Карл Май - Верная Рука

• Название: Верная Рука
• Автор: Карл Май
• Жанр: Приключения про индейцев

---

— Да, я говорил это. А вы с этим не согласны?

— Нет.

— Почему же?

— Потому что я знаю их с совсем другой стороны. И еще потому, что я знал их уже тогда, когда Виннету был еще ребенком. Да, среди апачей есть отдельные племена, которых чрезвычайная суровость и скудость природы тех мест, где они вынуждены жить, привела к упадку и деградации не только их физических, но также умственных и духовных качеств. Однако повинны в этом белые, которые изгнали индейцев с их исконных угодий и пастбищ и теперь сами же относятся к ним с презрением. Но о других племенах, особенно о племени мескалерос, этого никак не скажешь. Индейцы-мескалерос испокон веков культивировали в себе те самые качества, которые так ярко проявились в личности Виннету.

— Вы знаете это племя, сэр?

— Да, его я знаю особенно хорошо, и, как я уже говорил, я знал его еще тогда, когда Виннету был ребенком. Ни среди краснокожих, ни среди белых не было у меня более верного, честного и самоотверженного друга, чем Инчу-Чуна.

— Инчу-Чуна? Не отец ли это Виннету?

— Совершенно верно. Этот благородный индеец погиб тоже от рук белых людей — он сам и Ншо-Чи, его дочь и сестра Виннету, прекраснейшая и чистейшая чаргооша 69 апачей!

— Вы тоже были вестменом?

— Тем, что называется собственно вестменом, пожалуй, нет. Я был скорее тем, что люди называют словом «ученый», хотя, признаться, особой учености в себе не ощущаю. Любимым предметом моих исследований была этнология, которая не позволяла мне долго засиживаться дома. Меня особенно интересовали индейцы, и я большую часть года проводил в дороге, путешествуя от одной ее народности к другой. Тогда-то я и узнал индейцев по-настоящему и научился ценить их по достоинству. И они уважали меня, ибо знали, что я прихожу к ним не как враг, а как друг. Я был их наставником и советчиком во многих вещах, а они, в свою очередь, обучали меня владению оружием и всем тем навыкам, которые касаются войны и охоты, хотя я в общем-то мирный человек. Однако охотиться мне приходилось так или иначе, чтобы прокормиться в пути, и кроме того, я научился защищать себя от врагов, которыми, однако, в большинстве случаев оказывались не индейцы, а белые. Вы только утверждали, что белые зачастую бывают куда хуже краснокожих, и в этом я с вами полностью согласен. Я и сам мог бы привести яркие примеры в доказательство этого утверждения.

— Так расскажите, сэр! Поделитесь с нами хотя бы частью вашего опыта!

— Хм! Я мог бы сделать это, если того желают остальные джентльмены.

— Разумеется, желают! Все это необычайно интересно! Не так ли, матушка Тик?

Хозяйка, которая как раз принесла еще несколько наполненных стаканов, ответила:

— Согласна с вами, сэр! Вы только оглянитесь! Все мои гости не могут глаз оторвать от вашего стола. Никогда еще у меня здесь не было так тихо и мирно как сегодня. По-моему, куда лучше и пристойнее рассказывать и слушать разные истории, чем ругаться или ломать мне столы со стульями и бить посуду. Так что давайте, сэр, рассказывайте, а мы вас послушаем!

— Хорошо! — кивнул этнолог. — Я расскажу одну историю и постараюсь, чтобы она была не менее складной и увлекательной, чем предыдущие. Итак, я начинаю:

Было чудесное июньское утро — несомненная редкость в том глухом районе Индейской территории, что находится в крайней северо-западной точке прямого угла, образуемого прямолинейными границами штатов Канзас, Колорадо и Нью-Мексико 70. Ночью выпала обильная роса, и теперь каждый листок и каждая травинка сверкали и переливались в лучах солнца, унизанные крупными радужными каплями. А удивительные и ни с чем не сравнимые ароматы бизоньей травы и кудрявой грамы были исполнены такой необычайной свежести, что мои легкие жадно пили этот драгоценный кумарин и не могли насытиться.

Подобное состояние природы обычно оказывает весьма благотворное воздействие на умы и души людей, И все же я въезжал в этот восхитительный день в довольно удрученном расположении духа. Причина была очень простая: захромал мой конь, который во время позавчерашней скачки зацепился ногой за торчавший из земли корень. А ехать по прерии верхом на хромой лошади — не только неприятно и досадно, но, при известных обстоятельствах, и весьма небезопасно. Слишком часто жизнь и судьба охотника зависит здесь от ездовых качеств его верного животного.

