Кэт Мартин - Шелк и сталь

• Название: Шелк и сталь
• Автор: Кэт Мартин
• Издательство: ACT, Ермак
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-008854-Х, 5-9577-0448-2

Юная аристократка Кэтрин, леди Грейсон, объявленная безумной по навету алчного опекуна, предпочла жизни в заточении побег в неизвестность… и защиту Люсьена, маркиза Личфилда, самого опасного соблазнителя лондонского света.

Ради спасения от ужасной участи красавица готова даже пожертвовать своей честью и отдаться мужчине, способному погубить любую женщину. Однако, быть может, именно ей предстоит навеки изменить жизнь Люсьена и открыть для него путь ПОДЛИННОЙ СТРАСТИ — мучительно-сладостный путь к счастью взаимной любви…

---

— Но почему? Ты ведь только хочешь спать со мной, но не любишь меня. Зачем же оставаться в браке с женщиной, которую не любишь?

Смущенный такой постановкой вопроса, Люсьен нагнулся и поднял ее платье.

— Подними руки.

Кэтрин молча повиновалась, и он, надев платье ей через голову, поправил его на талии и застегнул пуговицы на спине.

— Любовь существует только для наивных девушек и дураков, Кэтрин. Я не принадлежу ни к тем, ни к другим. Дружба, общие цели, отцовство или материнство — вот что, по-моему, должно сближать людей. И в браке я признаю только такие отношения.

Кэтрин не стала с ним спорить, но по глазам ее было видно, что она не согласна. Люсьен отвернулся и, оглядевшись, прошелся по коттеджу.

— Я понимаю, Кэтрин, что ты считаешь свое дело важным для себя, но ты же знаешь, что я не одобряю это твое увлечение, — произнес он с недовольным видом и, подняв оловянную посудину, наполненную густой клейкой жидкостью, спросил: — Что это такое?

— Это лекарство от кашля, которое я приготовила. Люсьен поднес посудину к носу и понюхал, почувствовав запах лакрицы и еще чего-то душистого.

— Что в него входит?

— Белое вино, сахар, лакричная пудра, арника, полдюжины винных ягод и еще кое-что.

Люсьен нахмурился и поставил посудину на стол.

— Ты маркиза Личфилд, — назидательным тоном продолжил он, обходя комнату и беря в руки то какую-то бутылку, то мензурку, то реторту. — Приготовление лекарств и эликсиров не занятие для леди с твоим положением.

— Но я помогаю людям. Разве это недостойное занятие?

— Хорошо еще, что они пока не называют тебя ведьмой, а это вполне возможно, независимо от того, помогаешь ты им или нет. Например, Роджер Феррис заявил, что его жена пролежала в постели три дня, после того как выпила одно из твоих снадобий. Бог знает что еще может случиться с кем-нибудь из сельчан.

— Жена Роджера прикинулась больной, чтобы не исполнять своих супружеских обязанностей. По-видимому, ее муж не очень-то хорош в постели.

На какое-то мгновение Люсьен улыбнулся, но потом, снова взглянув на пузырьки и мензурки, опять помрачнел:

— Меня не интересуют ни этот бездельник Роджер, ни его жена, ни кто-либо другой. Я хочу, чтобы моя жена прекратила заниматься ерундой.

— Но это — дело моей жизни, и запретить заниматься им — все равно что запретить мне дышать.

— В таком случае тебе придется привыкать задерживать дыхание. Ты моя жена, и я запрещаю тебе заниматься целительством. Кстати, хочу напомнить, что именно ты устроила наш брак.

— А ты, между прочим, пришел к выводу, что мы оба должны страдать, оставаясь связанными брачными узами.

Люсьен посмотрел на Кэтрин долгим взглядом, потом наклонился и поцеловал так нежно, что у нее снова закружилась голова.

— Я не думаю, что тебе так уж ненавистен наш брак, — сказал он с некоторым высокомерием, которого Кэтрин не могла не заметить.

Лицо ее приняло решительное выражение, которое Люсьен уже не раз замечал прежде.

— Хорошо, если ты хочешь, чтобы я прекратила свои занятия, я сделаю это. Однако хочу от тебя кое-что взамен.

— И что же это?

— В Сент-Барте остался маленький мальчик, о котором я тебе как-то говорила, если помнишь.

Люсьен напряг память и вспомнил тот вечер, когда разбудил Кэтрин в библиотеке, прервав ее кошмарный сон.

— Да, помню, ты что-то рассказывала о нем.

— Его зовут Майкл Бартоломью, и он не сумасшедший в отличие от остальных обитателей этого заведения. Он очень смышленый и способный ребенок, но, к несчастью, родился в сумасшедшем доме.

И Кэтрин рассказала, что мать Майкла умерла при родах. Ребенок остался сиротой, и она постоянно мучается мыслью о том, что мальчик вырастет в таком отвратительном месте, как Сент-Барт.

— Ему некуда идти, и у него нет будущего, Люсьен. Это чудо, что они пока держат его при себе и не выбросили на улицу. Он так или иначе погибнет.

