Керстин Гир - Незабудка. Книга 1. На границе света

• Название: Незабудка. Книга 1. На границе света
• Автор: Керстин Гир
• Жанр: Городское фэнтези
• ISBN: 978-5-4366-0809-9

Что может быть общего между самым красивым и популярным парнем в школе и тихой, скромной девочкой из набожной семьи? Разве что в один прекрасный день всё перевернётся с ног на голову, и обычный немецкий городок наполнится феями, демонами, ожившими черепами и говорящими статуями.

---

Я подождал, пока мозг остановит карусель, которую он запустил перед моими глазами, и как можно тише перебрался с кровати на стул рядом с письменным столом.

Свет я решил не включать.

Скользя по ковру на стуле, я медленно продвигался к двери, затем ухватился за дверную раму и привстал. Продвинул стул через порог и так постепенно «доехал» до ванной. Этот способ я освоил в совершенстве. И в отличие от ковыляния на идиотских костылях, так меня никто не слышал.

Перемещался я с таким трудом даже не из-за множественных переломов правой стопы, а потому что у меня всё время кружилась голова и левая сторона тела до сих пор была не очень-то дееспособной. Если не сосредотачиваться на движении, моя левая нога просто отгибалась в сторону или застывала, будто я напрочь разучился ходить. В таком состоянии рассказы о том, что когда-нибудь я снова буду бегать или делать сложные трюки, казались настоящей сказкой, но Северин каждый раз уверял меня, что я делаю большие успехи. Мне и самому так казалось. Несколько недель назад я и представить себе не мог, что смогу самостоятельно садиться, а вот сегодня дошёл до туалета без посторонней помощи. Какой прогресс! Разве что немножко зашатался на обратном пути, но тут же это почувствовал и смог удержать равновесие. Я даже испытал особое чувство гордости, когда снова оказался за письменным столом. От напряжения на лбу выступили капли пота, но я почти не запыхался. Упорные тренировки не прошли впустую.

Впервые за несколько недель у меня зародилась надежда, что действительно всё может закончиться хорошо. Я был дома. С каждым днём у меня получалось всё больше. Правда, из кустов и деревьев до сих пор выглядывали лица, но теперь они казались знакомыми, будто я просто забыл, что они были там всегда.

В интернете я нашёл много материала о галлюцинациях. Благодаря многочисленным анализам, МРТ и КТ, которые мне сделали, можно было исключить версию об опухоли или воспалении головного мозга. Такие вещи врачи заметили бы на снимках. Путём логических рассуждений я также исключил деменцию, белую горячку и депрессию. Моё настроение, конечно, блестящим не назовёшь, но согласно тесту, который я прошёл в сети, до клинической депрессии мне было далеко, как до Луны пешком. Этот тест не присвоил мне ни единого депрессивного бала. Просто жизнь не удалась, вот и всё. «Доктор» интернет среди возможных причин галлюцинаций называл также шизофрению, параноидальное и маниакальное расстройство. Но если бы я страдал манией, это проявлялось бы в эйфорическом настроении и завышенной самооценке. А это абсолютно не подходило к описанию моего состояния. Шизофрению и паранойю я бы тоже исключил: я совершенно не чувствовал себя ни шизофреником, ни параноиком, но часть симптомов подходила идеально. Для диагностики этих болезней я тоже нашёл тест в интернете, и некоторые вопросы очень испугали меня своей точностью.

«Возникает ли у вас иногда чувство, что рядом с вами находится ещё кто-то, хотя на самом деле вы в одиночестве?

Кажется ли вам, что вы видите или слышите что-то, чего не существует?

Кажется ли вам, что ваше воображение и органы чувств играют с вами в игры?

Ощущаете ли вы, что предметы вокруг вас меняют форму и размер?

Сторонитесь ли вы в последнее время своих коллег, друзей, одноклассников?»

На все эти вопросы я, к сожалению, ответил «да».

Что касается моего отстранённого поведения по отношению к друзьям, меня просто убивала их жалость, которую они так неумело скрывали. Все обращались со мной как с хрустальной вазой и больше не воспринимали равноправным членом команды. Даже мой лучший друг глядел на меня округлившимися от страха глазами. А после случая со стариком в реанимации Лассе, кажется, считал, что у меня не все дома. Возможно, он был прав. Мы даже пообщаться нормально не могли, Лассе всё время с опаской озирался по сторонам.

Я размышлял, не рассказать ли о моих галлюцинациях психологине, которую мама приставила ко мне ещё в реабилитационном центре. Но затем всё-таки передумал. Во-первых, эта женщина не внушала мне большого доверия, а во-вторых, я верил, что всё образуется, что всё само собой пройдёт. Да и полностью исключить возможность того, что это никакие не галлюцинации и эти странные вещи происходят на самом деле, я не мог. Хотя именно так думал бы настоящий сумасшедший. Это какой-то замкнутый круг.

