Мария Марич - Северное сияние

• Название: Северное сияние
• Автор: Мария Марич
• Жанр: Историческая проза

Исторический роман Марии Марич «Северное сияние» охватывает важнейший исторический период в жизни России — начало XIX века. Война с Наполеоном, декабристское движение, казни и ссылки, смерть Грибоедова и Пушкина — все эти события легли тяжелым бременем на прогрессивное российское общество.

---

Он снова наклонился к карте:

— Смотрите.

Генералы нагнулись.

— Видите, круг почти замкнут.

В кабинет быстрыми шагами вошел князь Васильчиков.

— Ну? — выпрямился Николай.

— Ваше величество, — Васильчиков перевел шумное дыхание. — Атаки конной гвардии и кавалергардов успеха не имеют…

— Измена? — хрипло спросил Николай.

— Гололедица, ваше величество… Лошади падают… Подковы без шипов, гладкие…

«И сам я как по гололедице вступаю на престол. Вот-вот упаду», — мелькнула у Николая мысль, и будто увидел себя, жалкого и смешного, карабкающимся на ступени трона.

Хрустнул пальцами, хотел что-то сказать, но только лязгнул зубами, как голодный волк.

— Еще раз осмелюсь посоветовать вашему величеству, — тем же вкрадчивым голосом, каким недавно предлагал Александру душеспасительные беседы с Фотием, Васильчиков в третий раз предложил двинуть против мятежников артиллерию.

— Я сейчас буду туда сам, — не глядя ни на кого, сказал Николай.

— Слушаюсь, ваше величество.

Крутой поворот к выходу, но на пороге задержка.

Генерал, генерал Алексей Орлов. За ними генерал Сухозанет — и все с одним и тем же:

— В офицерах неповиновение.

— В людях беспокойство…

— Дело идет дурно.

— Прикажите…

— Повелите…

— Разрешите…

И назойливые советы:

— Артиллерия необходима.

— Картечи бы им!

А в дверях опять звон шпор, золото мундира, а выше красное лицо и тревожно насупленные брови. И снова обрывистый рапорт:

— Ваше величество, Московский полк в полном восстании. Шеншин и Фредерикс тяжело ранены. Мятежники идут к Сенату. Я едва их обогнал. Ради бога, прикажите двинуть против них первый батальон Преображенского полка.

— Генерал-майор Стрекалов, распорядитесь на фланги батальона поставить стрелков, — приказал Николай.

Один Левашев порадовал:

— Измайловский полк в полном порядке и ждет ваше величество у Синего моста.

— Сейчас, сейчас выйду. Оставьте меня одного. Да, граф, — задержал Николай Милорадовича, — какова цена вашим уверениям о спокойствии столицы? Вот вам и «мальчишки, альманашники»…

Милорадович выпятил грудь колесом.

— Я отправлюсь к бунтовщикам и уверен, что мне удастся уговорить их.

Николай язвительно усмехнулся:

— Вы, граф, так долго командовали гвардией, что вам, конечно, скорее поверят, чем кому-либо иному.

Милорадович щелкнул шпорами.

Оставшись один, Николай заломил руки на затылок, пригнул голову к холодному мрамору столика с исчерканной вдоль и поперек картой Петербурга и несколько минут оставался неподвижен.

Потом вскочил, взял колокольчик и от его дребезжания вздрогнул всем телом.

Влетел адъютант.

— Ты к шталмейстеру, князю Долгорукову, отправишься в Аничкин дворец. Скажешь, чтоб взял детей с обеими императрицами и привез их, если возможно будет, сюда. Если нет — в Царское Село. Придворных карет не брать, найми извозчичьи. И чтоб ни-ни. Головой ответишь. Понял?

— Не извольте…

— Ступай, ступай…

Свист, хохот, улюлюканье, кирпичи, камни неслись из толпы навстречу каждому царскому посланцу, который отваживался приблизиться к мятежным войскам.

— Батюшки, глядите — сам генерал-губернатор прет…

— Где? Где? Братцы, дайте же взглянуть.

— Да вон, в санках стоймя стоит. За кучерово плечо держится.

Граф Милорадович, как был на присяге во дворце, в одном мундире с голубой андреевской лентой через плечо, промчался к казармам и через несколько минут подскакал к самому каре на белом тонконогом коне. Выхватив из ножен золотую саблю, он высоко поднял ее над головой:

— Ребята! Сабля сия подарена мне цесаревичем Константином в знак крепкой его ко мне дружбы. Изменю ли другу своему вовлечением вас в злостный обман? Истинно говорю вам — Константин Павлович отрекся по доброй воле…

— Слышали такое! Не верим! — отозвались из каре. — Пускай сам нам об этом скажет.

— Неужели среди вас нет никого, кто бывал со мной в боях против внешних врагов?! Пусть смело скажет: обманывал ли я когда своих солдат?

Солдаты молчали.

Милорадович ближе подъехал к цепи, выставленной Оболенским впереди каре, и уже по-начальнически крикнул:

— Ну, детушки, побаловались и хватит! Марш по казармам!

