Карл Май - Верная Рука

• Название: Верная Рука
• Автор: Карл Май
• Жанр: Приключения про индейцев

---

Заранее сообщу вам, господа, что пожар продолжался еще несколько дней кряду, позднее инженеру с рабочими удалось сначала приглушить его, а затем и погасить полностью. Ущерб от него оказался не слишком большим — во всяком случае, не таким, на который, видимо, рассчитывали злоумышленники. Впоследствии до меня дошел слух, что Канада-Билла видели в низовьях Миссисипи, где он по-прежнему промышлял игрой в карты. С тех прошли годы, но я надеюсь, что он еще жив и однажды попадется мне в руки. И тогда уж моей пули ему не миновать!

Линкольн увез Холмена на одной из лодок, отправившихся с грузом нефти на Миссури, и мне было очень грустно расставаться с другом, которого я успел так полюбить. Фред Хаммер, Гай Уилмерс и все дамы так настойчиво просили меня остаться, что я в конце концов сдался.

Позднее мы узнали, что Холмен отправился в тюрьму, получив пожизненный срок заключения.

Авраам Линкольн, как я ему и предсказывал, не остановился на достигнутом и добрался до самых вершин, он стал президентом Соединенных Штатов и, к несчастью, поплатился жизнью за все то доброе, что он намечал и успел осуществить. Будь проклят навеки негодяй, застреливший его!

А я? Я не мог найти себе покоя в роскошном доме Уилмерса. Да и моему Урагану такая жизнь была не по душе. Временами нас обоих охватывало такое нетерпение, что я седлал коня и, прихватив с собой ружье и томагавк, отправлялся на месяц-другой в прерию или в леса, где я мог забыть на время запах нефти и показать бизонам или индейцам, что Тим Кронер вовсе не собирается променять прекрасную прерию на жизнь в земном раю. Между Лонг-пикс и Спэниш-пикс лежат мои охотничьи угодья, где я приобрел имя, которым вы меня называли — «человек из Колорадо». И вы были правы, говоря, что трудно найти лучшего охотника, чем я. Хотел бы я посмотреть на того, кто смог бы потягаться со мной в чем бы то ни было. Вот так-то! А просьбу вашу, господа, я теперь исполнил, и рассказ мой на этом окончен.

Заключительные слова рассказчик произнес таким самодовольным тоном, что одному из слушателей это, видимо, показалось не совсем уместным, и он сказал:

— Благодарю вас за чудесный рассказ, сэр, и хочу заверить вас в моем полном к вам почтении, мистер Кронер. Человек из Колорадо достоин всеобщего уважения. Но неужели нет действительно никого, кто мог бы поставить себя рядом с вами?

— И кто бы это мог быть? — спросил самодовольный рассказчик.

— Например, Виннету.

— Пфф! Так это же индеец!

— Олд Файрхэнд?

— Не раз с ним тягался!

— Олд Шурхэнд?

— И этому меня не провести.

— Олд Шеттерхэнд?

— Бывал в его компании и не нашел, чему у него можно было бы поучиться. Это все люди, у которых самое главное — в их имени. К примеру, Олд Шеттерхэнд в моем присутствии совершал такие промашки, которых я от него и ожидать не мог; это человек большой физической силы, но и только!

С этими словами он встал и направился к моему столу. Он был неплохим рассказчиком, и я не без интереса слушал его, хотя и думал при этом о своем. Видимо, эти мысли отражались на моем лице, потому что, подойдя ко мне, он подбоченился и бросил небрежным тоном:

— Насколько я понял из вашего разговора с матушкой Тик, вы — голландец, сэр?

Слово «голландец» на Диком Западе употребляется по отношению к немцам как ругательство, тем не менее я ответил ему абсолютно хладнокровно:

— Не голландец, а — немец, сэр.

— Это одно и то же. Я говорю «голландец», значит — голландец. У вас было такое недоверчивое выражение лица, когда я рассказывал. Почему?

— Вас интересует мое лицо?

— Нисколько. У вас вообще не то лицо, на которое я в иных обстоятельствах обратил бы свое внимание. Но сейчас — другое дело; оно выглядело так, словно вы мне не верите. Или я ошибаюсь?

— А вам так уж важно знать, чему я верю, а чему — нет?

— Что за глупый вопрос! Речь идет о вашем лице, и я должен знать, что все это означает. Или вы боитесь в этом признаться?

— Боюсь? С какой стати?

— Ну так выкладывайте, что вы там себе думаете!

В зале воцарилась тишина. Все присутствующие затаили дыхание в ожидании развязки. Я ответил с улыбкой:

— У меня нет ни малейших причин скрывать, что в вашем рассказе присутствует один явный анахронизм.

— Анахронизм, говорите? А это еще что такое? Потрудитесь изъясняться так, чтобы вас можно было понять!

— Хорошо, чтобы вам было понятно! С какого времени начали говорить о керосине в нынешнем смысле этого слова?

