Фредерик Марриет - Иафет в поисках отца

• Название: Иафет в поисках отца
• Автор: Фредерик Марриет
• Издательство: Кавказский край
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-86722-088-5

---

— Что это, Тимофей? — вскричал я сердито, потому что был тогда очень расстроен.

— Это плут Эммануил, сэр; он хочет войти сюда.

— Да-с, это я, я хочу войти, — говорил израильтянин.

— Впусти его, Тимофей, — ответил я, и Эммануил вошел. — Что тебе надобно? — сказал я с презрением, смотря на это согнутое существо, державшее за спиной руку.

— Я торопился, мистер Ньюланд; я пришел вам сказать, что деньги сделались очень редки и что я соглашаюсь взять тысячу сто ливров за тысячу, которые вам давал Вы слишком честны, чтобы не помочь такому бедному, старому человеку в несчастии.

— Лучше скажите, Эммануил, что вы узнали, что у меня нет десяти тысяч годового дохода, и что вы боитесь не получить деньги.

— Мне потерять мои деньги, потерять тысячу фунтов!.. Но не сказали ли вы сами, что вы мне заплатите деньги и дадите сто фунтов за труды?

— Да, но ты отказался тогда их получить. А потому и должен теперь ждать, пока я не вступлю во владение моим имением, и тогда уже получишь полторы тысячи фунтов.

— Ваше имение!.. Да у вас нет его…

— Может быть, это и правда. Но помни, Эммануил, что я никогда не говорил и не уверял тебя, что владею каким-нибудь имением.

— Одно еще слово, мистер Ньюланд. Заплатите мои деньги или отправляйтесь в тюрьму!

— Ты не имеешь никакого права посадить меня в тюрьму по одному частному уговору.

— Положим; но я могу предать вас суду как плута.

— Ты не можешь этого сделать, старая каналья! — закричал я, взбесившись от гнева.

— Хорошо, мистер Ньюланд, если у вас нет десяти тысяч годового дохода, то есть дом и деньги, и я уверен, что вы не захотите обмануть бедного человека.

— Я продал свой дом.

— Вы продали дом! Так у вас нет ни дома, ни денег!.. О, мои деньги! Мои бедные деньги, сэр! Мистер Ньюланд! Разве вы такой бесчестный плут?..

Старый бездельник весь дрожал от злости; рука его за спиной пришла в ужасное движение, а другой он мотал перед моими глазами.

Я же, взбешенный выражением Эммануила, схватил его за ворот, согнул вдвое и, оборотив лицом к двери, толкнул ногой. Он упал у самого подъезда, где и застонал от боли пронзительным жидовским голосом.

— Боже мой, Боже мой, я убит! Отец Авраам, прими дух мой!

Гнев мой тотчас прошел, и я стал бояться — не убил ли я в самом деле несчастного.

Я позвал Тимофея и с помощью его втащил хворого жида в комнату, посадил на стул и увидел, что он вовсе не так был изувечен, как показывал его крик. Я дал ему рюмку вина, и только что он был в состоянии шевелить языком, то опять заговорил о своем.

— Мистер Ньюланд… Ах, мистер Ньюланд! Не можете ли вы мне отдать деньги, отдайте хоть тысячу фунтов, я уже и не думаю о процентах!.. Бог с ними, с процентами. Я вам давал деньги, желая душевно угодить.

— Как ты думаешь, Тимофей, может ли такой адский закоренелый плут сделать подобное предложение, а?

— Адский закоренелый плут! Ах, мистер Ньюланд, я в самом деле был таким плутом и дураком, что осмелился это говорить вам прежде!.. Но вы джентльмен, и самый истинный, я уверен, что вы заплатите мне мои деньги… Если вы не можете мне отдать всей суммы теперь, то уплатите хоть часть, а на остальные мы сделаем новые условия, хотя старые у меня в кармане.

— Да если у меня нет денег, то как же я тебе заплачу?

— Отец Авраам! Как не быть деньгам? У вас есть сколько-нибудь… Вы мне заплатите часть… Сколько заплатите вы мне?..

— Ну, согласен ли ты взять пятьсот фунтов и возвратить мое условие?

— Пятьсот фунтов! Потерять половину! О, мистер Ньюланд, я вам дал все чистыми деньгами, и вы не сделаете мне такого убытка.

— Я даю тебе пятьсот фунтов, а условие ни гроша не стоит.

— Но ваша честь, мистер Ньюланд, стоит более. Ну, отдайте мне хоть пятьсот фунтов, а я отдам вам ваше условие.

— Значит, за пятьсот фунтов ты отдашь бумагу?

— Чтобы только вам угодить, я соглашаюсь потерять все остальное.

Я вынул из шкатулки пятьсот фунтов ассигнациями и положил их на стол.

— Вот деньги, которые ты получишь, если возвратишь условие.

Старик вытащил из кармана одной рукой бумагу, а другой схватил ассигнации. Я посмотрел, эта ли бумага, и разорвал ее. Эммануил положил деньги в карман и тяжело вздохнул.

