Юлия Резник - По любви

• Название: По любви
• Автор: Юлия Резник
• Жанр: Любовный роман

– В смысле – аннулируют вид на жительство? Вам? – открыв рот, гляжу на шефа. – И что же мы будем делать? – Юрист предлагает мне заключить фиктивный брак. – Способ – верняк. Что, вы не найдёте девушки, которой могли бы довериться в этом деликатном вопросе? – поддакивает тот самый юрист. – Да я уже вообще никому не верю! Если только тебе. И еще, вон, Нине Васильевне. Я машинально киваю. Доверие я заслужила, кто ж спорит? Десять лет прошли как один день, я еще у истоков фирмы стояла. Теперь вот главбух. Так, стоп. Он же не намекает, что я… Да нет! С опаской отрываю взгляд от блокнота и медленно веду по лицам уставившихся на меня мужиков. – Ч-что? – Вы же не замужем, Нина Васильевна? В книге присутствует нецензурная брань!

---

– Как такое забудешь?

Славное было время. Еле выкручивались. Глувбух загибался, но я еще очень долго не мог себе позволить взять ей кого-то в помощь. Банально не тянул по деньгам.

– Ну, вот это Нина была. После вышки сразу к нам пришла девочка.

– Припоминаю, – морщусь. Собственно, по этой причине, когда предыдущий главбух ушел, я и доверил Нине Васильевне свою бухгалтерию. Если кто и разбирался с ней досконально, то это она. Не припоминаю вопросов по ее части, которые Зайка не смогла бы закрыть.

– Тогда что вас интересует? – недоумевает Азаров.

– Как она вообще? Чем живет? Есть муж, дети?

Сейчас-то, когда мы разрослись и обзавелись собственной службой безопасности, любой наш сотрудник при приеме на работу подвергается тщательнейшей проверке. Но когда я нанимал Зайку, меньше всего меня волновала ее подноготная. Мне просто нужно было найти дурочку, которая согласилась бы впахивать день и ночь за три копейки. Какие уж тут проверки? Кому их было проводить? Не самому же за ней шпионить. Я и так в то время крутился, как мог. Сам себя не помню в те годы. Да и не стояла у нас тут очередь из желающих попасть в рабство.

– Ставрос Агафонович, – ржет Азаров, – если бы она кого-нибудь родила, боюсь, даже вы заметили бы.

Хмыкаю. Ну, да. Живот бы я, наверное, не проглядел. Хотя и это не факт. Балахоны, которые какого-то черта предпочитала носить моя горячая (кто бы мог подумать?) главбухша, можно запросто использовать как палатку. Прятала же она каким-то непостижимым образом от меня свой шикарный зад? Я думал… Нет. Не так. Я вообще про нее не думал. Мне было абсолютно плевать, какая она под одеждой. Толстая или тонкая. Фигуристая или шарообразная. А теперь же… проклятье. Ну, просто конец света какой-то! Закрываю глаза, а на обратной стороне век – ее задница, упакованная в алые стринги с бантиком. И ноги ладные в каблуках. И чулки! Кто бы мог подумать, что под всеми этими невзрачными скучными тряпками такое сокровище? Как прикажете дальше совещания вести? Я ж теперь все время буду гадать, что там на ней надето!

Член, который и не думал падать все это время, дергается, больно упираясь в ширинку. Стискиваю зубы. Трахаться нужно не только с работой – факт, о котором не стоит забывать, сколько бы этой самой работы на тебя ни свалилось. Иначе всякое непотребство начинает лезть в голову. Например, желание трахнуть собственную же главбухшу. Которую трахнуть, конечно же, можно, другое дело, что я буду делать потом? Ругаться с человеком, на котором завязан весь твой бизнес – глупо. А то, что разовый перепихон – достаточный повод для ссор и обиды, и к бабке ходить не надо.

Нет уж. Спасибо. Я пока еще в ладу с головой.

Но какая же задница!

Пока я предаюсь то ли мечтам, то ли воспоминаниям, дверь в кабинет открывается, впуская стайку щебечущих девиц. Самая бойкая выступает вперед:

– Ставрос Агафоныч, а можно мы Никиту Семеновича украдем? Праздник же, а вы все работаете!

– Воруйте! – милостиво разрешаю.

– А вас? Вас своровать можно? – хихикает еще одна.

– Извините, девочки, но я – пас. У нас тут неприятная история случилась.

– Значит, правда, что к нам группу захвата присылали?!

– Правда-правда. Но мы все уладили, – нетерпеливо смотрю на часы. Нина Васильевна уже наверняка оделась и теперь стоит, парится. – Все на выход!

В кабинете главбуха заперто. Хмурюсь. Я привык, чтобы мои команды выполнялись четко. Неужели Лунопопая не дождалась и уехала? Заглядываю на всякий случай в приемную – тоже никого. Все веселятся. Может, и моя Нина Васильевна решила оторваться, на всё забив? Спускаюсь вниз.

– Марин, ты Нину Васильевну не видела?

– Она, по-моему, уже ушла.

Киваю, едва сумев скрыть досаду. Стремительно выхожу на улицу. Замечаю ее сразу. Стоит под фонарем, смотрит, как снежинки кружатся. Если она пришла к нам сразу после института, то сколько ей? Тридцать два? Тридцать три? Не больше.

– Нина! – Ну, какая она Васильевна, даже если ей тридцать три? – Давай, запрыгивай.

Она, наверное, удивлена, что я перешел на ты. Мне же кажется, то, что я видел ее голую задницу, дает мне повод не выкать. Может быть, это ошибка. Да и похрен. Никто мне не мешает вернуться к прежнему формату общения завтра. Посмеиваясь, открываю перед ней, изумленной, дверь.