— Откуда мне знать!

— Так я вам скажу: с 1859 года. А когда в Соединенных Штатах были открыты первые нефтяные месторождения?

— На это вам лучше самому ответить!

— Двумя годами раньше, то есть в 1857-м. Далее вы говорите о нефтяной скважине по ту сторону плато, где побывал Линкольн вскоре после того, как стал адвокатом. Так когда же он им стал?

— Отстаньте от меня с вашими глупыми вопросами!

— Они не так уж глупы, как вам кажется, и имеют прямое отношение к тому, что я вам сейчас скажу. Линкольн начал свою юридическую деятельность в 1836 году в Спрингфилде, то есть на двадцать лет раньше, чем было обнаружено первое значительное месторождение. Как все это увязывается с вашим рассказом, сэр?

— Увязывается или нет — мне это безразлично!

— В таком случае, будьте добры, отнеситесь столь же безразлично и к моему лицу!

— Вы хотите сказать, что не верите рассказу о нефтяном пожаре? — спросил он угрожающим тоном.

— О, по этому поводу у меня нет ни малейших сомнений, не считая места события и действующих лиц.

— Как это?

— Олд Шеттерхэнду пришлось однажды присутствовать при подобном пожаре — в окрестностях Нью-Бенанго. Только нефтяного короля звали не Уилмерс, а Форстер.

— Это меня не касается и ничего не меняет в истории моей жизни. Нефтяные пожары случаются часто.

— Чьи обстоятельства имеют такое чудовищное сходство? Хм! Вообще-то, я очень хорошо знаком с колорадцем Тимом Кронером.

— Дьявол! Уж не хотите ли вы сказать, что меня зовут не Тим Кронер?

— Я вовсе не исключаю того, что два разных человека могут носить одинаковые имена. Однако настоящий «человек из Колорадо» — это именно тот, которого я знаю.

— В таком случае, мое имя носит еще какой-то ловкий парень! И если кто-то другой, кроме меня, сказал вам, что он — Тим Кронер, значит, он лгун и мошенник. И зарубите это себе на носу, иначе я заткну вам рот вот этим клинком!

Он выхватил из-за пояса охотничий нож. В то же мгновение я направил на него свой револьвер и ответил:

— Заткнитесь, если успеете! Пули имеют обыкновение быть проворнее ножей!

Он помолчал несколько секунд, опустил нож и сказал презрительным тоном:

— Тиму Кронеру нет нужды обращать внимание на ваши гримасы. Можете корчить рожи, сколько хотите — я ничего не имею против и остаюсь тем, кто я есть!

Он сунул нож за пояс и вернулся на свое место. Наблюдавшие за этой сценой, видимо, не ожидали такого мирного исхода стычки, однако не стали выражать словами своего разочарования. Я, конечно, мог бы порадовать обитателей пансиона и более зрелищным финалом, но, по правде сказать, не испытывал ни малейшего желания разыгрывать перед ними спектакль в стиле раннеров и прочего сброда. Пусть думают, что я испугался этого «человека из Колорадо»!

Усевшись на свое прежнее место, рассказчик обвел взглядом всех сидящих за столом и спросил:

— Может, вы, господа, тоже сомневаетесь, что я и есть настоящий Тим Кронер?

Они отрицательно покачали головой, а один джентльмен, который до сих пор сидел молча, ответил:

— У нас нет никаких оснований сомневаться в этом. Впрочем, я хочу сделать одно небольшое дополнение к вашему рассказу — уж не знаю, понравится оно вам или нет,

— Какое же?

— Вы не сможете застрелить Канада-Билла.

— Почему?

— Потому что он мертв.

— Мертв? Проклятье!

— Да, мертв.

— Вы в этом уверены?

— Абсолютно.

— И где же он умер?

— В миссии Санта-Лусия близ Сакраменто.

— От чего? Уж, конечно, не от болезни? Такой смерти этот мерзавец не заслужил.

— Нет, так дешево ему не удалось отделаться. Своей смертью он обязан одному человеку, чье имя здесь упоминалось чуть раньше.

— Как его зовут?

— Олд Шеттерхэнд.

— Что? Олд Шеттерхэнд покончил с ним?

— Да.

— Как это было, сэр?

— Это интересная, в высшей степени интересная история, которую, вообще говоря, мне стоило бы опубликовать. Я ведь литератор, господа: говорю это тем из вас, кто этого еще не знает.

— Так расскажите же, расскажите! — закричали гости.

— Хм! Согласитесь, джентльмены, не слишком-то разумно со стороны писателя рассказывать устно то, о чем он собирался поведать через прессу.

Он явно набивал себе цену, желая, чтобы его просили еще и еще; и когда самолюбие его было, наконец, удовлетворено, произнес:

— Ну что ж, господа, раз уж мы сегодня собрались в такой теплой компании, позвольте изложить вам эту историю в том самом виде, как она происходила на самом деле.