Джон Майерс - Серебряный Вихор

• Название: Серебряный Вихор
• Автор: Джон Майерс
• Издательство: Северо-Запад
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1993
• ISBN: 5—8352—0170—2

Роман Дж. Майерса Майерса «Серебряный Вихор» широко известен за рубежом. Произведение строится по принципу «литературной чехарды»: главный герой Шендон попадает на загадочный материк Романию, где сталкивается с ожившими литературными и мифологическими персонажами: нимфой Цирцеей, Робином Гудом, Беовульфом, Дон-Кихотом и даже Анной Карениной. На протяжении всего романа автор держит читателя в постоянном напряжении, умело сочетая динамику сюжета с блестящим стилем и необузданной фантазией.

---

— Она спустила на нас весь свой зверинец! — крикнул Голиас.

Я мгновенно сообразил, что к чему. Не надо объяснять поросенку, как поступать, если волки и львы с воем и рыком вышли на охоту. Я помчался без оглядки, обегая отдельные островки пальметто. Я даже догнал Голиаса, но до спринтера мне было далеко. А рев за нами все усиливался. Осознание опасности вновь заставило меня прибавить скорость.

Голиас бежал впереди, изредка меня подбадривая.

— Так-так! Держись! Здесь уже недалеко.

Я не понимал, о чем он говорит. Наверное, о месте, где можно будет спрятаться. Я не мог ни поднять голову, чтобы посмотреть вперед, ни оглянуться назад. Оставалось только изо всех сил перебирать ногами, расшвыривая листья на бегу.

Я бежал неведомо куда. Выскочив на берег океана, я не сразу понял, где нахожусь. Голиас был уже в воде, и тут я увидел свою погибель. Оставалось только прыгнуть в воду, но я устал от бега и понимал, что не смогу плыть достаточно долго.

В раздумье я смотрел на отмель, потом рискнул оглянуться. Лес оглашал вой волков, но представители семейства кошачьих их обогнали. Два леопарда мчались друг за другом. Нас разделяло около пятидесяти ярдов.

Это подстегнуло меня. Человек мог опасаться моря как смертельной ловушки, но поросенок должен был удирать от охотников во что бы то ни стало. Захрюкав, я собрался нырнуть — и остался на месте. В бешенстве я взбивал копытцами песок, но не мог сделать ни шага. Я слышал за собой мягкие прыжки леопардов. Мне чудилось, что они уже клацают зубами. Плоть моя содрогнулась в предчувствии боли от вонзившихся в нее когтей. Если я не сдвинусь с места — погибну наверняка. От ужаса я зажмурился и протестующе заверещал.

Уши мои больно сжали — и я подумал, что это конец. Но тут же почувствовал, как человеческие пальцы обхватили и мою ногу.

— Держись поближе, — задыхаясь, сказал Голиас, бредя со мной по мелководью. — Я забыл, что ты из-за колдовства не можешь покинуть остров по своей воле.

Возможно, он говорил что-то еще, но я уже не слышал. Я снова потерял сознание.

3. Карта Романии

Очнулся я уже человеком, но ни малейшей радости от этого не испытал. Меня вырвало желудями и потом еще долго мутило. Но страдания мои не ограничились телесным недомоганием. Вместе с самодовольством я утратил уверенность в себе.

Еще недавно я презирал жизнь. Сознавая это, я гордился собой. Таково было мое мировоззрение. Но как презирать жизнь тому, кто удирает от врага и визжит в смертельном страхе? Я долго не мог унять дрожь в теле. Каждый глоток воздуха казался мне драгоценным. Гордыня моя скончалась от множества нанесенных ей неисцелимых ран. Циничное отношение к жизни происходит от того, что человеку кажется, будто он постиг истинный смысл вещей. Окружающие радуются, а он сохраняет надменность и холодность. Жизнь заставила меня убедиться, что я ничего не знаю и не понимаю.

Мне надоело лежать, и я сел.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Голиас.

Я попытался понять, где мы находимся. Очевидно, на другом острове — холмистом, по сравнению с плоской Эей, которую вновь окутал туман. Я искоса глянул на своего товарища. Он растянулся на земле, тяжело дыша; по-видимому, тащить меня через пролив было не так-то легко. Его правая рука, которую я поленился переместить в тень, пока он спал, побагровела от ожога. Должно быть, ему было мучительно больно ею грести.

— Думаю, неплохо для экс-поросенка, — процедил я, даже не повернувшись к Голиасу и не давая никакой зацепки для продолжения разговора. Он пробормотал, что надо бы побродить по берегу, осмотреться. Едва он ушел, я поднялся и направился в противоположную сторону. Голиасу ясно, что я глупец и негодяй. Мысль о дальнейшем совместном путешествии была для меня нестерпима.

Остров представлял собой гору, выступающую из океана. Она была почти сплошь покрыта джунглями. Обитали на острове в основном дикие козы и разнообразные птицы. В прибрежных водах тоже водилась разная живность. Питаться можно было моллюсками, крабами и черепашьими яйцами. Жаль, что яйца нельзя было сварить. С вершины горы сбегали ручьи, так что недостатка в пресной воде не было.

