Алистер Маклин - Когда бьет восемь склянок

• Название: Когда бьет восемь склянок
• Автор: Алистер Маклин
• Жанр: Шпионский детектив

---

Лодочный мотор сбавил обороты и перешел на нейтраль, дал задний ход, потом снова нейтраль. Легкий удар и тихие голоса, я услышал, когда кто-то карабкался на борт, потом мотор заработал снова.

Над головой послышались шаги, посетитель — там был один человек — направляется к рулевой рубке. Пружинистые, уверенные шаги человека, который твердо знает, чего ему надо. Было только одно «но» — это не были шаги Ханслетта. Я прижался к переборке, достал люгер, снял его с предохранителя и приготовился встретить своего гостя в лучших традициях Хайленда, с которыми уже успел познакомиться.

Скрип открываемой двери рулевой рубки, потом более громкий скрип — дверь закрыли твердой рукой. Луч света от фонаря пришельца спускался — четыре ступеньки вниз от рулевой рубки к салону. Он потоптался на месте, луч обшаривал стены в поисках выключателя. Я вышел из-за двери и одновременно сделал три вещи; обхватил гостя за шею, уперся коленом ему в поясницу и вставил ствол люгера в ухо. Грубая выходка, но не слишком грубая, если это был мой приятель Квиин. По тому, как он застонал от боли, я понял, что это кто-то другой.

— Это не слуховой аппарат, ты уже, наверное, понял, приятель. Это люгер. Стоит легонько нажать, и ты уже в лучшем мире. Так что не выводи меня из себя.

Лучший мир не прельщал его. Он не стал выводить меня из себя. Из его глотки вырвался какой-то булькающий звук, словно он пытался что-то сказать или вздохнуть, но он не пытался вырваться. Я слегка уменьшил давление.

— Возьмись за выключатель левой рукой. Медленно.

Аккуратно.

Он все сделал очень медленно и аккуратно. Свет залил салон.

— Руки за голову. Еще выше. Он был образцовым пленником, этот тип, он делал все именно так, как ему приказывали. Я толкнул его вперед, на середину комнаты и велел посмотреть на меня.

Он был среднего роста, щегольски одетый: в пальто с воротником из астраханских смушек и меховой казацкой папахе. Хорошо ухоженная белая борода и усы, по центру бороды шла удивительно ровная полоса черных волос — такую мне доводилось видеть только однажды. Загорелое лицо покраснело — либо от гнева, либо от удушья. Думаю, что и от того, и от другого. Он опустил руки и без спроса уселся в кресло, вытащил монокль, вставил его в правый глаз и уставился на меня с холодным бешенством. Не отводя от него взгляда, я положил люгер в карман, нацедил в стакан виски и подал его дядюшке Артуру. Вице-адмиралу, сэру Артуру Эрнфорду-Джейсону, кавалеру ордена Вани 3-й степени и прочая, прочая.

— Я мог вас прикончить, сэр, — сказал я с укоризной.

— Да, вы могли меня прикончить. — Голос его звучал полузадушенно, пожалуй я приложил большее усилие, чем следовало. — Вы всегда так встречаете гостей, Калверт?

— У меня не бывает гостей, сэр. У меня нет друзей. По крайней мере на Западных территориях. У меня есть только враги. Я не ожидал увидеть вас здесь, сэр.

— Надеюсь, что так. После такого приема, остается надеяться, что не ожидали. — Он помассировал горло, выпил немного виски и откашлялся. — Я и сам не предполагал здесь оказаться. Вы знаете, сколько было на борту «Нантсвилла»?

— Думаю, около миллиона.

— Вот и я так думал. Восемь миллионов! Только подумайте, потерять восемь миллионов фунтов. Золото, которое переправлялось в Штаты, в подвалы Форта Нокс, обычно грузили малыми партиями, по 108 слитков за раз. В целях безопасности. Для надежности. На случай, если что не так. Но банк был уверен, что на этот раз все будет нормально, его агенты погнались за вознаграждением и поступили очень умно, погрузив четыреста сорок слитков сразу, никому ничего не сказав. Восемь миллионов. В Главке сходят с ума. И все валят на меня.

А теперь он прибыл сюда, чтобы все свалить на меня. Я сказал:

— Вы должны были мне сообщить об этом. О том, что появитесь здесь.

— Я пытался. Но вы нарушили предписанный график связи. Самое элементарное нарушение, Калверт, и самое серьезное. Поэтому я и понял, что ваши дела стали еще хуже. Поэтому я решил, что требуется мое присутствие. И поэтому я прибыл военным самолетом, а затем спасательным катером... — Должно быть, у него был самый быстроходный катер из всех, что а видел в заливе. — Где Ханслетт?

— Не знаю, сэр.

— Вы не знаете? — Он спросил самым спокойным невыразительным тоном — тем, который я терпеть не мог. — Вас не было на борту, не так ли?

