Кейси Майклз - Маскарад в лунном свете

• Название: Маскарад в лунном свете
• Автор: Кейси Майклз
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996

Девятнадцатилетняя красавица, известная своими симпатиями к зрелым мужчинам, собрала вокруг себя круг почитателей — видных аристократов, не подозревающих, что Маргарита готовит их гибель, лелея планы мести.

---

Дули покачал головой.

— Ну ты и штучка, Томас Джозеф Донован, ты это знаешь? — На лице у него вдруг отразилась усталость, никак не меньшая, чем та, что испытывал Томас. — Нас послали сюда ради одного небольшого дела. И все. Ничего больше. Но разве ты можешь этим ограничиться? Нет, только не Томас Джозеф Донован. Нет-нет, послужить своей стране для него недостаточно. Это не для нашего Томаса. Он непременно должен влезать во всякие интриги, искать загадки, которые нужно разгадать, и — поскольку он Томас Джозеф Донован — припутать сюда еще и женщину. Ну конечно. Без женщины ему не обойтись. Он просто не может иначе. Господи, Томми, — завершил Дули монолог, вставая и возвышая голос, — ты действительно та еще штучка. — И он схватил одну из чистых рубашек Томаса и швырнул ею в своего друга.

Томас ловко поймал рубашку и начал всовывать руку в рукав.

— Спасибо, Пэдди, — бодро заявил он. — Я знал, что ты со мной согласишься. А сейчас, видя, что стоит чудесный солнечный день, я оденусь и пойду выуживать, где смогу, дополнительную информацию о моей обожаемой вмешивающейся не в свои дела Маргарите и наших общих друзьях. Если мы вдруг решим внести некоторые изменения в отношения с нашими новыми друзьями, ну, скажем, изыщем способ без шума сдать их премьер-министру, мне бы не хотелось, чтобы она нам помешала. Думаю, я начну с друга принца, Стинки. Ты идешь, Пэдди, или предпочтешь остаться здесь и перебирать четки?

— Кто-то же должен молиться за твою бессмертную душу, малыш, — проворчал Дули, но все же встал, готовый к выходу.

Маргарита сидела неподвижно, пока хозяйка шляпной мастерской аккуратно, почти благоговейно, словно совершая обряд коронации, надевала ей на голову соломенную шляпку, украшенную цветами и лентами.

Модистка отступила в сторону и прижала руки к груди.

— Изумительно, мадемуазель Бальфур. Шикарно! Месье, мадемуазель в этой шляпке выглядит потрясающе, да?

Маргарита в зеркало наблюдала за реакцией сэра Перегрина: он наклонил голову сначала в одну сторону, потом в другую, будто тщательно обдумывал вопрос модистки, прежде чем вынести свой вердикт.

— Ну, Перри? — поторопила его Маргарита, стараясь говорить легким веселым тоном, не давая выхода раздражению, вызванному чрезмерной самоуверенностью сэра Перегрина. — Я действительно выгляжу потрясающе, или есть опасность, что в этой шляпке я буду похожа на живой цветочный горшок? Мне бы не хотелось вводить в заблуждение пчел, когда я буду прогуливаться в парке.

Наконец Тоттон покачал головой.

— Первую, моя милая Маргарита, — объявил он, вздыхая так тяжело, будто только что вернулся после утомительного подъема на вершину горы, откуда принес глиняные таблички с написанным на них ответом. — Шляпку из желтой соломки, — обратился он к модистке, — украшенную такими приятными на вид виноградными гроздьями. Спелый виноград служил символом еще во времена древних греков. Это был символ плодородия и изобилия.

«Ах вот как, Перри? Древние греки, да? Плодородие? Напыщенный осел! — со злобой думала Маргарита, снимая шляпку и отдавая ее модистке. — Ты бы, наверное, согласился, чтобы я разгуливала по Лондону, привлекая внимание к своим достоинствам, будто племенная кобыла».

Однако, повернувшись на низком стуле лицом к сэру Перегрину, она улыбнулась ему.

— Я получила не только бесценный совет относительно хорошей шляпки, но заодно и урок истории. Ах, Перри, вы так добры ко мне. У меня нет слов, чтобы отблагодарить вас. Вы помогли мне сделать правильный, как я убеждена, выбор. Но, Боже, вы меня испортите. Скоро я не смогу принять без вашей подсказки ни одного решения. Съесть на завтрак яйцо или тост с медом? Погулять в парке или покататься верхом?

Сэр Перегрин встал с кресла и склонился в поклоне, принимая ее благодарность, как должное, и потому не заметил гримасы, которую состроила Маргарита, беря шляпную коробку. Увидела ее только модистка.

Как только они вышли на улицу и направились по Бонд-стрит к дому Маргариты, сэр Перегрин заговорил, потрепав девушку по руке, лежавшей на его локте.

— Сколько времени я уже знаю вас, милая Маргарита?

