Джози Литтон - Мечтай обо мне

• Название: Мечтай обо мне
• Автор: Джози Литтон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-017504-3

Мог ли ожесточенный душой вождь викингов Вулф Хаконсон не испытывать ненависти к женщине, которую считал причиной гибели многих своих воинов?

Могла ли прекрасная англичанка Кимбра не страшиться мужчину, о жестокости которого ходили легенды, сравнимые лишь с легендами о его отваге?

Но в час, когда Кимбра и Вулф встретились, ненависть внезапно обратилась в пылкую страсть, а страх — в нежную любовь. Да и могло ли быть иначе, если их соединила сама судьба?

---

Возразить было нечего, и Кимбра промолчала. Вулф не раз повторял, что наказание должно соответствовать проступку, иначе в нем нет смысла. Он нарушил этот неписаный закон, чтобы избавить ее от лишних переживаний, и вот теперь пожинал плоды своего благодушия. В тот день ей не пришло в голову, что подобное милосердие будет истолковано не в пользу супруга, теперь же это было совершенно ясно.

— Я сто раз твердил тебе, что это суровая страна, а ты все не хочешь понять. Малодушный недолго пробудет у власти.

— Значит, сила духа состоит в том, чтобы держать жену в темнице?

— Не драматизируй! — отмахнулся Вулф. — Наше жилище мало похоже на темницу. Я делаю это ради нас всех. Повсюду ходят истории о твоей красоте, и мой поступок будет расценен как забота о самом ценном моем достоянии. Отсюда один шаг до того, чтобы усвоить раз и навсегда: мое — это мое, и никто не смеет посягать на то, что принадлежит мне по праву. Скоро весь норвежский народ будет знать, на чьей я стороне.

На чьей он стороне! В последнее время Кимбре казалось, что она знает этого человека и может ему доверять. Она готова была на все, лишь бы всегда и везде быть с ним рядом. Но он не нуждался в подруге жизни, в помощнице и спутнице, уважаемой и почитаемой наравне с ним. Для него она была… была просто кстати, вот как сейчас, чтобы дать другим урок.

Она и раньше бывала кстати, и будет в будущем. Объект мести за оскорбление, способ добиться военного союза, подручное средство для получения удовольствия. Это последнее почему-то особенно ранило Кимбру, настолько, что защипало глаза.

— Боже, как я наивна… — прошептала она чуть слышно. — Как я могла все забыть?..

Она вспомнила день своего венчания. В памяти всплыло то, о чем она запрещала себе думать: кровавые воды бухты и песок пляжа, где предстояло пасть ее брату.

— Ты не просто на стороне своего народа, ты еще и против моего! Ведь так? Для этого ты объявил всеобщий сбор, об этом вы будете говорить за пиршественным столом? О том, как и когда лучше нанести удар? О том, сколько крови пролить, чтобы насытить своих кровожадных богов?

На щеках у Вулфа затеплился гневный румянец, глаза потемнели.

— Я норвежец, викинг! Если это тебя не устраивает, тем хуже, потому что так оно и останется. Что до остального, я не лгал, когда говорил, что желаю мира, — отсюда все, что происходило и происходит между нами. — Он обвел Кимбру взглядом, надолго задержав его на округлостях грудей под платьем, так что ей захотелось прикрыться еще и руками. — Я привез тебя в Скирингешил как пленницу, но сделал законной женой. Я был с тобой неизменно добр. Твоя судьба могла сложиться иначе. Помни об этом!

Часовой на крепостной стене замахал руками, стараясь привлечь к себе внимание. Вулф заметил это и повернулся к брату:

— Отведи ее!

Дракон сделал еле заметное движение.

— На сей раз тебе придется рвать и метать в одиночку, — сказал муж Кимбре. — У меня нет времени гасить твой гнев.

И пошел прочь.

При виде разбухавшей на пальце капельки крови Кимбра нахмурилась. Казалось, ранка возникла ни с того ни с сего. Должно быть, она уколола палец, но не заметила этого: что такое боль от иглы по сравнению с душевной болью?

Кимбра опустила на колени мужскую рубаху из тонкой голубой шерсти, которую начала шить в первый день заточения, и тупо уставилась в стену. Возможно, что сейчас снаружи был безоблачный день. Впрочем, она была не уверена. Точно так же она не могла сказать, какими были два предыдущих дня, но точно не дождливыми, иначе был бы слышен стук капель по захлопнутым ставням.

Конечно, они не были сплошными, и в щели пробивалось достаточно дневного света, но чтобы шить, приходилось зажигать светильники — те самые, на загнанных прямо в пол стержнях. Из-за них в замкнутом помещении царила духота, да и тепла к вечеру скапливалось больше, чем если бы в окна весь день светило солнце. Тишина стояла такая, что из травы под окнами явственно доносилось гудение пчел.

Вошла Брита с подносом, и с ней в полутемное помещение ворвался свет дня, такой яркий, что Кимбре пришлось зажмуриться. Тем не менее она заметила, что у двери по-прежнему стоит охранник.

