Елена Княжина - Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!

• Название: Проклятие зеленоглазое, или Тьма ее побери!
• Автор: Елена Княжина
• Жанр: Книги про волшебников
• Год: 2023

Утром в книжной лавке хотелось его придушить. Днем в парке – скормить рою плотоядной саранчи. Ночью, в постели, от него стала зависеть моя жизнь.Если он уйдет – Тьма завладеет моим телом, а душа отправится в ее мрачные чертоги. Если останется, то потребует слишком высокую плату за свои сомнительные услуги… Наверное, не стоило нового Мастера проклятий сравнивать с филейной частью местного парнокопытного?

---

– Только если вам очень хочется.

Маг колыхнул походным плащом, заляпанным какой-то болотной тиной, предлагая немедленно приступить к лобызанию.

Внутри взметнулось столько желчи, что рой плотоядный саранчи отравить можно. Но я бы ей лучше этого квахара скормила, он посытнее будет. Хотя тоже наверняка горчит, несмотря на одуряющий аромат.

– Да что вы о себе возомнили? Царь и бог книжного отдела? Гроза торгашей испорченными продуктами? Сильнейший всея и всего? – я уперла руки в бока и уставилась в желтые глаза. Ну и жуть. Такими только детей в сказках пугать! Полный мрак. – Да знаете, кто вы на самом деле?

– Кто?

Да он провоцировал меня! А я велась, как первокурсница. Невозможно остановиться.

– Прыщ на линяющей заднице винторогого гхарра, вот кто!

– Хмм… Прыщ, значит? – он приблизился и навис над моим пылающим лицом.

– Прыщ, да, – выдохнула упрямо и сдула черную прядку, упавшую на нос.

Ох, Эйви, с самой Тьмой играешь. Как неоперившийся квахарчонок, ей Варху. Сколько раз отец тебе говорил держать язык за зубами в присутствии «сильных мира сего»?

– И не где-нибудь, а именно на линяющей… кхм…

– Линяющей, линяющей, – покивала равнодушному мерзавцу.

Золотые глаза ярко вспыхнули, осыпав меня тысячей крошечных искр, и отчего-то весь мой запал поугас. Я не трусливая, нет. Но рациональная. Обычно. Не вижу смысла рисковать почем зря. Но конкретно этот экземпляр сам напрашивался!

Должен же хоть кто-то сбить спесь со столичного зазнайки? И на пальцах объяснить, что в нашем простом, как гхаррово копыто, Аквелуке так не принято?

У нас небольшой уютный городок, окруженный пастбищами, садами и фермерскими угодьями, где все знакомы и готовы помочь друг другу. А не привычные ему столичные залы, в которых принято изливать яд, льстить до изжоги и хвастаться юбками из трисольского шелка.

– Вы даже не догадываетесь, кого сейчас осыпали оскорблениями и чем он может на них ответить. Не слишком ли смело для разумного существа со здоровыми инстинктами самосохранения? – вкрадчиво промурлыкал жуткий тип, и сердце обреченно свалилось к пяткам. – Или у вас их нет?

Чутье горькими толчками пробивалось к горлу. Все, Эв Ламберт, ты допрыгалась, добегалась и доболталась. А ведь и впрямь понятия не имеешь, насколько этот маг психованный и какую твою часть тела сожмет следующей.

Я незаметно выдохнула и покусала губу, чем нечаянно привлекла к своему лицу лишнее внимание. Тяжелый взгляд снова упал на мой онемевший рот. В который раз хитанец смотрел на него так, что ноги подгибались и сердце в живот проваливалось.

Это же просто рот, ничем не выдающийся! Им едят, пьют и временами говорят гадости всяким столичным снобам. Заслужившим, между прочим.

– Есть инстинкты, – признала, мысленно поглаживая уязвленную гордость. Не трусливая. Рациональная. Нельзя подставлять отца: он все, что у меня осталось.

Надо думать о хорошем. Впереди неделя каникул, в лавке дожидается трактат Милезингера. Нет смысла рисковать из-за лощеного квахара, с которым мы больше никогда не увидимся.

Совсем никогда! И это радовало до колючих мурашек. А два столкновения подряд – просто совпадение. Нелепое и неприятное.

– Хорошо, девица из Аквелука, – мужик почесал небритый подбородок. – Тогда жду извинений за нелестное сравнение, и мы расходимся в разные стороны.

– Какое? – я поморгала, перебирая в больной голове все, что он мог посчитать нелестным.

– То самое.

Золотой взгляд снова требовательно ковырнул по моим губам, и я поняла, что пора раскланиваться. Прямо срочно.

– Ах, это… Нет, сир, – выдохнула, проклиная себя всеми нехорошими словами, какие знала. – Это как раз было лестным.

Развернулась и побежала прочь. Отчаянно надеясь, что мужик не станет меня догонять и пытаться еще за что-нибудь схватить. У него не так много неиспользованных вариантов осталось, и это прилично нервировало. Так что ногами я перебирала шустро.

– Вы что, знакомы? – перепугал до полусмерти Вейн, бессовестно вынырнув из-за поворота.

Он смешно морщил лоб, в медовых глазах тлели искорки ревности. Я пихнула парня в бок и уложила больную голову ему на плечо. Глупый.

