Грегори Макдональд - Выбор Флетча

• Название: Выбор Флетча
• Автор: Грегори Макдональд
• Жанр: Детектив

Грегори Макдональд – американский журналист и писатель. Родился в 1937 году в Новой Англии, работал журнальным редактором, критиком, журналистом. Известность и славу ему принесла серия романов про Ирвина Морриса Флетчера, более известного как Флетч.

Флетч – остроумный и обаятельный журналист, постоянно влипающий во всякие неприятности, но с блеском из них выпутывающийся.

Fletch and the Man Who (1983)

---

– Что бы мы делали без химии.

– Возьми человека восемнадцатого столетия. Заставь летать чуть ли не со скоростью звука. Протащи через толпу орущих людей, жаждущих пожать ему руку, причем в кармане любого может оказаться нож или пистолет. Посади перед телекамерой, чтобы он говорил с двухсотпятидесятитысячной аудиторией, когда взвешивается каждое слово, оценивается любая перемена в лице. И так изо дня в день, в течение месяцев. И посмотри, что с ним будет. А человеческая конституция с той поры практически не изменилась, ты же знаешь.

– А как же ты, Уолш?

– А что я?

– Твой отец сказал мне, что на твою долю выпадает куда большая нагрузка.

– Я моложе.

– Доктор Том пользует и тебя?

– Нет, – Уолш смотрел в пол. – Я справляюсь сам. Что еще ты не можешь принять?

– Эту женщину, Уолш.

– А что насчет нее?

– Вполне возможно, что ее выбросили с балкона «люкса» твоего отца. Снег на балконе вытоптан. Часть поручня очищена. Кроме того, входные двери в номера твоих родителей не запираются.

– К чему ты ведешь?

– Это самоубийство? Или насильственная смерть?

– Тебе известно, сколько людей ежедневно умирает из-за плохих правительств?

– Я бы сказал, сотни.

– А я думаю, гораздо больше. Так может ли смерть ничем не примечательной женщины помешать потенциально великому президенту войти в Белый Дом?

– А местная полиция? Она не будет вести расследование?

– Уже все улажено. Мэр сам нашел меня в баре. Высказал надежду, что это прискорбное происшествие не отразится на ходе предвыборной кампании и не расстроит кандидата и его команду. Попросил сразу обращаться к нему, если полиция будет докучать нам.

– Ты серьезно?

– Я сказал ему, что со всеми вопросами, у кого бы они не возникали, следует обращаться к Барри Хайнсу.

Флетч закатил глаза.

– Похоже, в президентской кампании все идет не так, как в реальной жизни.

– Откровенно говоря, мне показалось, что мэр встревожен куда больше нас. Вокруг кишмя кишат корреспонденты самых читаемых газет, а тут убийство в его родном городе, о котором может узнать вся страна. Можно представить себе, как потускнеет образ его «малой родины», если Америка впервые услышит о существовании вверенного ему города лишь благодаря совершенному в нем убийству.

– Эти политические репортеры понятия не имеют, как писать об убийствах, – ввернул Флетч. – Они – узкие специалисты. И убийство интересует их не более боксерского поединка. Они не способны пасть так низко, чтобы удостоить его своим вниманием.

– Тут ты прав.

– Если б кого убили прямо в автобусе прессы, и то они позвали бы криминальных репортеров. Об убийстве они напишут не лучше, чем первый попавшийся на улице человек. Потому-то я и не могу взять в толк, с какой стати нас сопровождает один криминальный репортер.

– Кто именно? – без всякого интереса спросил Уолш.

– Фредерика Эрбатнот. «Ньюсуорлд».

– Завтра на рассвете, – продолжил Уолш, – мы уедем из этого города и, возможно, никогда более не появимся здесь. Пожелаем же удачи местной полиции. Надеюсь, они раскроют и это преступление. Но я не хочу, чтобы расследование причин смерти этой женщины хоть как-то затронуло предвыборную кампанию. Развести одно с другим – вопрос техники, и я думаю, нам это по силам, – Уолш потянулся. – Хватит об этом. Слишком мелкий вопрос. А главное, о чем я уже говорил, в том, что ты должен идти с нами до конца, раз уж пошел.

– Почему ты вообще обратился ко мне?

– У тебя большой опыт общения с прессой, Флетч.

– Я сотрудничал во многих газетах.

– Ты знаешь, как работают журналисты.

– Пашут по-черному.

– Как они думают.

– Соображают медленно, но в конце концов добираются до сути.

– Отметка девятнадцать-восемнадцать, Флетч.

– Девятнадцать что?

Уолш уставился в ковер. Губы его изогнулись в улыбке, но лицо побледнело.

– Нас осталось двенадцать. Во вражеском окружении. Они знали, что нас мало, и готовились покончить с нами.

– Ты собираешься рассказать мне солдатскую байку?

– Многие сотни окружали нас. Мы могли зарыться в землю и держаться до последнего. Или пойти на прорыв и погибнуть в рукопашной.

– Война есть...

– А вот ты, Флетч, не позволил своему лейтенанту принять одно из этих очевидных решений. Ты спорил со мной. Пока до меня не дошел смысл твоих слов.

