Засунул в рот.

– Что-то все так навалилось… одновременно. Как вылезти из всего этого говна, а, Илья?

– Ты про вчерашнее теперь? – догадался Кузнецов.

– Про вчерашнее…

– Ты, что ль, виноват?

– А кто?

«Так, подбираемся к самому интересному – подумал Гоша. – Что там Никита решит с Полинкой и ребенком – его личное дело. Гораздо важнее, реально ли он виноват в смерти Тани?!» – Гоша включил диктофон на телефоне и прижался к перегородке, отделяющей его от одноклассников.

– Объясни, Ник, я не понимаю, при чем тут ты? – спрашивал Илья.

– А ты не думаешь, что я палку перегнул?

– Ну, ваще-то жестко было, конечно. Ничего не скажешь. Но братан, я считаю, ты все правильно сделал. Червяк – мудак.

– А что, кто-то сомневается?! Я не мог ему позволить сделать из вас такое посмешище. Это ж надо – собрать на всех компромат, чтоб потом привидениями пугать! Дух, понимаешь, «держит Кузнецова за яйца, и если вы прикалываться будете»… бла-бла-бла!..

– Вот, кстати, мог бы и заранее предупредить «друга Кузнецова»! – Илья продолжал есть картошку из тарелки Никиты.

– Не мог, Илья, ты пойми! Не мог! Я проучить его должен был. А если бы ты или кто-то еще из ребят все знали, какая бы это была наука? Вы бы не пришли на его липовое представление, да и все.

– Ну да. Ты прав. Фиг бы я пошел, наверное… Я согласен.

– Я же не думал, что Гошан наш от этого крышей двинется и такое сотворит!

– Этого никто не знал… Мужичок-слабачок оказался. А я всегда думал, что он прикольный.

Никита посмотрел на друга с каким-то странным выражением лица и ничего не ответил. Парни немного помолчали.

– Ладно, Никитос-попадос. Прости, мне бежать надо, – Илья встал из-за стола. – У меня стрелка на Колючке с Бариновым. Через полчаса. Я пошел. Ты не ссы, никто тебя ни в чем не обвиняет. И не будет обвинять, вот увидишь. Гошан сам так решил и сам все сделал. А ты не ссы. Прорвемся.

Илья доел картошку с тарелки Никиты и скрылся. Никита вышел следом. Дождавшись, когда и он исчезнет из виду, покинул свое убежище и Гоша.

Он шел по улице в сторону гаражей, особо не прячась. Да и от кого? За целый день Гоша не встретил на улице ни души. Куда все подевались? На дачах своих да на речке бухают, наверное…

Гоша был зол и разочарован. Ему стало все равно, поймают его менты или нет.

«Гошан сам так решил и сам все сделал…» Они что, серьезно? Серьезно думают, что Гоша убил Таню? Да они же знали, что он был влюблен в нее! И Никита знал! Гад… А теперь, значит, думает, что раз Таня участвовала в развенчании Гошиного представления, то Гоша ее за то и убил? Да? Так получается? И наш благородный Никитос, значит, страдает, что из-за развенчания Гоша двинулся с катушек и стал убийцей? Страдалец хренов этот Никитос!

Нет, вы подумайте, «навалилось» на парня: девушку убил ботаник-червяк, а беременная одноклассница шантажирует ребенком, которого он якобы по пьяни ей запилил! Прям святой мученик Никита!.. Гоша никак не мог успокоиться.

Из разговоров, которые он услышал дома у Полинки, Гоша понимал, что с беременностью Никитоса просто подставляют. Но злость на то, что его, Гошу, «проучили» за вранье, переполняла! И последней каплей, не дающей посмотреть на происходящее хладнокровно, конечно, была реплика Ника о том, что Гоша МОГ пойти на убийство любимой женщины…

«Обман он не любит, наказать меня хотел за обман… Заслужил, значит, я все это вчерашнее унижение…» – мысли крутились в голове заезженной пластинкой. Сами собой навернулись слезы.

Гоша снова вспомнил Таню. Ее образ – чувственный, яркий – проявился перед глазами, словно видение.

Что она нашла в этом дурачке Никите? Не честность же его пресловутую? Да и честность показная получается – что ж он таким принципиально честным не был, когда на контрольных списывал? А? Там его честность сразу куда-то испарялась… Лицемер!

Неужели, как и Полинка, Таня за деньги ему отдалась?..

На самом деле Гоша не считал Таню «продажной». Хотя признаться самому себе, что с Ником у нее гораздо больше общего, чем с ним, было не просто. Но факты, факты…

Папаша Никиты – биг-босс в депо, папа Тани – директор самого большого магазина в городе. Блатные детки. Оба одеваются по моде, ходят в единственный в городе спортзал, слушают одну музыку, смотрят одни фильмы… Но разве поэтому Никита был больше достоин ее любви, чем Гоша?

Ведь это он, Гоша, весь 10 класс незаметно подкидывал в ее школьный рюкзак сладости, которые она так любила. Он помогал ей с домашкой, он на последнее полнолуние установил ей магическую защиту от всех несчастий, он втайне сделал больше пяти тысяч ее фотографий с самых лучших ракурсов, он, он… он жил ею последний год с момента встречи, едва вспоминая про себя самого, просыпался по утрам с ее именем на губах, а перед сном снова и снова пересматривал ее фотографии…

Светка говорила, что так нельзя, что он совсем свихнулся, что это уже патология, зависимость, что ему надо к психотерапевту и все такое. Но что Светка понимала? То, что она умная и имела несколько дипломов, в том числе по психологии, не давало ей права судить о его любви.

Размышляя обо всем этом, незаметно для себя Гоша вернулся на улицу, где жил, и где его знала каждая собака. Рискованно. Он догадывался, что менты уже ищут его, но пока было тихо… Может быть, они уже сообразили, что он ни при чем? Нет, не стоит тешить себя иллюзиями.

Блин! Они же наверняка уже позвонили его родителям!

Подумав об этом, Гоша включил в телефоне авиарежим. Неизвестно, спасет ли это от определения его местонахождения, но от необходимости делать выбор снимать или не снимать трубку, когда позвонит мать или менты, точно избавит…

Ладно, с родителями потом разберемся. Сейчас надо понять, кто же все-таки убил Таню? Может быть, даже не ради себя, а ради нее…

Он вертел в руках мобильник и пытался обдумать все, что Никита говорил об убийстве Кузнецову. Что-то прозвучало в его словах едва уловимое… какая-то подсказка. Гоша чувствовал это, но злость на одноклассника застилала глаза, не давала мыслить ясно.

Телефон блямкнул сообщением. Гоша машинально сделал движение большим пальцем по экрану, чтобы сразу открыть мессенджер.

Номер не определен. В тексте всего два слова: «Пожалуйста, вернись!».

Не понял… В каком смысле? Куда вернись?

Гоша еще раз перечитал написанное. Стоп. А как это сообщение вообще пришло на мобильный в авиарежиме? Глюк? Или это мертвая Таня пытается с ним связаться не во сне, а наяву? Но почему так странно?

На всякий случай Гоша совсем отключил телефон.

Он стоял на перекрестке: направо школа, в которой он учился, налево дом, прямо – гаражи, то есть… гараж… там, где…

Удивительно тихо сегодня. Может быть, эти длинные выходные – единственная причина, по которой он еще не в ментовке. Наверняка полицейским тоже неохота трезветь и возвращаться с шашлыков в город ради того, чтобы всего лишь посадить какого-то неудачника…