Кестер Грант - Двор чудес

• Название: Двор чудес
• Автор: Кестер Грант
• Жанр: Зарубежное фэнтези
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-17-132585-5

В жестоких городских джунглях альтернативного Парижа 1828 года Французская революция потерпела поражение. Город разделен между безжалостной королевской семьей и девятью преступными гильдиями. Нина Тенардье – талантливая воровка и член гильдии Воров. Ее жизнь – это полуночные грабежи, бегство от кулаков отца и присмотр за своей названой сестрой Этти. Когда Этти привлекает внимание Тигра, безжалостного барона гильдии Плоти, Нина оказывается втянутой в отчаянную гонку, чтобы защитить девочку. Клятва переносит Нину из темного подполья города в сверкающий двор Людовика XVII. И это заставляет ее сделать ужасный выбор: защитить Этти и начать жестокую войну между гильдиями или навсегда потерять свою сестру из-за Тигра…

---

Я слышу какой-то звук на верхней ступеньке и поворачиваюсь: там стоит Азельма – одетая, причесанная, и смотрит прямо на меня. Я должна бы ощутить облегчение, но от ее выражения лица мне становится не по себе.

– Я здесь закончу, – говорит она бесцветным голосом. – Ты должна найти Феми.

Я должна быть рада тому, что можно больше не мыть пол, но вместо этого только сильнее сжимаю в руках швабру и хмурюсь. Почему это я должна найти Феми Вано, того, кого все называют Посланником? Он приходит и уходит когда ему вздумается и вечно шепчет что-то отцу на ухо. Бормочет что-то Азельме, от чего она смеется. Но еще не рассвело, и постоялый двор совсем пуст; отец храпит у себя в кровати. Почему я сейчас должна привести сюда Феми? Почему мы не можем закончить уборку вместе, как обычно?

Азельма спускается по лестнице и забирает у меня швабру. Сестра всегда очень хорошо говорит, и голос у нее сладкий как мед. Посетители любят ее за это, а еще за то, что она симпатичная и добрая. Но сейчас, хотя она и говорит спокойно, ее слова впиваются в меня как ножи.

– Приведи его к задней двери и не говори об этом никому. Ты меня слышишь?

Я киваю и неохотно направляюсь к двери.

Азельма всегда просит меня надеть шаль, спрашивает, не нужно ли мне пальто. Всегда велит быть осторожной и не задерживаться по дороге. Но сейчас она отворачивается, не сказав ни слова. Я не знакома с этой суровой девушкой. Это не моя сестра. Это нечто другое, призрак с телом моей сестры.

* * *

Я вызываю Феми свистом, которому он меня научил, и он вдруг появляется неизвестно откуда, выныривает из полумрака.

– Котенок, – говорит он и вежливо наклоняет голову, но у меня нет времени на церемонии, так что я просто хватаю его за руку и тащу к постоялому двору.

Азельма смотрит на меня пустыми глазами и велит соскребать воск со столов в специальный горшочек, чтобы можно было потом расплавить его и наделать новых свечей. Она выскальзывает на улицу через заднюю дверь, чтобы поговорить с Феми, а я на цыпочках пробираюсь на кухню и влезаю на высокий красный табурет, на котором сижу всегда, когда мою посуду. В окно мне видно только их макушки. Они стоят, прижавшись к стене.

– Он скоро придет, – слышу я голос Феми.

Повисает долгое молчание. Потом начинает говорить Азельма, и я слышу горечь в ее голосе.

– Отец будет торговаться, как обычно. Пока они будут заняты, ты должен забрать ее. Никто не заметит, что она исчезла.

– Мы можем убежать! – Феми в отчаянии повышает голос. – Можем спрятаться…

– Никому не удавалось спрятаться от него. Думаешь, мы успеем далеко убежать до того, как он нас найдет? Даже если сможем сейчас бежать, мы обречем на гибель и ее, если возьмем с собой – рано или поздно, когда он придет за нами. А если оставим ее здесь, на кого, как ты думаешь, падет весь отцовский гнев? Кого он может отдать Каплану, чтобы успокоить его или наказать меня?

Азельма качает головой, потом поворачивается к окну, как будто чувствует, что я смотрю на нее. Я приседаю, чтобы она меня не увидела.

– Феми Вано, ты шептал мне много ласковых слов и сладких сказок, – говорит она, и я успеваю поднять голову, чтобы увидеть, как она нежно гладит его по щеке, – но там, куда я отправляюсь, не бывает слов. Если мне повезет, я все это забуду. Поклянись костью и железом, что ты найдешь для нее защитника.

Феми поднимает руку, сверкает лезвие ножа, и на его ладони появляется длинная темная полоса, в которой, как черные алмазы, набухают капли крови.

– Мое слово, моя кровь, – говорит он. – Клянусь костью и железом.

Она кладет голову ему на грудь, и ее голос становится ласковым.

– Я дорога тебе?

– Конечно, ты ведь знаешь.

– Тогда не плачь обо мне, – говорит она. – Я уже мертва.

– Нет, не мертва. Мертвые, по крайней мере, свободны…

* * *

Когда Азельма входит в дом, ее лицо похоже на маску. За ней тащится Феми. Как и у его магрибских предков, приплывших сюда из Африки, его густые волосы заплетены в скрученные косички. В любую погоду он закутан в тяжелый коричневый плащ, с вечными следами от дождевых капель, с потрепанными краями, и кажется, будто это не плащ, а широкие сложенные крылья. Его темная кожа – как отполированная медь, нос немного крючковат, глаза всегда сверкают золотом и яростью, но сейчас они налиты кровью.