Ирландка поставила поднос и оглядела госпожу. В ее глазах была тревога.

— В этот раз я принесла лепешки с кардамоном, — сказала она, изображая непринужденную улыбку. — Это ведь ваши любимые, правда, леди? А что скажете о цыпленке с розмарином?

Кимбра равнодушно повела плечами. Она совсем забыла, что такое аппетит. Подносы уносились почти такими же полными, какими прибывали в ее камеру одиночного заключения. Неудивительно, что Брита начинала тревожиться.

— Если все это вам не по вкусу, я принесу другое. Как насчет гусиной печенки с луком и ломтя свежего хлеба?

Кимбра содрогнулась. Она сама не знала, чего хочет, и ничуть этому не удивлялась.

— Я не голодна. Брита. Лучше расскажи, как проходит празднество.

— У этих ярлов вместо животов бездонные бочки! Вы поступили мудро, когда заготовили столько провизии. Этого-то, боюсь, не хватит! А когда они перестают жевать, то начинают заливать в глотку спиртное.

— Им аппетита не занимать, — вздохнула Кимбра. — Неудивительно, ведь охота бывает каждый день и начинается еще затемно. Даже я знаю, когда они выезжают, потому что от конского топота трясутся стены.

— Они не могут жить без этого, и это истинное благо для тех, кто готовит и убирает. Почти каждый ярл садится в седло в тяжком похмелье, но это и к лучшему: когда они на полном скаку валятся с лошадей, то остаются целы и невредимы.

— Не то что в драках, — сухо заметила Кимбра. — Как поживает тот, которого вчера пырнули ножом?

Кимбра узнала о случившейся поножовщине за завтраком. Пока это был единственный случай, и поговаривали, что празднество проходит на редкость мирно.

— Ульрих думает, что рана не опасна. Но ваша мазь пришлась кстати.

Кимбра отложила шитье и поднялась. Шея и плечи ныли от долгих часов в одной и той же позе.

— Другие новости есть? — вяло осведомилась она.

— Все в том же духе. — Ирландка хмыкнула. — Шлюхи разъедутся отсюда с полными карманами.

Ничего удивительного: по ночам из всех трех трапезных, перекрывая звуки дудок и тамбуринов, несся рев хмельных глоток и женский смех, полный притворного вожделения. И не только из трапезных. В поисках уединения парочки нередко располагались под самыми окнами жилища, так что часовым приходилось отваживать их чуть ли не пинками.

Вообще говоря, часовой был всегда один, но менялись они каждые несколько часов. Кимбра не раз задавалась вопросом почему: чтобы не притуплялась бдительность или из опасения, что более продолжительное пребывание в непосредственной близости от нее может привести к грехопадению? Неужели Вулф всерьез верил, что она попробует сбежать, обольстив часового? И куда, по его мнению, она могла направиться?

Кимбра непременно задала бы все эти вопросы супругу, будь у нее хоть шанс. Однако со времени разговора, который для нее закончился заключением, они с Вулфом больше не виделись. По ночам он не приходил домой, и Кимбра лежала без сна, прислушиваясь к звукам веселья и мучаясь самыми черными подозрениями насчет того, где и с кем он проводит время.

— Я подслушала, как одна шлюха жаловалась другой на равнодушие здешнего ярла, — сказала Брита, словно читая мысли хозяйки. — По ее словам, самые аппетитные из них соперничают за его внимание, но все без толку.

Хотелось бы верить, подумала Кимбра. Ей снова представился Вулф в объятиях другой — или других, нескольких сразу. Сердце полоснуло такой болью, что захотелось кричать.

Брита ушла, еще раз взмолившись, чтобы Кимбра что-нибудь съела. Девушка честно попыталась, но не смогла проглотить ни кусочка. Было уже слишком темно для шитья, играть на лютне для себя одной не хотелось, все нужные лекарства были заготовлены, свиток с рецептами зачитан до дыр. Иными словами, занять себя было нечем.

Наступила ночь, и на мир опустилась тишина, в которой особенно далеко разносились звуки праздничного веселья. Духота жилища угнетала, заставляла мечтать о глотке свежего воздуха. Насидевшись до ломоты в пояснице, Кимбра стала ходить взад-вперед, но добилась только усталости в ногах, а напряжение так и не рассеялось. Тогда она приблизилась к окну и прильнула к щели между ставнями, очень надеясь, что это пройдет незамеченным. Не хватало только, чтобы гости поняли, что она умирает со скуки!

Вдоль всех дорожек были расставлены горящие факелы. В их свете можно было видеть Бриту, направлявшуюся к спальням для незамужних. Похоже, ее рабочий день был окончен, и Кимбра порадовалась за подопечную, которую все больше считала подругой. Но радость была недолгой. Откуда-то вынырнули трое, настолько пьяные, что их шатало на ходу. Заметив Бриту, они обрадованно устремились к ней.

— Глядите-ка, новая шлюшка! — воскликнул самый здоровенный.