Джудит Майкл - Обманы

• Название: Обманы
• Автор: Джудит Майкл
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1998

Сестры-близнецы, как две капли воды похожие друг на друга, шутки ради задумали поменяться местами. Но невинный обман перевернул всю их жизнь…

---

Долгая дрожь пронзила ее тело, и Сабрина упала на колени возле могилы.

— Это не Сабрина! — воскликнула она. Она услышала, как за ее спиной кто-то испуганно втянул в себя воздух. Лаура застонала. Она посмотрела на гроб, потом, моляще, на викария. — Умерла не Сабрина, а Стефания! Стефания умерла! Или, может быть, это были мы обе, иногда мне кажется, что… Иногда я чувствую себя как Стефания, но я не она, я Сабрина. Я всегда была Сабриной. Я стала Стефанией только с тех пор, как мы…

— Перестань, любимая. — Гарт поднимал ее. Голос его звучал, встревожено, руки крепко прижимали ее к нему. — Я отвезу тебя домой.

— Нет, подожди, выслушай! — Она отталкивала его руки. — Послушай меня!..

Слова поминальной службы из англиканского требника «Книга общей молитвы».

Рядом с ними возник Брукс, и Гарт встретился с ним взглядом:

— Вы с викарием можете закончить церемонию?

— Конечно. Я увижу вас дома. Между прочим, доктор Фарр…

— Перестаньте, пожалуйста, перестаньте! — вскричала Сабрина. — Выслушайте меня! Разве вы не понимаете, я пытаюсь вам сказать…

— …мог бы ей что-нибудь дать. Его телефон есть в книге.

Гарт кивнул и повел жену прочь. Голос викария следовал за ними:

— И да примет Господь ее душу.

— По-моему, нам следует позвонить доктору Фарру, — сказал Гарт на пути к лимузину. — Это поможет тебе в эти первые дни.

Сабрина, спотыкаясь, шла рядом, потерянная и опустошенная, недовольная собой. Если бы не ее смятение, когда она вдруг почувствовала, что не уверена, кто она, они бы ей поверили.

— Ты не дал мне договорить, — сказала она в отчаянии. — Я пыталась сказать тебе правду, но ты не слушал.

— Позже.

— Ты не поверил мне.

— Позже, любимая.

Гарт помнил то время, когда умерли его родители. Он тогда испытывал гнев и горе из-за того, что они оставили его. Но траур его жены был более отчаянным; она не находила себе места, как будто из нее вырвали самое ее существо. Даже зная, что она потеряла сестру-близнеца, он недоумевал, как эта сильная женщина, которая так уверенно распоряжалась всем, когда был болен ее отец, может скатиться до бессвязного лепета и всепоглощающего отчаяния.

Он знал, что в горе люди часто находят убежище в отрицании, отказываясь признать, что любимый человек умер. Но если бы дело обстояло так, она говорила бы, что сестра жива, что она где-то путешествует и что они скоро встретятся. Вместо этого она делала вид, что она — это сестра. Почему? Чтобы загладить какую-то вину? Или причина в том, что, несмотря на физическую разлуку, сестры-близнецы были гораздо ближе друг другу, чем он думал?

На Кэдоган-сквер Сабрина отказалась видеть доктора Фарра:

— Он даст мне какое-нибудь снотворное. Почему ты не даешь мне оплакивать ее?

— Ты должна ее оплакивать. Но не устраивать истерики.

— Постараюсь избежать этого, — сказала она с нотками своего обычного едкого юмора, и Гарт позволил ей поступить по-своему. Она была права: будет лучше, если она справится с горем самостоятельно.

Брукс и Оливия сделали все нужные распоряжения для похорон, и теперь приглашенные ими на ленч гости наполняли дом.

Миссис Тиркелл направила всю энергию своего горя на руководство работой нанятого по этому случаю персонала, в через короткое время блюда с мясом и рыбой, сырами, паштетами, пирожками, пирожными и тортами уставили длинные столы в гостиной и столовой. Сабрина переходила от одной группы гостей к другой, и Гарт находился подле нее. Бледная и отрешенная, с высоко поднятой головой, она легко двигалась по комнатам, как будто чувствовала себя в них как дома или занимала место Сабрины. Все говорили о том, как они похожи и как естественно видеть ее здесь, и она вежливо выслушивала их, как будто пытаясь понять, какое они имеют к ней отношение.

Гарт с болью ощущал, что никогда не любил ее сильнее, чем сейчас, когда она одновременно казалась потерянной и на своем месте, нуждалась в нем и чуждалась его. Горе облекло ее в тайну и ранимость; он хотел притянуть ее к себе и поцеловать полные отчаяния глаза, внимательно выслушать все, что она говорит, осмысленно это или нет, только для того, чтобы понять, что, значит, потерять кого-то, кто был настолько глубоко ее частью.