Стараясь как можно тише пересесть на кровать, я выглянул в окно. Деревья, как ни странно, в порядке исключения выглядели сегодня просто как деревья.

Странным было лишь одно – я вдруг понял, что различаю все малейшие детали: каждую щель на ветке, даже текстуру древесины, каждую мелочь, будто оконное стекло вдруг превратилось в гигантскую лупу. В довершение ко всему стояла полнейшая темнота, и моё суперзрение казалось ещё более странным. Я вдруг понял, что идеально вижу все предметы в коридоре и в туалете, не включая свет.

Моё прекрасное настроение вмиг испарилось.

«Что со мной происходит? Неужели можно надумать себе суперспособности? А может, я просто сплю?»

На всякий случай я изо всех сил ущипнул себя за локоть. Было больно.

Вместо того чтобы лечь в кровать, я подъехал на стуле к письменному столу, который стоял возле окна. Сквозь деревья было видно кладбище. А на кладбище стоял он… Тот самый человек в шляпе, который в ту злосчастную ночь натравил на нас с синеволосой волка и гигантскую птицу.

Вообще-то я не мог его видеть, мужчина стоял очень далеко, а вокруг было слишком темно, даже чтобы различить расплывчатые очертания, не говоря уже о чёткой картине, которую видел я. И тем не менее я мог разглядеть каждую складку на его плаще, форму пуговиц, коричнево-бежевый рисунок в косую клетку на шляпе и каждую черту лица, до последней волосинки его щетины.

Он неподвижно стоял на аллее кладбища и не отрываясь смотрел в моё окно. Его глаза были жёлтыми, как у хищной птицы или как у волка, который в тот вечер поджидал меня среди кустов. Мне стало ясно, что в этот момент мужчина видит меня так же отчётливо, как и я его, потому что рот незнакомца растянулся в мерзкой улыбке.

У меня сразу пересохло в горле. Мужчина сделал шаг в сторону, теперь я увидел могилу, которая скрывалась за его спиной. Насмешливо поклонившись, он будто приглашал меня прочесть надпись на надгробии. Для моих орлиных глаз это было проще простого.

«Твои дни сочтены» – гласило высеченное в камне изречение. Выражение лица мужчины не оставляло ни малейшего сомнения в том, что это выражение он выбрал не случайно и мне следовало воспринимать его как угрозу. Я снова вспомнил его странный скрипучий голос, без труда представив, как он сам произносит эти слова: «Твои дни сочтены, мальчишка».

Будто удостоверившись, что его послание принято, мужчина снова поклонился и медленно скрылся из вида в глубине кладбища.

Невероятным усилием воли я подавил в себе желание тут же постучать по звонку у кровати, чтобы немедленно разбудить родителей: «Мама! Папа! Злобный дедуля в шляпе сейчас на кладбище, он знает, где я живу!»

Пульс участился, и мне понадобилось несколько минут, чтобы снова взять себя в руки. Я подъехал к кровати и лёг. Ромашка, потянувшись, перебралась с конца кровати поближе к центру и легла мне на грудь. Я машинально её погладил. Мирное урчание кошки постепенно меня успокоило, и через некоторое время я даже заснул.

На следующее утро мои суперспособности исчезли. Вокруг было совершенно светло, но различить надпись на надгробии я не мог. Да и вообще сложно было сказать, есть ли там хоть какая-то надпись. Поэтому я попросил Лассе (который зашёл ко мне без предупреждения и замер у моей кровати, лишь изредка с хрустом разминая пальцы и бросая на меня жалобные взгляды бедного оленёнка) сфотографировать для меня это надгробие по дороге домой. Оказалось, что это могила некоего Германа Кранца, который умер в 1952 году. А надгробная надпись – какая неожиданность! – гласила: «Твои дни сочтены».

Я даже почти обрадовался. Конечно, вселяет страх и ужас, но для меня в этом было ещё и доказательство, в котором я так нуждался: доказательство того, что я не сошёл с ума. Ведь как такое объяснишь диагнозами вроде шизофрении или маниакального расстройства? Никак. Здесь явно происходило что-то другое, что-то гораздо более загадочное.

Если дедуля в шляпе не врал и действительно собирался воплотить в реальность свои угрозы, если мои дни действительно были сочтены, я хотел потратить их с пользой и выяснить как можно больше. А этот Лассе – ябеда несчастный. Коль уж он сразу решил всё выкладывать моей маме, я прекрасно обойдусь без него. Мне поможет эта дочка Мартинов, Матильда, с ямочками на щеках и комплексом спасительницы.

Я потянулся за своими идиотскими костылями – или, как их официально называли, за своей «поддержкой», так меня научил Северин на одной из наших с ним первых встреч, – и встал на ноги. Как обычно, у меня закружилась голова, и пришлось подождать несколько секунд, пока стены перестанут мелькать у меня перед глазами и остановятся на своих местах. Лиц на деревьях, которые тоже мельтешили за окном, я решил не замечать.