Это все, что я узнал в первый день. Еще несколько дней занял поход вокруг острова. Нелегко было ступать по каменистому берегу босыми ногами. Проще было бы, конечно, взобраться на вершину и осмотреться, но я боялся нежелательных встреч в лесу. Эя научила меня осторожности.

Конечно, мне хотелось найти людей — лишь бы только не сталкиваться с Голиасом. Однако, увидев следы человека на влажном песке, я испугался. Для Голиаса они были слишком большие. Я и сам был бос, однако обычно следы босых ног наводят на мысль о дикарях. В джунглях живут и дикие племена. Судя по следам, здесь побывал один человек. Но поблизости могли оказаться сотни других. На всякий случай я спрятался в укромном месте.

Ночь я провел почти что без сна. Меня заботили не только следы. Здравый смысл боролся с суетной гордостью. Вопрос заключался в том, найду ли я в себе решимость явиться с повинной. Я уже обошел весь остров, но признаков цивилизации не обнаружил. Навряд ли сюда заглядывают мореплаватели. Значит, моим единственным попутчиком и — при случае — союзником остается Голиас. Если, конечно, он еще не отказался от меня…

Уныло позавтракав сырыми черепашьими яйцами, я вдруг подумал: не поздно ли я спохватился? Голиас, знаток морского дела, наверняка нашел способ покинуть остров. Обеспокоенный, я отправился его искать. Подошвы мои успели загрубеть, и потому я мог идти достаточно быстро.

Голиас выходил из моря после купания. Он приветствовал меня, как если бы мы расстались всего час назад. Но я не мог принять его радушие как нечто должное, молча. Я хмуро взглянул на него и небрежно бросил:

— Спасибо, что выручил. Я бы не стал с тобой возиться.

— Поживем — увидим, — ответил он, пожав плечами.

И это его я презирал как сумасброда! Человека, достойного только уважения. Теперь я считал, что не заслуживаю его доверия.

— Я собирался предать тебя и сам едва не лишился всего, — напомнил я. — Голиас ничего не ответил. Через силу задал я вопрос, который не давал мне покоя: — Конечно, приятно быть узнанным… Но как же тебе удалось отличить меня от остальных свиней?

Вокруг глаз его собрались морщинки, хотя сам он не улыбался.

— Там был только один черный поросенок с серебряной полосой на башке. Ясно было, что это ты.

Я ткнул пальцем в серебряную прядь у себя в волосах.

— Хорошо, что узнал по этой примете, а не по запаху, например…

Я надеялся, что Голиас теперь от меня не откажется, и все же решил показать свою независимость.

— Не исключено, что я опять тебя подведу… Стоит ли держаться вместе?

— А почему, как ты думаешь, я искал тебя? Ясно, что Делосец предназначил нас друг для друга. Давай держаться вместе — а там будь что будет!

Прежде чем я подыскал ответ, Голиас спросил:

— Ты обошел весь остров?

— Да, — кивнул я, — но ничего хорошего не обнаружил.

— А как насчет дурного?

Он с интересом выслушал мой рассказ о следах.

— Я, когда осматривал остров с горы, подумал, что здесь могут быть люди. Но я давно не посещал эту часть Архипелага и забыл, в какой стороне он от Эи.

Голиас задумчиво поглядел на гору.

— Следы, по-видимому, оставлены пришельцами.

Я вздохнул с облегчением.

— Так, значит, нам можно здесь обосноваться?

— Да, оказались мы здесь вполне обоснованно, — поправил он меня. — Неважно, что это за остров. Вся штука в том, как отсюда выбраться.

Пока я ломал над его словами голову, он снял набедренную повязку. Складки ее скрывали нож в изъеденных солью кожаных ножнах. Вытащив из ножен клинок, Голиас рассек лоскут надвое и протянул мне половину.

— Мужчина, — заявил он, — может держать все в голове, кроме пищи и штанов.

Пройдя сквозь чудесные превращения на Эе, я остался совсем без одежды. Это усиливало во мне чувство беспомощности. Обмотав вокруг бедер кусок полотна, я почти обрел прежнюю уверенность в себе.

— А как тут насчет еды? — поинтересовался я, закрепляя концы повязки узлом. — Так и будем питаться сырятиной?

— Найдется и жаркое, — Голиас указал ножом на заросли пальметто. Теперь он не мог спрятать его в набедренную повязку. — Пойдем через мой бивак, я тебе покажу.

Вскоре в высокой траве мы услышали фырканье. Крупный козленок, отдыхавший на лужайке, вскочил и с удивлением уставился на меня. Возможно, человека он видел впервые. Встреча оказалась для него роковой. Голиас, дернув рукой назад, стряхнул ножны с клинка. Стремительный бросок — и нож, просвистев в воздухе, воткнулся козленку в горло. Сделав несколько скачков, жертва рухнула у кромки прибрежного песка.

— Вот и завтрак, — заметил мой спутник. — Не мешало бы раздобыть чего-нибудь на десерт. Ты бы не поднялся на холм за виноградом? Там его много. А я пока разделаюсь с козленком.