Но она говорила очень мало, и поэтому, продолжая наблюдать за нею, он прислушивался к тому, что говорили вокруг о случившемся. Брукс рассказал нескольким из присутствующих всю историю, и она быстро распространилась. Никто не знал, отчего яхта «Лафит» затонула, но шел слух, что топливные баки взорвались как раз в тот момент, когда она выходила из гавани в Монте-Карло. В ту неделю Дентон Лонгворт играл в казино, и когда услышал, что это яхта Макса Стуйвезанта, обратился к береговой охране с предложением своих услуг. В его присутствии из воды извлекли первые тела, и среди них была и Сабрина, и именно Дентон ее опознал.

Полиция позвонила в Лондон, чтобы узнать имена ближайших родственников леди Лонгворт, но подошедшая к телефону Габриэль сказала им, чтобы они позвонили Бруксу. «И это было очень удачно, — подумал Гарт, — потому что тот взял на себя все сложные процедуры, связанные с французской береговой охраной и полицией, авиационной компанией и британской полицией. Все было сделано спокойно и гладко». Гарт поначалу испытывал недоверие его властности, но вскоре откликнулся на его искренность.

— Мне будет не хватать Сабрины, — сказал Брукс, когда оба они сидели допоздна в ночь перед похоронами. — У меня сейчас одна проблема — ни к чему вдаваться в подробности, и Сабрина заставила меня увидеть, что отчасти я сам мог быть виноват, или, вернее, что я, возможно, подхожу к ней не с той стороны. Она была очень цельной личностью, прекрасно знала, во что она верит, и не выносила тех, кто притворялся, что он не тот, кто есть на самом деле. Наверное, она могла притворяться не хуже любого из нас, но когда она говорила мне что-то, я всегда чувствовал, что это честно и именно так она на самом деле думает.

Гарт оглядел кабинет, мысленно представил себе другие комнаты дома — их неброскую красоту и гармонию, их сочетание безмятежности и остроумия. Он никогда не был здесь раньше. Если бы был, то гораздо больше знал бы о своей свояченице, потому что дом был отражением женщины, во многом похожей на его жену, а не такой, какой он представлял Сабрину.

— Я никогда не был с ней знаком по-настоящему, — сказал он Бруксу. — И сожалею.

И на следующий день, после похорон, он стоял со своей женой, слушая, как друзья Сабрины говорят о ней, и снова думал о том, сколь многого он не знал.

— Она очень много работала, — вспомнила Оливия, откусывая кусок торта.

— Она очень долго боялась, что потерпит неудачу, — сказала Александра.

— Чепуха. Я никогда не знала более уверенной в себе женщины. Она, бывало, слушает мои соображения и вежливо кивает, а потом все так же вежливо говорит мне, в чем я ошибаюсь. Просто невероятно, когда вспоминаешь, как часто она это делала и как я все от нее принимала. Джоли повернулась к Оливии:

— Вы не думаете, что она поначалу боялась потерпеть неудачу? Когда ее все игнорировали?

— Зачем говорить о плохих временах? — прервал их Николс. — Когда она добилась успеха и могла выбирать клиентов, она работала ради удовольствия — удовольствия от красоты, от творчества в своем непогрешимом стиле удовольствия от…

— Денег, — вставила Александра с легким смешком. — Не забывайте об этом. В отличие от всех нас она должна была зарабатывать себе на жизнь.

Гарт заметил, что жена слушает с интересом.

— Извини, — негромко сказал он ей. — Все это время, когда я критиковал ее… я ее как следует, не знал, о чем ты всегда мне и говорила.

Она кивнула:

— Да, но это не имеет значения, правда? Когда-то я думала, что остается масса времени, чтобы сказать правду, но я ошибалась. Ложь и ошибки все растут, и их так трудно остановить… А потом это, кажется, уже перестает иметь значение.

Гарт понятия не имел, о чем она говорит, но он не успел ответить. К ним подошел незнакомец: высокий, смуглый, с тяжелыми бровями на худом лице и черными внимательными глазами.

— Извините, — сказала Сабрина, когда он пожал ее руку, — я не…

— Дмитрий Каррас, — ответил он, чуть улыбаясь. — Мы встретились однажды, очень давно, в…

— В Афинах! — воскликнула она, и лицо ее оживилось. — Когда вы нас прятали! Ну разве не изумительно! После стольких лет! Вы живете в Лондоне? Вы здесь работаете? Погодите, вот я расскажу Стефании…

Она внезапно замолчала.

Гарт увидел направленные со всех сторон украдкой взгляды — жалость, смущение, любопытство. Он протянул руку Дмитрию:

— Гарт Андерсен. Стефания мне о вас рассказывала. Дмитрий благодарно пожал ему руку.

— Да. У нас троих было приключение. — Он повернулся к Сабрине. — Я так хорошо помню вашу сестру: ее отвагу и ее глаза — такие живые, так стремящиеся все увидеть. Я позвонил ей три дня тому назад, когда приехал, но ее не было. Может быть, прежде чем вы уедете, если у вас будет время, мы выпьем вместе чаю?