Незадолго до этого я охотился с несколькими колорадцами вблизи Спэниш-пикс, а затем приехал через Уиллоу-спрингс сюда, на правый берег речки Нескутунга, где у меня была назначена встреча с Уиллом Солтерсом, с которым я несколько месяцев тому назад занимался ловлей бобров в Небраске. Мы с ним собирались проехать Индейскую территорию до юго-восточной границы, после чего повернуть прямиком на запад, в Льяно-Эстакадо, чтобы поближе познакомиться с этой злополучной пустыней.

Для этого хороший конь был просто необходим, а мой, как я уже сказал, захромал. До сих пор он верно служил мне, пронеся сквозь многие опасности. Я не хотел менять его ни на какого другого и потому был вынужден дать ему отдых, пока не заживет нога. Возникшая в этой связи задержка была для меня в высшей степени огорчительной, так что нетрудно понять мое тогдашнее неважное настроение.

Пока мой мустанг медленно ковылял по прерии, я внимательно оглядывал окрестности в поисках признаков, указывающих на близость реки. В том месте, где я теперь находился, рос лишь разрозненный кустарник. Но, заметив тянущуюся на север темную линию, я пришел к выводу о наличии более густых перелесков. Туда я и направился, ибо там, где больше растительности, должно быть и больше воды.

Я оказался прав: темная линия состояла из зарослей кустов мескито и дикой вишни, тянувшихся вдоль обоих берегов реки. Сама река была неширокой и, по крайней мере в том месте, где я к ней приблизился, неглубокой.

Я медленно ехал вдоль берега, ища глазами условные знаки Уилла Солтерса, которые вот-вот ожидал встретить.

И верно! В реке на мелководье лежали впритык друг к другу два больших камня, между которыми крупный сук был зажат таким образом, что его тонкое ответвление указывало вниз по течению реки.

Это и был наш условный знак, который с короткими перерывами встретился мне еще четыре раза. Значит, Солтерс побывал здесь и отправился вниз по реке. Судя по тому, что листья на ветках-указателях еще не успели до конца завять, Солтерс проезжал здесь не позднее вчерашнего дня.

Через некоторое время река еще круче повернула на север, видимо, описывая широкую дугу. На этом месте ветка, воткнутая Уиллом в песок, указывала в глубь прерии. Таким образом, он не стал следовать руслу реки, а решил сократить путь, проехав по прямой. Я, естественно, сделал то же самое.

Теперь прямо передо мной возникла не очень высокая, изрезанная глубокими трещинами отдельно стоящая гора, самой природой предназначенная для того, чтобы служить путнику своеобразным маяком. Примерно через полчаса я достиг ее подножия. Вершина горы была абсолютно голой, а нижнюю ее часть покрывал худосочный кустарник. Поэтому я был немало удивлен, когда, объехав вокруг горы, обнаружил с восточной ее стороны целую группу огромных платанов, самому мощному из которых было на вид никак не меньше тысячи лет. Кроме этого, мне бросилось в глаза, что почва здесь была на довольно обширной площади странным образом изрыта. Некоторые ямы достигали глубины в несколько метров и явно были выкопаны с помощью кирки и лопаты. Значит, здесь, в этой глуши, жили люди? И для чего служили эти странные ямы?

Я поехал дальше, но вскоре остановился, заметив в траве след ноги человека. Разглядев его как следует, я пришел к выводу, что он оставлен либо женской ногой, либо ногой подростка, обутого в индейские мокасины без каблука. А может, это был белый человек в индейской обуви? Я в тот момент не обратил внимания на то обстоятельство, что отпечатки были абсолютно равномерными, то есть без обычных углублений со стороны пятки и носка, дальнейшие события сами напомнили мне об этом.

Вообще говоря, следовало бы пойти по этому следу, однако он вел в северном направлении, в то время как я двигался на восток. Нужно было как можно скорее увидеть Солтерса, поэтому я снова сел в седло и поехал дальше.

Некоторое время спустя я вынужден был заключить, что местность эта была не так уж безлюдна и пуста, как я думал вначале. Примятая то здесь, то там трава, обломанные кое-где сучья и ветки или раздавленный ногой человека камешек давали основания предположить, что здесь явно побывал кто-то из потомков Адама и Евы. Поэтому я был скорее удивлен, чем испуган, когда, снова добравшись до реки, увидел на берегу небольшую делянку, покрытую молодыми побегами табака и маиса. Позади поля стояло приземистое бревенчатое строение, окруженное высокой, но очень ветхой оградой и довольно широким двором.

Ранчо — здесь, на Нескутунге! Кто бы мог подумать! Во дворе терся мордой о пустую кормушку старый и тощий конь, а с внешней стороны забора я заметил занятого его починкой молодого человека.