Азельма делает мне знак. Я беру ее за руку; у меня рука маленькая, а у нее – холодная; она ведет меня вверх по лестнице обратно в нашу комнату.

На кровати разложены какие-то старые тряпки: одежда на мальчика, слишком большая и поношенная.

Она решительно осматривает мою щуплую фигурку. Взгляд задерживается у меня на лице: она смотрит так пристально, будто ищет там что-то.

– Dieu soit loéu[3], ты не симпатичная, – говорит она ледяным тоном.

Азельма права. Сама она мягкая, с приятными изгибами, а я – костлявая и угловатая. Единственное, что нас роднит, – это оливковая кожа, доставшаяся нам в наследство от «черноногой» женщины, которая нас родила. Когда я была маленькая и холодные зимние ветры бились в стекла так, что казалось, будто это злые духи пытаются ворваться к нам в дом, Азельма обнимала меня своими мягкими руками и рассказывала истории.

– О чем тебе рассказать, котеночек? – спрашивала она.

– Расскажи о нашей матери.

Отец всегда говорил, что она просто крыса, раз бросила нас и взвалила ему на шею.

– Женщина, которая нас родила, не наша истинная мать, – говорила Азельма. – Наша мать – Столица.

Но даже тогда я понимала, что это не Столица подарила нам оливковую кожу и черные волосы.

Сейчас взгляд Азельмы падает на толстую косу, которую я попыталась сама себе заплести. Она протягивает руку, я подхожу к ней. Она ласково и проворно расплетает мне косу и начинает расчесывать волосы.

– Наша мать, Столица, недобросердечна, – говорит она и перехватывает мои волосы одной рукой. – Быть девушкой в этом городе – значит быть слабой. Навлекать на себя множество несчастий. Эта Столица не милостива к слабым. Она посылает Вечную Смерть, чтобы отделить хилых от сильных. Ты и сама это знаешь.

Я слышу звук и только потом понимаю, что происходит. Раздается резкий скрежет ножниц, а потом я ощущаю необычную легкость. От удивления у меня округляются глаза, но я не успеваю вымолвить ни слова, и вот уже у моих ног лежит копна темных волос. Потом Азельма стрижет меня еще короче, почти не оставляя волос на голове.

– Не отращивай длинные, – говорит она и добавляет: – Снимай платье.

Я удивляюсь, но слушаюсь ее, и когда пытаюсь расстегнуть пуговицы, которые она пришивала, мои пальцы дрожат. Она заставляла меня стоять неподвижно, как статуя, пока подгоняла свои старые платья под мою фигуру, держа во рту гнутые, ржавые булавки. Я всегда крепко зажмуривалась, боясь, что она уколет меня до крови, а она смеялась, не разжимая губ: «Да я еще и не начала подкалывать, котенок».

Стаскиваю платье и протягиваю ей. Остаюсь в старой, штопанной льняной сорочке.

– Ее тоже снимай.

По коже ползут страх и холод.

– Слушай внимательно мои слова, потому что больше я тебе ничего дать не могу. Надень их на себя, как доспехи. Может быть, ты забудешь мое лицо и мой голос, но никогда не забывай то, что я сейчас тебе говорю.

– Не забуду, – говорю я, стараясь не дрожать.

– Ешь ровно столько, чтобы не умереть от голода. Ты должна привыкнуть к голоду, чтобы он не мог тебя сломить. Оставайся маленькой, чтобы влезать в узкие щели, и тогда ты долго будешь им нужна.

Я хочу спросить ее, кто такие «они» и почему я могу быть им нужна, но она говорит так серьезно, что у меня язык буквально прирастает к нёбу.

– Больше никаких платьев. Не позволяй мужчинам смотреть на тебя с вожделением.

Она туго заматывает мне грудь куском длинной тонкой ткани, так что мне становится трудно дышать.

– Хорошенько заматывай любые мягкие части тела.

Она протягивает мне широкие штаны, такие выгоревшие, что про их цвет невозможно сказать ничего определенного. Я быстро натягиваю их, а затем – большую мужскую рубашку.

– Носи одежду как маску, чтобы под ней тебя никто не видел, поняла? Носи ее, чтобы скрыть свое истинное лицо. Ты не котенок Нина, ты Черная Кошка. При каждом удобном случае показывай зубы и когти, чтобы они помнили, как ты опасна. Только тогда ты сможешь получить некоторую безопасность. Сможешь вздремнуть хоть одним глазком.

Я завязываю тяжелые сапоги, сменившие не одного владельца, и натягиваю большой картуз, в котором просто тонет моя маленькая голова.

– Отец наградил меня острым языком, зато тебе он передал острый ум. Ты умна, Нина, это твое оружие. А еще ты маленькая и быстрая, и это тоже твое оружие.

Она сжимает мои запястья и смотрит прямо в глаза.

– Будь полезной, будь сообразительной, будь всегда на шаг впереди. Будь храброй, даже когда тебе страшно. Помни, что всем бывает страшно.

Мне и сейчас страшно. Я боюсь ее. Меня пугают те два ужасных дня, когда она плакала и смотрела пустыми глазами, и тот огонь, что сейчас горит в ее обычно таких ласковых глазах. Что случилось с моей сестрой?