Маша Трауб - Новые семейные обстоятельства

• Название: Новые семейные обстоятельства
• Автор: Маша Трауб
• Жанр: Современная русская литература
• Год: 2023
• ISBN: 978-5-04-190781-5

Эта книга – попытка запечатлеть жизнь. Читать ее –  все равно что просматривать фотопленку и перебирать кадр за кадром. Фотограф, чтобы остановить мгновение, щелкает затвором камеры. Писатель –  открывает ноутбук, блокнот, хватает со стола салфетку. Да что угодно –  лишь бы передать настроение, эмоцию. Когда вы будете читать эти зарисовки обычной жизни обычных людей –  матери троих детей Кати, хозяйки салона красоты Карины и ее мужа Самвела, самой Маши и ее близких и друзей –  эмоции у вас будут самые разные: от безудержного смеха до светлой грусти. Но главное –  вы забудете о собственных проблемах и неурядицах и убедитесь в том, что жизнь разнообразна. И, пока мы живем, она продолжается.

---

Когда дети впервые услышали, что Вера Ивановна сушит и гладит тетради, они стали переживать за самочувствие учительницы. Но она объяснила – кошка опрокинула вазу, тетради намокли, сейчас сохнут, развешанные, как белье, на сушилке. Останется только прогладить, и все – будут как новенькие.

Я тут же представила себе бельевую сушилку с тетрадками и Веру Ивановну с утюгом, проглаживающую с двух сторон каждый листочек, как пеленки для младенцев. Сима сказала, что именно так и делает учительница. Мне кажется, это очень смешно.

* * *

А еще у Веры Ивановны все время что-то ломается. Вот в последний раз компьютерная мышь упала на пол и перестала работать.

– Кирилл, ты сделал домашнюю работу? – спросила Вера Ивановна, тщательно следящая за выполнением домашки.

– Нет, – признался тот.

– Вот починишь мышку, не поставлю двойку, – предложила бартер Вера Ивановна.

– Так, Илья, неси тетрадь. – Она продолжала проверку.

– Можно я сразу к Кириллу? – попросил Илья. – Вдруг он один с мышкой не справится?

– Вера Ивановна, а можно я вам доску нормально повешу, а то давно косо висит? – поднял руку Тимофей.

– Ты тоже домашку не сделал, как я понимаю? – уточнила Вера Ивановна.

– А я могу цветы полить и учебники разложить, – тихо предложила Настя.

– У нас сегодня что, очумелые ручки, а не урок математики? Кто еще хочет заняться хозяйством? – спросила строго Вера Ивановна.

– Да в принципе все, – призналась Настя, и весь класс дружно закивал. – У нас сегодня контрольная по физике была. Мы к ней готовились.

– А давайте! – радостно воскликнула учительница.

Класс просто сиял. Учебники и тетради аккуратно разложены в шкафах, все парты отмыты, цветы протерты тряпочкой.

– Ну вот, какая красота! – радостно объявила Вера Ивановна. – Какие вы молодцы! И завтра у вас не будет повода не получить двойку в журнал за несделанную домашку!

* * *

Позвонила Катя, увлекающаяся фотографией, и сказала, что придумала съемку в стиле Альфреда Мухи. Нужна органза, она купит цветы. Рассказывала про свет и цвет.

– Это будет здорово, – обрадовалась я и рассказала дочери, что Катя хочет попробовать перенести картины Альфреда Мухи на фотографии.

– Это хорошо, но он Альфонс, – ответила Сима, учащаяся знаменитой художественной школы имени Серова.

– Ну, понимаешь, многие художники, писатели, поэты жили за счет богатых покровителей, которые ценили талант и искусство, – пустилась в объяснения я.

– Мам, он Альфонс, не Альфред. Звали его так.

* * *

В Симином классе проходили по биологии членистоногих. Биологичка, которую никто не любит, потому что она, в свою очередь, любит только тесты – бессмысленные и беспощадные в своей бессмысленности, вдруг решила повеселить детей. И выдала детям тараканов. Живых. Симе достался таракан по имени Стасик. Еще были Петя, Вася, Гена и Жорик. Тараканы оказались большими и упитанными. Сима немедленно заорала. Она боится не только членистоногих, но и прочих представителей фауны. Тем более на своей парте, в непосредственной близости. Следом за Симой завопила Настя, которой достался Гена. Ну и Вика поддержала девичий визг.

– Очень странный класс. Никогда такого не было, – обиделась за тараканов биологичка и, вместо того чтобы успокоить девочек, ушла, задав пройти тест.

Девочек успокаивал Степа, с первого класса влюбленный в пауков и жуков всех видов. Рассказывал, что тараканы могут прожить без пищи почти месяц, что они способны находить укрытия и выживать даже в условиях радиации.

* * *

Класс отправили на дистанционку в связи с карантином. Биологичка на связь не вышла. Дети дружно решили, что тараканы перегрызли в классе компьютерные провода.

Карантин закончился, дети вернулись в школу. На уроке физики учительница, которую дети любят, показывала опыты. В пипетке у нее находилась жидкость красного цвета.

– Это кровь Жорика или Стасика, – зловещим шепотом на весь класс произнес Кирилл.

Сначала завизжала от ужаса Настя, а потом Вика. Сима молчала, онемев от страха. Она сидела на первой парте, и пипетка с чем-то красным находилась прямо перед ее носом.

– Да живы эти тараканы! – воскликнула физичка. – Сама их боюсь. Живучие, зараза.

