Н. Макаров - Огненная Русь

• Название: Огненная Русь
• Автор: Н. Макаров
• Жанр: Философия

---

Кстати, нынешняя модель развития планеты и ведет к данному материалистическому варианту, хотя принцип «после меня хоть потоп» даже не позволит совершить максимальное действие, предсказанное данной теорией, взорвем себя сами гораздо раньше, и не более чем в размерах планеты. Аминь.

Глава III. БОЖЕСТВЕННОЕ ОТКРОВЕНИЕ

ХРИСТИАНСТВО

Проблема человека совершенно неразрешима, если рассматривать человека только как часть природы и лишь в соотношении с природой. Психологические, биологические, социологические исследования никакой загадки о человеке не разрешили. К человеку подходили с разных точек зрения и изучали его частично. Понять человека можно лишь в его отношении к Богу. Нельзя понять человека из того, что ниже его, понять его можно лишь из того, что выше его. Поэтому проблема человека во всей глубине ставилась лишь в религиозном сознании, которое являлось через Откровение. Таким образом, нас интересует Божественное откровение, данное в Евангелии.

Почему именно христианство, а не какая-либо другая мировая религия? По той причине, что нас интересует в первую очередь наше государство и народ, который в нем живет. Основополагающая религия в России, которая оказала основное влияние на миросознание народа, является христианство. Нельзя отрицать определенную степень влияния мусульманства на наше мировосприятие, но оно в большей степени вторично. Буддизм практически не оказал никакого влияния на отношение к жизни в нашей державе, и число исповедующих данное учение у нас минимально. Поэтому и рассматривать мы будем христианское откровение.

Прежде всего, христианство — учение о том, что нужно искать Царство Божьего и стремиться к совершенству, подобно совершенству Отца Небесного. Сущность христианства — искание Царства Божьего. Но идея Царства Божьего чрезвычайно трудна для истолкования и порождает существенные противоречия. Искание Царства Божьего возможно только для личности, путем переосмысления Божественного откровения. Христианское откровение во многом иносказательно и труднопереводимо на общепонятный язык, что приводит к различным разногласиям и диаметрально противоположным выводам. Первичны для христианства понятия добра и зла, греха и святости, ада и рая, личности и Бога, божественного искупления. Учит христианство о том, что человек есть существо, сотворенное Богом и носящее в себе образ и подобие Божье, что человек есть существо свободное и в своей свободе отпавшее от Бога и что, как существо падшее и греховное, он получает от Бога благодать, возрождающую и спасающую.

Ниже будет изложено осмысление христианства выдающимся русским философом Н.А. Бердяевым, мировосприятие христианства которого очень близко к позиции автора. Его мысли о Человеке будут использованы и далее в разных главах.

Первично Божественное или Абсолютное Ничто, из которого рождается Св. Троица, рождается Бог-Творец. Творение мира Богом-Творцом есть уже вторичный акт. С этой точки зрения можно признать, что свобода не сотворена Богом-Творцом, она вкоренена в Ничто, первична и безначальна. И таким образом с Бога-Творца снимается ответственность за свободу, породившую зло. А человек это создание Божье и дитя свободы — ничто, небытия, меона. Это было добровольное объединение начал. Оттуда же произошло отпадение от дела Божьего, возникло зло и мука, и бытие смешалось с небытием. И здесь кроется трагедия не только нашего мира, но и Бога. Бог ждет ответа от своей божественной части, человека, призывает к божественной жизни, к божественной полноте, к соучастию в Божьем творчестве, побеждающем небытие. Бог не сам себе отвечает, ему отвечает свобода, от Него не зависящая. Бог-Творец всесилен над бытием, над сотворенным миром, но он не властен над небытием, над несотворенной свободой, и она непроницаем для него. В первом акте, акте миротворения Бог является как Творец, но в акте миротворения не может быть предотвращена возможность зла, заключенная в меонической свободе. Миф о грехопадении рассказывает об этом бессилии Творца предотвратить зло, возникающее из несотворенной Им свободы. И вот наступает второй акт Божьего отношения к миру и человеку. Бог является человеку в лице Искупителя и Спасителя, в аспекте Бога страдающего и на себя принимающего грехи мира. Бог в лице Бога-Сына нисходит в бездну, в глубину свободы, из которой рождается зло, но из которой исходит и всякое добро. Только так и можно понять тайну Искупления, если не понимать ее юридически-судебно. Из бездны, из Божественного Ничто рождается Троичный Бог, и ему противостоит свобода Ничто. Он творит из Ничто мир и человека и ждет от них ответа на свой зов, ответа из глубины свободы. Ответ был сначала согласие на творение, а потом восстание и вражда к Богу, возврат к первоначальному небытию. Ибо всякое восстание против Бога есть возврат к небытию, принявшему форму ложного бытия, победа ничто над божественным светом. И тогда только ничто, которое не есть зло, превращается в зло. Тогда Бог совершает второй акт, нисходит в ничто, в бездну свободы, переродившейся в зло, являет себя не в силе, а в жертве. Божественная жертва, божественное самораспятие должно победить злую свободу ничто, победить, не лишая человека свободы, а лишь просветляя его. Только такое понимание божественной мистерии не перерождает веру в атеизм. Поскольку принятие положение что свобода дана Богом, перерождается в полное ее отрицание, и при развитии этого отрицания приходим к понятию злого Бога, который заставляет нас страдать, отсюда вытекает и отрицание Бога, т.е. атеизм. Существует еще один вариант отношения Бога с своему созданию — созерцательное или отсутствующее, т.е. Бог создал мир и человека, и удалился от своих созданий. Развитие данного деизма приводит к тем же печальным последствиям, т.е. к атеизму.

