Карл Май - Наследники Виннету

• Название: Наследники Виннету
• Автор: Карл Май
• Жанр: Приключения про индейцев

«Наследники Виннету» — заключительный роман об отважном вестмене Олд Шеттерхэнде и его индейском брате Виннету. Через много лет после событий, описанных в первых романах, Олд Шеттерхэнд вновь посещает места, где он пережил удивительные приключения, встречается со старыми друзьями и их детьми, отыскивает и предает гласности прощальное послание Виннету, исполненное веры в славное будущее североамериканских индейцев.

---

— Собака! — рявкнул он. — Ты ответишь! — И, повернувшись к своим спутникам, крикнул: — Сделка недействительна! Ему придется вернуть всех животных! Быстро во двор!

Я крепко сидел в седле, а жеребец и не пытался сбросить меня — все благодаря индейской одежде, — но все-таки не признавал во мне индейца.

Решив, что его выращивали дакота, я попытался заговорить с ним на их языке:

— Шуктанка ваште, ваште! Токийя, токийя! 23

Но приглашение не возымело действия. Я продолжил на языке апачей:

— Йато, йато! Татиша, татиша! 24

Животное навострило уши и вильнуло хвостом. Я попробовал на языке команчей:

— Эна, эна! Галак… 25

Жеребец радостно заржал и заплясал на месте. Тут мне пришла в голову догадка, позже подтвердившаяся. Я вспомнил о таком же жеребце, только темном, которого мой друг Апаначка, тогда еще вождь найини-команчей, ловко объездил. Я рассказывал о нем в третьем томе «Верной Руки». Я знал: и Апаначка и Олд Шурхэнд много потрудились, чтобы объединить эту прекрасную породу, выведенную команчами, с любимцами Виннету и лучшими рысаками дакота. В этой помеси должны были соединиться — и соединились — лучшие качества всех трех пород. Теперь таких лошадей разводят в двух заводах, один из которых расположен в районе Биджоу-Крик, притока реки Саут-Платт. Там Олд Шурхэнд заложил себе жилой дом, где имеет привычку проводить несколько месяцев в году. Обставленное с великолепным вкусом поместье упомянуто в его письме ко мне. Может, все три белых жеребца оттуда? А мулы? Может, эти так называемые художники и пеоны — конокрады? Весьма вероятно. Ведь Тринидад — известный центр торговли лошадьми.

Все это быстро пронеслось у меня в голове, пока конь пританцовывал подо мной. Обоих его собратьев уже увели. Жеребец хотел было последовать за ними, но я погнал его галопом к стене — и тут резко осадил. Он ворчливо «попросил» дать ему прыгнуть. Вот это я и хотел услышать. Конь был умен — он «говорил». Теперь я спокойно мог исполнить свое намерение, и барьер, как выразился бы скаковых дел мастер, был «элегантно взят».

— Удалось! Теперь лошади принадлежат ему! — расколол тишину многоголосый хор.

Папперман молниеносно вырос за моей спиной. Я передал ему жеребца, чтобы он отвел его во двор к остальным.

— А ну, стой! Стоять там! — заорал Хоуи. — Жеребец наш, остальные тоже! Давайте их сюда!

С этими словами «художник» вцепился в поводья лошади. Я решительно шагнул к нему с криком:

— Прочь от коня! Считаю до трех: один… два… три!

Он упорствовал. Тогда я встряхнул его пару раз, а потом хватил кулаком так, что он влетел в объятья своих приятелей и рухнул на землю, увлекая за собой несколько человек. Пеон, оскорбивший меня, ринулся ко мне сжав кулаки, с криком:

— Хочешь подраться? Это тебе даром не…

Он не договорил. Ему помешал новый хозяин, предусмотрительно успевший собрать несколько дюжих молодцов, чтобы те в решающий момент могли сказать свое слово.

— Тихо! Заткни глотку! — рявкнул он пеону, а потом повернулся ко мне: — Здесь ресторан, а не боксерский ринг, и я никому не позволю размахивать кулаками! Сначала курица, а потом дела!

Хитрый парень. Чтобы осадить пеона, он обвинил меня, дав при этом понять, чтобы я не принимал его «размахивать кулаками» близко к сердцу.

— Ладно! — согласился пеон. — Пусть будет так! Сначала курица, потом лошади!

— Нет! — объявил Хоуи и, прихрамывая, направился к стулу. — Он должен сочинить нам музыку! Музыку обеденного стола! Пусть он дует в губную гармошку, а миссис Батлер сыграет на гитаре!

— Как пожелаете! — отозвался я, чувствуя, что одного урока еще недостаточно.

Подойдя к Душеньке, я вынул из куртки два револьвера и тихо спросил:

— Ты понимаешь, что сейчас может произойти?

— Да, — ответила она.

— У тебя хватит самообладания?

— Думаю, да!

— Тогда идем!

Я взвел оба револьвера и дал один ей. До этого момента оружия они видеть не могли. Теперь же я развернулся и подошел к столу, а Душенька последовала за мной. Подняв правую руку с револьвером, я произнес:

— А вот и моя гармоника!

— А вот и гитара! — подхватила Душенька.

— Игра начинается! — продолжал я. — Если кто-то из вас дотронется до оружия — ляжет с пулей в груди!