Что это он имеет в виду? Повернувшись и посмотрев на сэра Перегрина — а Маргарита могла смотреть ему прямо в глаза, поскольку он был слишком низок для мужчины, а она довольно высока для женщины — она ответила:

— Всю жизнь, Перри, так мне кажется. Имение Вильяма расположено рядом с дедушкиным, и вы постоянно туда приезжали. Вы, наверное, помните меня с того времени, когда я еще ходила на помочах. Вы все — вы, Артур, Ральф, Стинки и Вильям были такими преданными друзьями моих родителей.

— Именно так, — сэр Перегрин закивал, будто она сказала как раз то, что он хотел от нее услышать. — Мы чувствуем себя твоими крестными родителями. Маргарита, все мы. Мы были рядом с твоей матерью, когда умер Жоффрей… — Он поднес руку ко рту и закашлялся, словно у него внезапно запершило в горле. — Мы, как могли, старались поддержать вас в тот страшный день, когда ваша дорогая матушка потеряла сознание у Вильяма.

— Вы вели себя замечательно, Перри, — проговорила Маргарита деревянным голосом, испытывая сильное желание толкнуть его под колеса проезжавшего мимо экипажа. Но она не сделает этого. Она не могла. Совершив убийство, она станет такой же, как и они. Нет, ее месть будет более тонкой. — Вы нам очень помогли.

— Да-да, конечно. Мы все были хорошими друзьями. Вот почему, милая Маргарита, мы делаем все от нас зависящее, используем все свое влияние, чтобы ваш выход в свет прошел как положено. Мы стараемся хоть чем-то возместить вам отсутствие материнской заботы.

— И отсутствие хорошего приданого, Перри, — добавила Маргарита, раздумывая, к чему же он клонит. Не могла же ему прийти в голову нелепая мысль сделать ей предложение. — Не следует ведь и об этом забывать, правда? Папа умер в долгах, а дедушка не настолько богат, чтобы я позволила ему выбрасывать деньги на такую глупость, как приданое.

— Вопрос о приданом не так важен. Ваш дедушка достаточно знатен, и приданому поэтому можно не придавать большого значения. Но — и я говорю это, мое милое дитя, только из любви к тебе и твоим покойным родителям — нельзя допустить, чтобы ваше доброе имя трепали на всех углах. А это непременно случится, если вы будете встречаться с нежелательными кавалерами.

Маргарита улыбнулась.

— О, вот как? И кто же из вас попадает в категорию нежелательных, Перри? Стинки? Ральф? Конечно же, не Вильям. Сезон только начался, и у меня не было времени завести нежелательные знакомства.

Сэр Перегрин помог Маргарите сесть в открытый экипаж, который ждал на углу, и сам сел напротив, аккуратно расправив фалды сюртука.

— Не смейтесь надо мной, девочка. Сейчас не время для шуток, — серьезно сказал он. — Я говорю об американце, об этом Доноване. Он абсолютно неприемлем.

Улыбка застыла на лице Маргариты. — Значит, она беспокоилась не зря. Члены «Клуба» не любили Донована. Она заставила себя захихикать на манер глупой девчонки, только что окончившей школу, какой они ее, наверное, и считали.

— Не может быть, чтобы вы говорили серьезно, Перри. У меня нет никаких отношений с американцем. Ничего, что заслуживало бы вашего беспокойства. Несколько дней назад он выручил меня в неловкой ситуации, и я отблагодарила его, покатавшись с ним верхом на следующее утро. Вчера он заглянул к нам в ложу, но для того лишь, чтобы повидаться с дедушкой, которому почему-то нравятся его нелепые истории о нападениях диких индейцев на Филадельфию.

Она прогнала улыбку с лица и наклонилась вперед с обеспокоенным видом.

— Вообще-то, до меня дошли слухи про мистера Донована и Вильяма. Правда ли, что американец сломал Вильяму челюсть в «Джентльмене Джексоне»? Когда я в первый раз об этом услышала, я не поверила, но мне не удалось повидаться с Вильямом, и теперь я не знаю, что и думать. Я хотела спросить об этом у вас, но, зная, как горд Вильям, решила, что будет лучше, если я сделаю вид, будто мне вообще ничего не известно.

Маленькие карие глазки Перри забегали по сторонам, словно он боялся, что их подслушивают.

— Врач Вильяма заверил его, что перелома нет, это всего лишь ушиб, хотя очень болезненный и противный, и челюсть у Вильяма распухла. — Он тоже наклонился вперед, и лицо его приняло торжественное выражение, какое бывает у ребенка, жаждущего поделиться с кем-нибудь «страшным» секретом. — Хирург наложил ему на челюсть повязку, закрепив ее на макушке, так что рта Вильям открыть не может. Он похож на старуху, которая, собравшись выйти в сад, подвязала челюсть платком, не желая, чтобы ее нашли с открытым ртом в случае, если Создателю вздумается призвать ее к себе, пока она дышит свежим воздухом.

Теперь Маргарита рассмеялась от души, немедленно представив всегда такого безупречного графа Лейлхема с повязкой на челюсти.

— Ох, Перри! Нам не следует над ним смеяться. Бедный, бедный Вильям!