Христианство не является монотеистической религией, как мусульманство, христианство есть религия тринитарная. Тринитарная понимание Бога преодолевает всякое рабство и обосновывает свободу и достоинство человека. И атеизм часто бывает лишь антитеизмом, борьбой с отвлеченным монотеизмом и монархизмом. В отношении к христианскому Троичному Богу, Богу любви и жертвы, атеизм теряет всякую силу, в силу психологии Бога. Теологическая мысль никогда не задумывалась над психологией Бога, вероятно, размышление над этим считалось неблагочестивым. И поразительна ограниченность человеческой точки зрения на Бога. Богу боятся приписывать внутренний трагизм, свойственный всякой жизни, динамику, тоску по своему другому, по рождению человека, но, но нисколько не боятся приписать гнев, ревность, месть, и прочие аффективные состояния, которые считаются предосудительными для человека. Самодовольство, самодостаточность, каменная бездвижность, гордость, требование беспрерывного себе подчинения — все свойства, которые христианская вера считает греховными и порочными, но Богу их преспокойно приписывает. То, что в Боге считается признаком совершенства, в человеке считается признаком несовершенства, греха. Богу-Творцу совершенно невозможно приписать самодовольство, самодостаточность и деспотизм; более достойно приписать Богу тоску по любимому, потребность жертвенной самоотдаче. Трагизм в жизни Божества есть показатель не несовершенства, а совершенства божественной жизни, божественной мистерии. Христианское откровение открывает Бога в аспекте жертвенной любви, но жертвенная любовь говорит совсем не о самодостаточности божественной жизни, она говорит о потребности выхода в другого, в человека. Трагедия в Боге предполагает существование изначальной свободы, коренящейся в ничто, в небытии. В плане вторичном, где есть Бог и человек, несотворенную свободу можно мыслить вне Бога. Вне Бога нельзя мыслить бытие, но можно мыслить небытие. И только так можно понять происхождение зла, не сделав за него ответственным Бога. Бог-Творец всесилен на бытием, но не всегда всесилен над небытием. Бездонная свобода, уходящая в ничто, вошла в мир сотворенный, Бог-Творец все сделал для просветления этой свободы, но Он не мог победить заключенной в свободе потенции зла не уничтожив свободы. Поэтому в мире царит зло. Но с трагедией мира можно примириться только потому, что есть страдание Бога. Бог разделяет судьбу своего творения, Он жертвует собой в лице Христа для мира и человека. Человек не рожден Богом, он творение Божье, а образ творца, поэта, художника, мыслителя более отпечатлевается на его творениях, чем на рожденных им детях. И поэтому не стоит строить пропасть между Богом и человеком, признавать человеческую ничтожность и целиком ставить его в зависимость от Творца. Но человек имеет свободу, свободу идти к Творцу, либо слиться с полным Ничто. Поэтому он и послан в этот мир, мир который может возвысить человека как личность, либо ее уничтожить.

В Мире действуют три принципа — Промысел, т.е. сверхмирный Бог; Свобода, т.е. человеческих дух; Судьба, рок, т.е. природа, вышедшая из меонической, темной и абсолютной свободы. Взаимодействие этих трех принципов и составляет всю сложность мировой и человеческой жизни. Рок вторичен, и он виден для мира замкнутого, оторванного от первоистоков бытия. Рок есть дитя свободы. Сама необходимость есть дитя свободы. Первична свобода. Христианское сознание преодолевает рок, освобождает человеческий дух от власти мира, власти космических сил. Но христианство раскрывает свободу, в которой заложен первоисточник трагического. И оно раскрывает трагической в самой божественной жизни: Сам Бог, Единородный Сын Божий страдает, распинается на кресте. Свобода раскрывает борьбу противоположных начал, которые лежат глубже различения добра и зла. Рок есть дитя свободы — это значит, что сама свобода роковая. Христианство не знает рока, которому подчинена жизнь человека, потому что оно раскрывает Смысл, возвышающий над миром и управляющий миром, к которому можно апеллировать на страдания, на несчастья, на «роковое» в жизни. И элемент рока должно признать и христианское сознание, но оно признает его преодолимым, не верховным и не господствующим. Трагическое есть противоборство полярных начал, но не непременно божеского и дьявольского, доброго и злого. Глубина трагического раскрывается лишь тогда, когда сталкиваются и переживают конфликт два одинаково божественных начала. Наибольшая трагедия есть страдания от доброго, а не страдания от злого, есть невозможность оправдать жизнь согласно разделению доброго и злого. Глубочайшие конфликты жизни означают столкновение между двумя ценностями, одинаково высокими и добрыми. Парадоксальность, трагичность, сложность жизни заключается в том, что плохи бывают не только зло и злые, плохи бывают и добро и добрые. «Добрые» бывают злыми, злыми во имя злого добра. Зло же является как бы карой за плохое добро. Добрые, созидающие ад и ввергающие в него злых, уже есть страшное в жизни. И поэтому проблем зла столь же центральна, как и проблема добра. Традиционная теодицея, практически не разрешает проблему зла. Если дьявол целиком подчинен Богу и является орудием Божьего Промысла, если Бог пользуется дьяволом в своих благих целях, то в сущности зла не существует. Это есть совершенно оптимистическая система. Зло существует лишь в человеке, в целом существует лишь добро. В сущности, это есть ортодоксальная точка зрения. Не только добро, но и зло находится в руке Божьей и зависит от Бога. Но отсюда вытекает неотвратимый вывод, что зло нужно для целей добра. Возможность зла есть условие добра. Насильственное недопущение зла и насильственное уничтожение зла было бы большим злом. И добро легко оборачивается злом, превращается в зло. Бог терпит зло, допускает зло во имя блага свободы. Терпимость к злу входит в провиденциальный план Божий.