На несколько мгновений воцарилась глубокая тишина. Револьвер в руке моей Душеньки подрагивал. Другой рукой она держалась за меня. Но угроза в конце концов подействовала. Ни один из «художников» или пеонов не рискнул шевельнуться. Вокруг послышались возгласы одобрения.

— И курицу туда! — кричало, орало, смеялось и издевалось все, что имело голос. — Туда, туда! Курицу!

— Коррехидор идет! — услышал я. — Коррехидор!

Речь шла о господине бургомистре. За ним появились трое полицейских — наши свидетели. Но направлялись они сюда, как позднее выяснилось, не только по этой причине.

— Спрячьте револьверы, мистер Бартон! — обратился ко мне коррехидор. — Они послужили вам, а теперь, поскольку я сам займусь этим делом, они вам больше не понадобятся. Лошади и мулы ваши. Никто не может у вас их отнять. Ваши деньги тоже снова принадлежат вам!

— Ого! — выкрикнул упомянутый выше пеон, увидев, что наше оружие больше на него не направлено. — Вы забыли у нас спросить!

— Конечно, вас это тоже касается! Именно вас, мистер! Мне нужно знать ваше имя! Только настоящее, а не вымышленное!

— Мое имя?! — скис пеон. — Зачем? Знать не знаю никаких вымышленных имен!

— А я знаю целый десяток, которыми вы пользуетесь, чтобы укрыться от правосудия. Ваша настоящая фамилия — Корнер. Под последней чужой фамилией вас осудили в Спрингфилде за грабеж и конокрадство, но вы удрали!

— Это неправда! Это ложь! Гнусная ложь! Я честный человек и никогда ни у кого не брал и цента!

— В самом деле? Хотите взглянуть на того, кто не только утверждает, но и докажет обратное?

С этими словами коррехидор отошел в сторону, и стоявший у него за спиной полицейский выступил вперед. Он иронически спросил:

— Вы хорошо меня знаете, мистер Корнер? Я арестовывал вас в Спрингфилде и с большим удовольствием проделаю это сегодня. Теперь я служу здесь, в Тринидаде!

Едва пеон увидел полицейского и услышал эти слова, как выкрикнул:

— Негодяй, мерзавец! Черт бы вас всех побрал! Уходим!

Он прыгнул в сторону и что есть мочи помчался в пустошь, где стояли лошади. Вся компания моментально последовала его примеру.

— За ним! Поймать его! — прокричал коррехидор, бросившись следом.

Я тоже привык действовать быстро, когда нужно. Мне удалось поймать и задержать одного «художника». Он собрался было защищаться, но Папперман вырвал его из моих рук, швырнул на землю и прижал коленом.

Беглецы вскочили на лошадей и помчались прочь, прихватив с собой четвертого мула и лошадь нашего пленника.

— Мерзавцы! — взвыл он, увидев это. — А как же я?

— Это зависит от тебя, — ответил я.

Послышался крик коррехидора:

— Быстро к коралям! Возьмите лошадей!

Коралей, где содержатся за загородкой лошади, в Тринидаде было великое множество. Кое-кто внял голосу разума и поспешил обзавестись лошадью, чтобы преследовать ускользнувших беглецов. Мы остались одни, и я повернулся к пленнику, которого все еще крепко держал Папперман:

— Вставай, негодяй! И слушай, что я скажу!

Папперман позволил ему подняться, но не более. Я продолжал:

— Если ты честно ответишь на мои вопросы, мы освободим тебя.

Он испытующе взглянул на меня.

— Ну что же, вы не похожи на лжеца. Надеюсь, вы сдержите слово. Спрашивайте, что вы хотите знать!

— Откуда эти три белых пятнистых жеребца?

— С фермы некого Олд Шурхэнда.

— А мулы?

— Оттуда же.

— Украдены?

— Собственно, нет. Корнер пронюхал, что для одного немца и его жены приготовили лучших лошадей и мулов. Сопровождать их должны были несколько юных художников и скульпторов…

— Зачем? — перебил я.

— Чтобы ехать на землю апачей на большой совет. Юный Шурхэнд пригласил их, но он с отцом долго был в отъезде. А тут появились мы. Толк в маскараде мы знаем. Так вот, управляющий поверил нам и дал все, что мы потребовали.

— А! Поэтому теперь вы «скульпторы» и «художники»!

— Точно так! — усмехнулся он. — Давайте дальше!

— Дело в том, что, если я и дальше вторгнусь в ваши тайны, мне станет невмоготу сдержать свое слово. Я больше не хочу ничего знать.

— А я могу идти?

— Да.

— Благодарю! Вы честный человек, сэр! Но я без лошади!

— Не могу ничем помочь.

— Вы не могли бы отдать мне одного из ваших мулов?

— Украденного? Нет!

— Но теперь вы знаете, что животные не наши, значит, спокойно можете ими распоряжаться!

— Не собираюсь. Я знаю Шурхэндов. Уж поверьте мне: они получат назад всех украденных животных, хотя бы тех, которых я смог спасти. Палатку я тоже оставлю себе.

— Ладно! Мне все равно! Но без лошади я не могу уехать! Если вы узнаете, что здесь у кого-нибудь пропал жеребец, ваша совесть не будет протестовать?