Люсьен посмотрел Кэтрин в лицо и заметил в ее глазах тревогу… и отчаянную надежду. В его планы совершенно не входило брать на себя заботу о сироте, однако он очень любил детей и мог бы пойти на это, если Кэтрин займется воспитанием мальчика и оставит свое увлечение медициной. В общем, это была не такая уж плохая сделка. Он кивнул в знак согласия:

— Хорошо, так тому и быть. Я позабочусь об освобождении ребенка, а ты оставишь этот коттедж и все свои склянки.

Лицо Кэтрин немного просветлело.

— Как пожелаете, милорд. — Было видно, что ей ужасно не хотелось подчиняться его требованию, но тревога за мальчика заставила ее согласиться. — Как ты думаешь, сколько времени потребуется на то, чтобы забрать Майкла из Сент-Барта?

— Не знаю. Но думаю, не слишком много. Я пошлю записку Натаниелу Уитли, чтобы тот занялся этим делом как можно быстрее. А я тем временем прикажу, чтобы все вещи из твоей спальни перенесли в апартаменты, предназначенные для жены маркиза.

Щеки Кэтрин зарделись еще больше. Возможно, она не такая жена, какую он себе представлял, но Люсьен желал ее и хотел быть с ней все время. Подойдя к двери, Люсьен остановился, ожидая Кэтрин. Она окинула грустным взглядом все вокруг, и на мгновение что-то едва уловимое промелькнуло в ее глазах.

"Боже, неужели она рассчитывает снова вернуться сюда! " — подумал Люсьен и решил, что завтра же прикажет сломать так называемую лабораторию Кэтрин. И вообще, отныне она будет больше времени проводить в постели с ним, а не заниматься ерундой.

Пора обзавестись наследником, и чем скорее, тем лучше. Люсьен снова посмотрел на Кэтрин и почувствовал, как напряглась его плоть. Возможно, сегодня следует еще раз приложить усилия к зачатию младенца.

Уинифред ворочалась на большой кровати под балдахином не в силах уснуть и с нетерпением ожидала рассвета. Она собиралась утром отправиться к Натаниелу. Путешествие в Лондон прошло без приключений, и, хотя она прибыла в город поздно вечером, в городском доме Личфилда все было готово к ее приезду. Конечно, она могла бы подождать в замке до утра, как предлагал маркиз, но ей хотелось быть на месте к тому времени, когда Нат появится в своей конторе.

Слава Богу, что ей было неизвестно, где живет Нат, иначе она бы не преминула явиться к нему домой вопреки всем правилам приличия. И вот сейчас она лежала в своей комнате, надеясь уснуть, хотя знала, что ей это не удастся. Медленно тянулись часы, и Уинни, глядя в потолок, представляла, что должен был подумать Нат, после того как она с презрением отвергла его.

Как в пору их юности.

Она мысленно вернулась на двадцать лет назад в то утро в замке Раннинг, когда Натаниел пришел к отцу просить ее руки. Уинни ожидала наверху, моля Бога, чтобы отец согласился, хотя знала, что он был категорически против этого брака.

«Ты из рода Личфилдов, — сказал он, вызвав дочь в свой кабинет. — Натаниел Уитли — человек незнатного происхождения, хотя его семья достаточно обеспеченная и я дружу с его отцом — иначе ты никогда бы не познакомилась с ним. Лично мне симпатичен этот молодой человек. Он умен и самостоятелен, и не сомневаюсь, будет хорошим мужем для какой-нибудь молодой женщины, но не для тебя. Ты леди, единственная дочь маркиза Личфилда, и Натаниел тебе не пара».

Уинни плакала несколько дней, но отец был неумолим. Он выбрал ей в мужья виконта Бекфорда, и она не смела нарушить законы, принятые в аристократическом обществе. В конце концов Уинни смирилась и со временем даже убедила себя, что любовь к Нату была всего лишь увлечением юности.

Но, живя в браке с другим мужчиной, она никогда не забывала Ната.

Уинни закрыла глаза, вспомнив, как совсем недавно он сидел с ней в гостиной в замке Раннинг, такой красивый и обаятельный. «Я часто думал о тебе, Уинни, и очень хотел бы видеться с тобой».

Боже милостивый, а как она повела себя при этом! Несомненно, он подумал, что она по-прежнему считает его недостойным себя. На самом деле так считал только ее отец, и если она не объяснится с Натом, то он так и будет пребывать в этом заблуждении.

Наконец рассвело. Уинни поднялась с постели, чувствуя себя еще более усталой, чем накануне вечером. Она умылась и оделась с особой тщательностью, выбрав темно-синее платье из тафты с оборками на нижней юбке и на рукавах и с розовато-лиловыми бархатными лентами на суживающемся корсаже. Широкий кринолин делал ее талию по-девичьи тонкой.

Служанка Флоренс Таубер причесала ее, уложив мягкие светлые локоны пучком на затылке.

— Вы чудесно выглядите, миледи, — сказала она, закончив работу. Флоренс ухаживала за Уинни с шестнадцати лет.

— Благодарю, Фло, — ответила Уинни и придирчиво оглядела себя в большом зеркале.

Фло накинула ей на плечи отороченную мехом накидку:

— Вы в полном порядке, миледи. Думаю, ни один мужчина не сможет остаться равнодушным к вашей красоте.

Уинни слегка покраснела. Как Флоренс догадалась, что ее приготовления связаны с предстоящей встречей с мужчиной? Она надеялась, что Фло окажется права и Нат обратит внимание на ее внешность. И еще, что он простит ее.