* * *

Пошла к зубному врачу. Стоматолог у нас семейный, одноклассник моего мужа.

– Ты опять к Леше идешь? – спросил супруг.

– Да. Тебе стоило мне, как лошади, перед свадьбой в рот заглянуть, – ответила я.

– Ты что, по ночам зубами скрежещешь? – удивился врач. – Нет, я в принципе понимаю… Нервы, стресс, но не до такой же степени, чтобы всю эмаль стереть.

– Леш, до такой… – промычала я.

– Слушай, давай сделаем тебе капу, будешь на ночь надевать, – предложил врач.

– И как ты себе это представляешь? – рассмеялась я. – Андрей ложится спать, а я, как боксер, с капой во рту!

– Да, он человек творческий, впечатлительный, – согласился врач. – Ну ты дождись, когда он уснет, и вставляй в рот капу.

– Ну вот еще! Может, мне еще вставать раньше его, чтобы ресницы накрасить и локоны накрутить? Просыпается муж, а я уже с ресницами и в кудрях.

– Нет. Этого он точно не вынесет. Ладно, восстановим потихоньку.

К Леше, то есть, конечно, к Алексею Витальевичу, мы ходим всей семьей. Все, кроме Симы, которую приходится возить в другую клинику к ее любимому доктору. Ее врач – обладательница прекрасных, просто неимоверной длины ресниц, причем натуральных, а не наращенных. И Сима, когда видит эти ресницы, замирает от восторга и открывает рот – тоже от восторга.

Мое же сердце отдано Алексею Витальевичу. Помимо того, что Леша замечательный врач, он еще единственный человек на всем белом свете, который разговаривает с моим мужем как с умалишенным. «Делаем кусь-кусь», – говорит Леша, и муж послушно прикусывает бумажку. «Теперь плескаться-бултыхаться», – велит доктор, и муж отхлебывает из стаканчика и прополаскивает рот. А еще врач достает искусственную челюсть, зубную щетку и учит моего мужа чистить «зубки». Тот сидит и внимает. Я один раз наблюдала эту сцену и хохотала до слез.

– Ой, представляешь, у Андрюхи-то лысина! – сообщает мне врач во время очередного визита.

– А то я не знаю, – хмыкаю я.

– Не, он как в кресло лег, так я сам чуть не лег – лысина!

– Леш, ну он уже не мальчик, пятьдесят семь как-никак, – отвечаю я.

– Кому? – удивляется врач.

– Вам! Вы же одноклассники!

Да, они оба не чувствуют себя на свой возраст. А кто чувствует?

Василия же врач встречает возгласом:

– Не, ну зубы папины!

Обычно говорят, что Вася – копия отец, так что я привыкла. И хорошо, что у него папины зубы. Траты на стоматологию меньше.

С Васей Леша познакомился, когда сын был маленьким. И сразу стал разговаривать с ним как со взрослым – не так, как со своим одноклассником. Никаких «кусь-кусь». Врач показывал ему снимки чужих челюстей, объяснял, для чего нужен каждый прибор, и разрешал рассмотреть в зеркальце мой кариес. То есть я лежала в кресле, а надо мной свисали две головы – Алексея Витальевича и Василия.

– Открой рот пошире, – требовал врач. – Ребенку не видно.

Я что-то хрипела в ответ.

Со мной Леша очень любит поговорить во время работы – обсудить жизнь, детей. Ответить ему, находясь в зубоврачебном кресле с открытым ртом, я не могу – способна только мычать или издавать гортанные звуки. Но Леше этого вполне достаточно. Он считает меня замечательной собеседницей. Вот со всеми бы так – я молчу, говорю «ы», «хры», дрыгаю ногой или сразу двумя, и меня все считают прекрасной собеседницей.

* * *

Тоже история из давнего прошлого, которая, кажется, случилась вчера. Помню каждый момент, каждую минуту. В субботу вечером мне позвонил молодой человек, представившийся Вадиком. Пока я соображала, кто такой Вадик, юноша сообщил, что Ванька разбился. Ванька – наш старший сын, уже тридцатишестилетний мужчина, а тогда – двадцатилетний парень. И он в то время должен был сидеть с девушкой в кафе или дома – готовиться к семинару. Ваньку я не рожала, но он был с нами всегда. Мы познакомились, когда ему было десять, а мне – двадцать один год. И я стригла ему ногти, мыла голову, мучила сочинениями по русскому и неправильными глаголами в английском. Ребенок, родной. Тогда впервые, хотя уже родила Васю и Симу, я поняла еще одно состояние матери – когда сердце колотится как бешеное, а голова отключается и ты находишься будто в облаке. Ничего не соображаешь, поскольку испытываешь только животный страх за ребенка, детеныша.

Ванька на велосипеде пытался перепрыгнуть через ступеньки. Приземлился лицом в эти самые ступеньки. Вадик, его друг, позвонил мне – Ванька сказал, что так надо. Никому больше. За что хотелось оторвать ему голову. Я передала грудную на тот момент дочь мужу, свалила в пакет все, что находилось в домашней аптечке, и поехала соскребать сына с асфальта. Почему я? Муж был готов начать лактировать, но не мог видеть собственного сына с травмами. К тому же он не умеет водить машину. Я никак не могла найти нужный поворот – навигаторов тогда не существовало. Наконец нашла. Ванька действительно лежал лицом в асфальт. Трясущимися руками я залила его перекисью водорода, как смогла, промыла раны. Отлепила от асфальта и загрузила в машину.