— Да, сэр. Боюсь, его увезли силой. Пока не знаю, каким образом. Что вы делали последние два часа, сэр?

— Лучше вы это объясните. — Хоть бы он прекратил возиться с этим проклятым моноклем. Возможно, он носил его не из снобизма, он помогал ему сосредоточиться, но уж больно раздражала манерность, с какой он вставлял монокль в глаз. Сейчас меня все раздражало.

— Этот спасательный катер доставил вас сюда только сейчас. А должен был часа два назад. Почему вы тогда не появились у нас?

— Я появлялся. Мы чуть было не проскочили «Файркрест» в темноте, когда шли вдоль материка. На борту никого не было. Поэтому я решил пообедать. Но насколько я могу судить, на борту этой посудины ничего кроме фасоли нет.

— Отель «Колумбия» не предложит вам ничего другого. Разве что еще гренки к фасоли, если очень повезет. — «Колумбия» — это единственный отель на Торбее.

— Копченая форель, филе из вырезки и бутылка рейнвейна. Я обедал на борту «Шангри-Ла»... И все это с легким намеком на улыбку. Дядюшка Артур опять выставил свою ахиллесову пяту: он уважал титулы и богатство, баронет с доходом, выраженным семизначным числом, был для него так же хорош, как наследный принц.

— На «Шангри-Ла»? — Я уставился на него, потом сказал: Да, конечно, вы же мне говорили. Вы знакомы с леди Скурос. То есть вы знаете ее очень хорошо, а мужа достаточно неплохо. Как поживает наш старина Энтони?

— Прекрасно, — холодно сказал он. Чувства юмора у дядюшки Артура хватит на четверых, но только не в разговоре о титулованных миллионерах.

— А леди Скурос?

— Ну-н... — Он колебался.

— Не так прекрасно. Бледна, измучена, несчастна, с темными кругами под глазами. Почти такими же, как у меня. Ее муж плохо с ней обращается, очень плохо. Он ее изводит морально и физически. А на руках у нее следы от веревок. Почему у нее на руках следы от веревок, сэр Артур?

— Это невозможно. Просто фантастика. Я знал бывшую леди Скурос, которая умерла в этом году в больнице. Она...

— Она лечилась в психической лечебнице. Скурос был настолько любезен, что рассказал мае об этом.

— Ну и что? Она обожала его. Он обожал ее. Человек не может так измениться. Сэр Энтони... сэр Энтони — джентльмен.

— В самом деле? Расскажите, как он сделал свои последние миллионы. Вы видели леди Скурос, на так ли?

— Да, я ее видел, — медленно сказал он. — Она запоздала. Она пришла только ко второму блюду. — Он не видел в этом ничего примечательного. — Выглядела она неважно, на правом виске у нее был кровоподтек. Она сорвалась, взбираясь на борт из шлюпки и ударилась о планшир.

— Больше похоже, что она ударилась об своего мужа... Но вернемся к прошлому, к тому времени, когда вы в первый раз взошли на борт «Файркреста». Вы осмотрели судно?

— Я осмотрел его. Все, за исключением кормовой каюты. Она была закрыта. Я предположил, что вы прячете там что-то такое, что не хотели бы показывать случайным посетителям.

— Там было кое-что. То, что неслучайные посетители не хотели показывать вам, — медленно сказал я. — Ханслетт. Связанный Ханслетт. Они ждали сообщения о моей смерти, затем они убили Ханслетта или увезли с собой. Если бы сообщения о моей смерти не было, они дождались бы, пока я вернусь, и схватили меня тоже. Или убили бы нас обоих сразу. Ведь им ясно, что я знаю слишком много, чтобы оставаться живым. Им нужно много времени, чтобы вскрыть сейф на «Навтсвилле» и вытащить все эти тонны золота, а теперь они почуяли, что их время истекает. Сейчас они в отчаянии. Но пока они не сделали ни одной непоправимой ошибки.

— Они ждали сообщения о вашей смерти, — механически повторил дядюшка Артур. — Не понимаю.

— Речь идет о том вертолете, который вы прислали, сэр. Нас сбили вечером после захода солнца. Пилот мертв, а машина на дне моря. Они уверены, что я тоже мертв. — Теперь понятно. Я вижу, вы набираете темп, Калверт. — Почти никакой видимой реакции. Может он уже достаточно выпил к тому времени, но больше походило на то, что он ищет подходящую комбинацию, которая вернет меня в ряды безработных быстро и без особых затрат. Он зажег длинную манильскую сигару и задумчиво затянулся. — Когда мы вернемся в Лондон, напомните мне, чтобы я показал вам мой конфиденциальный рапорт на вас.

— Хорошо, сэр. — Пусть будет что будет.

— Я обедал с заместителем министра всего сорок восемь часов назад. Он спросил меня, между прочим, какая страна располагает лучшими агентами в Европе. Я не знал тогда, что ответить на этот вопрос. Но я сказал ему, кто, по моему мнению, является лучшим агентом в Европе. Филипп Калверт.