— Теперь, Эммануил, я тебе покажу, что у меня более совести, нежели ты думаешь. Вот все деньги, которые у меня остаются, — сказал я, отворив шкатулку и показав ему тысячу фунтов. — Половину я отдал тебе в число тех, которые я у тебя занимал. Вот еще пятьсот фунтов, и мы расквитались.

Глаза старика разбежались от удивления; казалось, он не верил своим глазам и ушам и смотрел на ассигнации в большом недоумении. Наконец он взял деньги и дрожащей рукой положил их в свой бумажник.

— Вы престранный и пречестный барин, мистер Ньюланд. Вы вытолкнули меня в двери и… Но это ничего не значит… И потом заплатили должную сумму.

— Таков мой характер, Эммануил. Ну, значит, дела наши кончены. Прощай и дай мне докончить мой обед.

Глава LVI

Жид ушел, и я продолжил обед; но дверь опять потихоньку отворилась, и Эммануил вошел снова.

— Мистер Ньюланд, извините меня, но не заплатите ли вы мне и процентов?

Я мигом вскочил со стула, схватил палку и закричал:

— Убирайся прочь, старый вор, или я тебя!..

Я не успел еще выговорить остального, как уже Эммануил был давно за дверями. С этого времени я ни разу не видел его. Я был доволен, что выпроводил его; я сел в третий раз за недоконченный обед и ел с аппетитом. После обеда я взял последнюю ассигнацию и пошел в игорный дом испытать последнее мое счастье. Проиграв все, я через час уже был опять дома… и был очень спокоен и почти счастлив. Я знал свою участь, знал, что меня ожидает; помочь уже нельзя было моей беде. Я стал обдумывать мое положение. Мне надобно было опять войти в прежнюю неизвестность и быть бедным в полном смысле этого слова. Но я хладнокровно принимал на себя нищету и, можно сказать, был счастлив, потому что я был свободен; меня не связывали светские приличия; словом, я сделался независимым и решился оставаться в этом положении. Я ласково говорил с Тимофеем и, обдумав, что делать, лег спать и крепко заснул.

Никогда я не спал так хорошо, так приятно, с такой усладительной покойной мечтой. На следующее утро я уложил в мой чемодан только самые нужные вещи. Тимофей пришел ко мне, и я ему сказал, что намерен ехать к леди де Клер, что я, действительно, хотел сделать. Бедный Тимофей был в восторге от моего расположения духа, потому что он давно не видел у меня веселого лица. Как ни горестна была мне разлука с ним, но я не хотел более пользоваться его услугами и решился забыть все прежнее и одному начать опять мой путь в свете.

Пока Тимофей ходил доставать место в дилижансе в Ричмонд, я написал ему следующее письмо:

«Любезный Тимофей!

Не думай, чтобы я изменил твоей дружбе или твоим услугам, которые навсегда останутся мне памятны, когда я скажу тебе, что мы уже не встретимся и не будем иметь ничего общего. Если бы счастье вновь сдружилось со мною, тогда мы опять могли бы быть вместе, но это очень сомнительно. Я проиграл почти все деньги и продал дом. Я расстаюсь с тобою, уношу чемодан и двадцать фунтов денег. На твою же долю остаются мебель и другие мелочи. Возьми все это и продай для себя. Надеюсь, что ты найдешь себе другое место и будешь помнить вечно тебя любящего

Иафета Ньюланда».

Письмо это я положил в свой портфель, чтобы отдать на почту, когда буду выезжать из Ричмонда. Потом я написал еще письмо к Мастертону.

«Милостивый государь!

Я получил вашу записку и думаю, что вы невольно были причиною теперешнего моего положения. Я не заслуживал того, что вы писали, и чтобы в этом убедиться, можете спросить у самого Гаркура. Мнение ваше обо мне довело меня до отчаяния, и оно-то сделало меня страстным игроком. Я игрою лишился всего, что имел. Теперь опять иду искать счастье и моего отца. Прошу вас покорно засвидетельствовать мою благодарность лорду Виндермиру за его дружеские ко мне отношения и уверить в чувствах моей всегдашней доброжелательности и уважения. Смею надеяться, что и вы будете уверены в моей к вам преданности за ваши добрые советы и заботливость. Поверьте, что я во всегдашней моей просьбе к Богу буду молиться о вашем благополучии. Если вы можете как-нибудь пособить Тимофею, который, вероятно, прибегнет к вам в своем горе, то прибавьте еще новое одолжение к прежним и не оставьте его своими попечениями. Это будет последнее одолжение, которого не забудет вам всегда преданный

Иафет Ньюланд».

Я запечатал письмо, и когда Тимофей возвратился, то сказал ему, чтобы он отнес последнее Мастертону и не дожидался ответа. Так как мне оставался еще час до отъезда дилижанса, то я стал говорить с ним и рассказал несчастное положение, в котором теперь находился, и мое намерение расстаться со столицей.