Старший в цепи унтер-офицер фузилярной роты Луцкий выставил перед лошадью Милорадовича штык.

— Ты что делаешь, мальчишка? — грозно крикнул Милорадович.

— Отъезжайте, граф, — подойдя, строго сказал Оболенский.

— Куда нашего шефа девали? — гневно спрашивали из солдатских рядов. — Не будем менять присягу. Эдак каждому заезжему принцу присягать заставите…

— Вот вам истин… — начал, было, Милорадович, занося руку ко лбу.

Но в этот момент где-то совсем близко щелкнул пистолетный выстрел. Оболенский обернулся. Каховский медленно заносил за спину еще дымящийся пистолет.

Милорадович, как-то неловко клонясь к лошадиной шее, цеплялся пальцами за длинную разметанную гриву. Оболенский ткнул лошадь штыком. Она рванулась и, не доскакав до угла Дворцовой площади, сбросила с себя, как мешок с кладью, обмякшее тело, затянутое в шитый золотом мундир с голубою андреевской лентой.

Золотая сабля, блеснув мгновенным лучом, уткнулась в снег.

Рядовой Яригин выбежал из строя и поцеловал Оболенского.

— Ты что?

— А что начали бой…

— Это не я…

Каховский пожал плечами.

— Вот теперь бы самое время в атаку идти, — настойчиво заговорили солдаты. — Ишь как у них закопошились.

— Пушки подкатывают ближе. И чего ждем? В военном деле не полагается зря время убивать. Гляди, сам Микола возле пушек вертится, а братца к нам шлет.

Действительно, Михаил Павлович приближался к памятнику. Остановив коня шагах в двадцати, он стал рассказывать то же, что говорил артиллеристам и московцам. Уверял, что Константин и ему заявлял о нежелании принимать корону. Но в ответ слышал упорное:

— Пусть сам Константин объявится!

— Надоели, — вдруг услышал Бестужев ленивый голос Кюхельбекера.

— Кто?

— Да они, — ткнул пистолетом Кюхельбекер в сторону дворца и прицелился в Михаила.

Бестужев схватил его за руку. Но выстрел раздался. Михаил Павлович, втянув голову в плечи, галопом поскакал назад.

— Ваше величество, прикажите послать за шинелью, — заботливо предложил Бенкендорф, когда увидел Николая на Дворцовой площади в одном мундире. — Ветер становится резким, и мороз усилился.

— Ты советуешь — за шинелью, Васильчиков — за артиллерией. Вижу, дело предстоит жаркое…

— Совсем одурели, канальи, — кивая в сторону Сенатской площади, поддакнул Бенкендорф. — Генерала Милорадовича ранили.

«Допрыгался хвастунишка», — подумал Николай.

— Послать к нему моего… — спохватился и «медика» не прибавил. «Может быть, для меня самого пригодится», — подумал с опаской.

Но Бенкендорф догадался:

— Не беспокойтесь, ваше величество. Врач Петрашевский уж и пулю вынул. Граф обрадовался, что она оказалась не солдатской. Разумеется, ее пустил кто-либо из каналий фрачников.

— А ты в артиллерии уверен? — перебил Николай.

— Абсолютно, ваше величество.

— Когда она прибудет, прикажи Сухозанету построить правым флангом к бульвару, а левым — к Невскому проспекту, — и царь поскакал к измайловцам.

Он старался держаться особенно молодецки. И когда спросил у батальона: «Пойдете за мной?» — внешне вопрос прозвучал почти спокойно.

Батальон молчал, а за него во все горло гаркнул генерал Левашев.

— Рады стараться, ваше императорское величество!

— Ежели есть среди вас такие, которые хотят идти против меня, — продолжал Николай, — не препятствую. Присоединяйтесь к мятежникам.

— Ишь ты, смиренный какой, — сказал насмешливо кто-то в задних рядах.

— Ежели таких среди измайловцев нет — к атаке в колонну! Первый и второй взвод, вполоборота нале-во!

— Ур-ра! — опять неистово закричал Левашев и, как дирижер, взмахнул рукой.

— Ур-ра! — нестройно ответили измайловцы и двинулись к Адмиралтейству.

А им навстречу гремело:

— Ур-ра-а, Константин! Ур-ра-а!..

Откуда-то — не понять откуда — запели и зажужжали, как злые осы, пули…

— Ты рискуешь головой, — Михаил Павлович потянул Николая за угол.

Генерал Толь неотступно следовал за ними.

— Государь, прикажите очистить площадь или… — проговорил он угрюмо.

— Или что? — лязгая зубами, спросил Николай.

«Трусит он так или замерз?» — подумал Толь.

И, глядя прямо в будто замороженные глаза Николая, отрубил:

— Или откажитесь от престола.

— Я послал за артиллерией…

— Она прибыла с замедлением и без снарядов, — сообщил Михаил.

— За снарядами послать в артиллерийскую лабораторию и привезти их хотя бы на извозчиках! — исступленно крикнул Николай и так вонзил шпоры в коня, что тот взвился на дыбы и, как бешеный, понесся к бульвару.