– Эв! – нахохлился приятель. – А ну, отвечай! О чем вы там столько времени трещали с самим…

– Пфф! – выдохнула через прикушенную губу и приподняла бровь. Он серьезно, да? Еще и обиделся. – Понятия не имею, кто это, Диккинс. А самомнения столько, будто он лучший друг Ее Величества и может тут всех положить одним щелчком пальцев. И ему за это ничего не будет. Ни-че-го-шень-ки!

– Вообще-то, Ламберт, он как раз…

– Проклятье! – ойкнула, наступив каблуком на шишку.

Нога подогнулась и поехала в сторону, чуть не усадив меня пятой точкой в лужу. Сегодня точно не мой день!

Всю оставшуюся дорогу до небольшого фонтанчика в центре парка я возмущенно фыркала и сопела. Заносчивый желтоглазый упырь не выходил из головы. Так свысока смотрел, что хотелось подпрыгнуть и больно щелкнуть его по гордому носу. Если бы дотянулась, конечно.

И чем он так меня зацепил? Наверное, это из-за магрени и дня памяти все так остро воспринималось.

Понятно же, что хитанец просто развлекался. Провоцировал, тыкал в больное и ждал, что будет. Разбавлял аквелукскую скуку, которая со всеми столичными снобами в первый день приезда случается. Обычное дело.

«Девица из Аквелука». Обидно, кстати! Мы с папой сознательно выбрали спокойную, размеренную жизнь в Анжарской провинции. Подальше от Хитаны, пропахшей дразнящими запахами открытий и сильной магией.

Знакомиться с заумными трудами ученых я могу и здесь. Многие книги в лавке госпожи Фэрвей дублируют те, что хранятся на особых полках в столичной Королевской библиотеке.

– И вот что все перед ним так расстилаются? Смотреть противно, – заведенно шептала я, прячась в плаще Диккинса. – До чего неприятный человек! И слова цедит, будто говорить со мной – ниже его расфуфыренного достоинства.

– Привык, наверное, в этом своем…

– Вот из-за тех, кто на колени падает, сильные маги и думают, что им дозволено все… Вообще все, Вейн! – поглядела на парня, чтобы убедиться, что он меня внимательно слушает, а не просто орехами хрустит. Иначе для кого я тут распинаюсь? – Берут, что хотят, и не думают об оплате! Гадости говорят, не волнуясь, что могут кого-то обидеть и сна лишить.

– Не заводись, а то магрень усилится, – разумно остерег друг, но меня не проняло.

Все внутри ходуном ходило от возмущения. Казалось, вся мировая несправедливость сконцентрировалась в ухоженном типе с золотыми глазами. Словно он нес ее в себе и заражал своим равнодушием других.

– Может, я чего-то не понимаю? – продолжала сопеть негодующе.

– Ты просто не читаешь газет, – хмыкнул Вейн.

– Я читаю книги. И научные статьи в журналах. Мне хватает. А знать, какие нынче юбки носит Ее Величество, мне, Диккинс, совсем не интересно, – пробурчала с неприязнью. Не к Вейну, к варховым юбкам.

Отец вечно ворчит, что мне бы вместо того, чтобы ночами ковыряться в бытовых плетениях, чем-то женским увлечься. Шарф ему там связать, цветы в клумбу у дома высадить или картинки из журналов повырезать да на стенку наклеить. Забывает, что мне не двенадцать. В единорогов я давно не верю, а на новые юбки Ее Величества у меня стойкая аллергия.

– А вот если бы хоть изредка заглядывала в «Либтоунский Вестник», знала бы, что этому и впрямь все дозволено. Пошли, крикетка, подальше, – Вейн ухватил меня за талию и увлек вперед по дорожке. – Мне от темных мастеров всегда не по себе. Ставлю сто йоргенов на то, что у него аура чернее, чем адова бездна.

Мы добрели до большого круглого фонтана. Веселые струйки в нем сегодня не били вверх, медные краны тоскливо высовывались из стоячей воды. На зеркальной глади качалась желтая листва, намекая, что осень действительно пришла в Анжарскую провинцию и пора утепляться.

Я отлепилась от горячего бока Диккинса и выпуталась из его плаща. Огляделась, вдохнула полной грудью. Я любила эту пору, когда клены-зубцы только начинают алеть. Когда плакучие гавы прощально шуршат облетающей листвой, а вековые туры гулко гудят скрипучими стволами. В такое время и дышалось как-то легко, по-особенному.

Но не сегодня. Воздух едва не застрял в горле, процарапал себе дорожку до легких и взорвался в груди острой болью.

– Что с тобой, Ламберт? – всполошился Вейн, таращась на меня во все глаза. А они у него красивые, я раньше не замечала.

– Не знаю, мне… плохо, – попыталась сформулировать шепотом.

Ощущения описанию не поддавались. Жилы по всему телу натянулись, взвыли, готовые лопнуть. И так необъяснимо страшно вдруг стало… Будто внутрь влезло что-то мрачное, несущее затхлый аромат безнадежности.

– Эйви… Эв!

Отмахнувшись от парня, я задрала рукав платья до локтя. Боль растекалась по телу именно отсюда, от моей «чернильной кляксы». Да только какие уж там чернила. От запястья по всей руке ползли серые венки, стремительно наливаясь черным. И это было больно… Ой, как же больно!