– Мне и теперь нелегко убедить в чем-либо власть придержащих.

– С твоей подачи мы вскарабкались на деревья и привязали себя к ветвям. Три дня провисели на этих чертовых деревьях.

– Кажется, чертовски проголодались.

– Лучше голодать, чем умереть с собственными яйцами во рту.

– Тебе же хватило решительности принять мое предложение, Уолш.

– Я перепугался до смерти. Не мог думать. Враги бродили внизу. Даже начали стрелять друг в друга. Потом унесли покойников. Они и представить себе не могли, что американцы влезут на деревья.

– Я спасал и свою жизнь.

– Твой приятель... как его звали, Чамберс? Ты с ним видишься?

– Олстон Чамберс. Да. Мы часто болтаем по телефону. Он – прокурор в Калифорнии.

– Ты знаешь, как найти выход из критической ситуации. А президентская кампания – сплошной кризис.

Флетч взглянул на часы.

– Уже поздно.

– Я хочу дать тебе документы, с которыми надо ознакомиться до утра. А что бы ты делал сейчас дома?

– Наверное, слушал бы Серхио Хуэвоса.

– О, да. Кубинский барабанщик.

– Арфист. Из Парагвая.

– Парагвайский арфист?

– Ты никогда его не слушал.

– Я вообще не слышал, как играют на арфе.

– Ты многое потерял.

Уолш вздохнул.

Быстрым шагом она пересекла гостиную – в длинном сером халате, с рассыпавшимися по плечам белокурыми волосами.

Флетч не ожидал, что Дорис Уилер – такая крупная женщина. На экране телевизора она казалась мельче, возможно, потому, что всегда стояла рядом с губернатором, двухметровым гигантом. Дорис отличали не только рост, но и ширина плеч.

Флетч встал.

– Занес тебе программу завтрашнего дня, – Уолш указал на листок бумаги на кофейном столике. – А почему ты так рано прилетела из Кливленда?

– Попросила Салли взять билет на более ранний рейс. Ушла после первого отделения симфонического концерта, – Уолш не поднялся с кресла. Взгляд Дорис скользнул по воротнику рубашки Флетча. – Кто это?

– Флетчер. Наш новый пресс-секретарь. Ввожу его в курс дел.

– Почему вы беседуете глубокой ночью?

– Вспоминаем былые дни. Давно не виделись. Не так ли, Флетч?

Дорис наклонилась над сыном. Поцеловала в губы.

– Уолш, ты пил!

– Пришлось провести какое-то время в баре. У нас происшествие. Эта женщина.

Дорис отвесила сыну крепкую затрещину. Ее раскрытая ладонь более всего напоминала лопату.

– Что мне женщина, Уолш? А вот того, что от тебя разит спиртным, я не потерплю, – Уолш не пошевелился, даже не посмотрел на нее. – Нельзя допустить, чтобы из-за такой вот мелочи отца не избрали президентом Соединенных Штатов.

Она пересекла гостиную в обратном направлении.

– А теперь идите спать.

Дверь спальни захлопнулась.

Лицо Уолша заливала краска двух цветов. Темнокрасная – отметина от оплеухи, и пунцовая – за ее пределами.

Он не отрывал глаз от лежащих на коленях бумаг.

– Я рад, что загодя прочел тебе лекцию о верности, – наконец, выдавил из себя Уолш.

ГЛАВА 6

– Доброе утро, пресс-дамы и пресс-господа, – добродушно пробасил губернатор Кэкстон Уилер, войдя в автобус, в котором ехали журналисты.

– Пресс-мужчины и пресс-женщины, – поправил его мужской голос с заднего сидения.

– Женщины и мужчины, – уточнила женщина, сидевшая рядом с Фредци Эрбатнот.

– Может, труженики пера, – предложил губернатор.

Флетч стоял рядом с ним. В половине седьмого утра Кэкстон Уилер выглядел подтянутым, загорелым, отлично отдохнувшим. Микрофоном, подключенным к системе громкой связи автобуса, он не пользовался.

– Не забудьте фотографов, – вставил Рой Филби, представляющий фототелеграфное агентство. – Мы тоже труженики.

– К тому же пользуетесь всеобщим уважением, – лицо губернатора расплылось в улыбке.

– Вы охватили всех, за исключением Эрбатнот! – воскликнул Джо Холл.

– И всех тварей, больших и малых? – полюбопытствовал губернатор.

– Уж не полагает ли этот мужчина, что имеет дело с животными? Или он пытается баллотироваться на пост егеря?

– А теперь позвольте представить вам вашего коллегу...

– Это вряд ли, – возразила ему Фредерика Эрбатнот.

– ...Ай-эм Флетчер, прошу любить и жаловать.

– Политики могут сказать что угодно <Так как губернатор говорит по-английски, его последняя фраза звучит: «Я – Флетчер, прошу...»>, – пробурчал Айра Лейпин.

– Мы наняли его, чтобы было кому раздавать вам пресс-релизы, отвечать на все ваши вопросы, не беря за это ни цента, чего бы эти вопросы не касались, и говорить за меня то, что я не могу вымолвить сам, не покраснев.