– Я могла бы вести свою…

– Могла бы. Но не стоит. Садись уже, – командую. Нина ежится. На улице не май, но и не особенно холодно. Неужто такая отзывчивая? Трясу головой, потому как перед глазами – сами знаете, что стоит. Пипец скручивает. Как пацана сопливого. Обхожу капот, усаживаюсь рядом. Нина возится с ремнем, который никак не поддается. Поворачиваюсь к ней, включаю свет в салоне. Наклоняюсь. Помогаю защелкнуть ремень.

Она всегда так пахнет? Или это из-за шока? Да чтоб тебя!

Машина успела прогреться. И медлю я лишь потому, что не мешало бы мне перед тем, как трогаться, сначала прийти в себя. Поворачиваюсь, надо же что-то сказать по случаю. Тянусь, чтобы выключить свет. И замираю, увидев, куда моя главбухша пялится, не отрывая глаз. Эм… Как-то я не подумал, что мой стояк будет так очевиден. Медленно выдыхаю. Нина, мать его, Васильевна, зачарованно трясет головой, поднимает глаза, но те, тряси не тряси, все равно абсолютно пьяные. Мне почему-то кажется, что расстегни я сейчас ширинку, даже просить ничего не пришлось бы. Такая она голодная.

Ах ты ж черт. Гребаный ад!

Не знаю, что бы я сделал, если бы у нее не зазвонил телефон. Не знаю, что бы она сделала…

– Да! – хрипло, резко, как выстрел. – Да, Юлий Борисович, что случилось? Д-да. Конечно. Я прямо сейчас приеду. Дайте мне, – глядит на торпеду, где светятся часы, – минут тридцать-сорок.

Кивает, отвернувшись к окну. Что-то там говорит, нервно потирая свободной рукой бедро.

– Что произошло? – хмурюсь я.

– Возникли кое-какие дела. Я все-таки сама поеду.

– Я отвезу.

– Нет. Что вы, Ставрос Агафоныч. Вас, наверное, уже ждут. А мне далеко, совсем в другую сторону. Не волнуйтесь, я прекрасно владею собой. Ничего не случится.

О! Я ничуть не сомневаюсь. Что она собой… владеет. Просто стремно после всего вот так ее отпускать. Хотелось хоть что-то хорошее сделать.

– Точно?

– Конечно. Спасибо еще раз.

На этот раз с ремнем никаких проблем не возникает. Нина Васильевна на прощание опять поджимает губы и уходит, оставляя после себя аромат снежной ночи и женщины. Двадцати минут до дома не хватает, чтобы остыть. Проворачиваю ключ. Толкаю дверь.

– Вик, я дома!

Глава 3

Нина

Садясь за руль, я явно недооценила боль в руке. Вести сложно. Еле плетусь, тихонько хныча. Ну, почему именно сейчас, мама? Ну, какого дьявола? Как так выходит, что, даже находясь за десятки километров от меня, ты умудряешься портить мне жизнь? Ведь сегодня один из тех редких дней, когда я могла побыть с ним хоть еще немного! А до этого мы вместе только в налоговую пару раз по делам ездили. И все.

В ушах звенит заливистый мамин хохот: «Ну что же ты жалкая такая, Нинка? Надеешься еще на что-то! Вот скажи, на кой ему старая дева вроде тебя?».

Всхлипываю. Сбрасываю скорость. Сзади недовольно сигналят. Даже через закрытые окна до меня вполне отчетливо доносится вот это все стандартно-сексистское про тупых баб, которые вместо прав лучше б мозги купили. Показываю в ответ фак. Идите на хрен! Я отличный водитель. Плохие же дни случаются у всех. Вне зависимости от пола.

А со Ставросом я ни на что не надеюсь, мама. Просто мне нравится находиться с ним рядом. Слушать, как он говорит. Учиться у него всякому. Вдыхать его аромат, который мне даже не сказать что нравится – слишком уж он резкий и чужеродный для меня, никогда не знавшей мужчины. Офигеть до чего волнующий! Как-то я полдня провела в Сефоре. И перенюхав там весь мужской парфюм, так и не нашла хоть что-то похожее, чтобы им свою подушку побрызгать.

«Спятила ты, Нинка. Дура! Смирись уже с тем, что ты никому не нужна».

Сама не помню, когда мамины «Смотри, в подоле не принеси! Убью!» сменились на «Что ж ты все одна, да одна? Нашла бы уже кого-то. И у Люськи уже Светка замуж выскочила, и у Верочки…».

Иной раз так хотелось ей крикнуть – вот если бы не боялась как огня принести в подоле, может, уже все бы у меня было! А так, господи, смешно сказать – девственница в тридцать два! И чем дальше, тем призрачней шанс с этой девственностью расстаться. Шанс призрачней, да, а желание все сильнее. Иногда думать ни о чем другом не могу. Просто какая-то навязчивая идея, которая медленно сводит меня с ума. Как еще объяснить то, что мне в машине Николоу почудилось?

Ловлю себя на том, что касаюсь лица пальцами. В панике отдергиваю ладонь. Съезжаю на обочину и под оглушительную канонаду возмущенных сигналов включаю в салоне свет. Фух! Пронесло. Ресницы, брови на месте. Был у меня период в юности, когда на нервной почве я начала их вырывать. Мне пришлось здорово потрудиться с психологом, чтобы избавиться от привычки себя калечить, научившись выпускать свой гнев наружу, а не путем аутоагрессии. Но я до сих пор боюсь, что невроз вернется.