Танит Ли - Героиня мира

• Название: Героиня мира
• Автор: Танит Ли
• Издательство: Азбука, Терра — Книжный клуб
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0232-2

---

Я перебралась через реку, следуя за Мельмом. Я ни разу не усомнилась в нем. Лед под ногами казался толстым, неизбывным.

Когда мы оказались на поросшем лесом берегу, он помог мне пробраться меж других людей, продвигавшихся вперед, а затем вдруг вручил меня Гурцу, который шел пешком по снегу; у него не осталось ни шлема, ни коня. С бороды свисали сосульки. Он закутал голову в матерчатый восточный тюрбан с болтающимися меховыми ушами. Казалось, увидев меня, он не обрадовался, не удивился — он никак не выразил вслух своих чувств. Но прошло мгновение, и он взял меня за руку, а по истечении часа, когда мы все еще брели вперед, вдруг сказал:

— Я знал, что ты никогда не покинешь меня.

— Мельм привез меня, — сказала я.

— Нет, — сказал он, — я знал, что ты никогда этого не сделаешь.

Я подумала: интересно, участвовал ли он в бою, по нему никак не поймешь. Он выглядел как человек, гибнущий от смертельной раны, бескровной, не оставляющей прорех в одежде.

А следом, шаркая ногами, шел Мельм, уже без лошадей, — другие люди предъявили на них права — он бросил на меня ни о чем не говорящий взгляд.

Вот так мы и продвигались по заснеженному парку под сенью чужестранных деревьев. Но Кир Гурц больше не призывал меня взглянуть на какое-нибудь необычное растение или окаменелость. Иногда он брал меня за руку или под руку, помогая удержаться на ногах. Сам он несколько раз падал на колени и поднимался, опираясь на меня и Мельма, а в это время мимо проходила колонна таких же спотыкающихся, падающих, безмолвствующих людей.

В вышине среди лесистых холмов Севера стоял заброшенный форт, в него и хлынул этот безучастный поток и вернул форт к жизни. Теперь он стал центром нашей деятельности, а вокруг него на снегу раскинулся лагерь. Я смотрела сквозь маленькое окошко башни, и мне удалось подсчитать то, что осталось: пара сотен человек, несколько повозок, навесы из рогожи на обрубках бревен. Внизу, на дворе, несколько женщин поддерживали главный костер и готовили офицерам еду. Сильный запах жареной конины поднимался вверх, к нему примешивался аромат горящих сосновых шишек.

Вот уже день и ночь, как мы здесь; пятые сутки, проведенные в лесах Сазрата, древнего королевства, породившего этот народ, эту империю и это отчаяние.

В круглой комнатке имелся свой очаг, и возле него на постели из мешковины и плащей, со сломанным седлом в изголовье лежал Кир Гурц.

Мельм ухаживал за ним. Мне не приходилось ничего делать — только быть рядом, неотступно. Всякий раз, как насущная необходимость заставляла меня выйти из комнаты, Гурц начинал беспокоиться.

Мельм поддерживал огонь в очаге и приносил нам обоим суп, сваренный на костре. Суп был приготовлен из конины, воды и капельки бренди. Расположившиеся под стенами солдаты кормились кровью и снегом или одним снегом.

Два дня прошло без стычек с чаврийцами.

Генерал, Хеттон Тус Длант, проживал в крепости. Его комната находилась напротив нашей, в самой высокой башне. У неприступных западных ворот Золи пушечным ядром ему сломало левую ногу. Однажды я стояла у окошка нашей башни и увидела его лицо, обрамленное краями бойницы, находившейся неподалеку. Рядом с огромными камнями он казался карликом; не думаю, чтобы он меня заметил. Он сильно изменился, и я вспомнила, как он входил в мой город, держа в руке обнаженный меч. Только это не принесло мне утешения.

— Милая, — сказал Гурц, — вставай скорей. Причешись. Мы пойдем к генералу.

Вот-вот наступит полночь, звезды глядят в окошко. Я решила, что он опять не в себе. И огляделась в поисках Мельма. Но Мельм уже стоял наготове у дверей с моим плащом в руках; он кивнул.

— Что такое?

Гурц улыбнулся мне. Он рано встал и совершил своего рода туалет: расправил военную форму, протер сапоги пучком соломы…

— Что? — вскрикнула я; эта попытка совершить обыденную процедуру напугала меня куда сильней, чем усеянная трупами равнина.

Но Гурц только посмотрел на меня и с мягкой настойчивостью попросил поторопиться. Его лицо цвета жженой охры раскраснелось от лихорадки, стало изнуренным, но оно так и светилось любовью ко мне. Казалось, никогда в жизни не встречала я подобного лица и взгляда. Догадывалась ли я когда-нибудь, сколь велика сила чувства, которое он испытывал ко мне? Она помогла ему превозмочь недуг и теперь, вопреки всему, поддерживала его. Разве могла я впустую тратить время? Я выполнила его просьбу и без дальнейших вопросов поступила так же, как и он, изо всех сил стараясь привести себя в порядок.

Мы спустились по внутренней лестнице башни, смоляной факел в руке Мельма освещал нам путь, и ночь закружилась, стены кинулись скакать, отшвыривая тени нам за спину. У подножия лестницы сидела и плакала женщина. Она поднялась на ноги, не прерывая будничного своего плача, и подвинулась, пропуская нас. Среди женщин, добравшихся живыми до форта, не оказалось ни одной знакомой мне. Я не представляла, что случилось с остальными, с дамами из экипажа принцессы, с девушками из фургонов и с колдуньей Джильзой; возможно, она-то сумела предугадать собственную судьбу и, сбросив бренную оболочку, добралась до дома иным образом.

Мы прошли по коридору, под аркой и поднялись на второй этаж. У входа в комнату Дланта совершенно не к месту стоял часовой. Он не окликнул Гурца, а сразу же постучал в дверь; ее перекосило, она частью соскочила с петель, а потому толком не открывалась и не закрывалась.

Нас пригласили войти, и мы попытались протиснуться в дверь. Она упорно не хотела пропускать Гурца. Между ними завязалось сражение, комическое и мрачное. Перед самой смертью Гурцу пришлось попусту тратить силы и еще раз испытать унижение.

Он вошел в комнату и оперся на руку Мельма, тяжело дыша и обливаясь потом. Мы заняли свои места на сцене, а перед нами в очаге Дланта пылал огонь, похожий на погребальный костер.

Возле одной из стен стояли склоненные знамена с изображением ворона и медведя, языки пламени высветили позолоту, но в их свете проступили также пятна и прорехи. Сколько же боевых регалий утратили легионы Дланта при Золи? Говорят, потеря боевого знамени означает гибель полка. И неужто чаврийцы захватили в плен самого бога? Его не было в комнате.

Но Уртка Тус восседал в своем резном кресле, словно привидевшийся во сне анахронизм; сломанная и чем-то обмотанная нога агрессивно выброшена вперед, как дубинка. Два офицера штаба стояли рядом. В свете грубого огня эти крупные люди казались румяными и крепкими, гигантами из красной бронзы, еще способными завоевать всю землю. Но мне припомнилось лицо Дланта, мелькнувшее недавно в окошке.

В этой комнате я увидела даже самое себя, ибо по странной прихоти генерала на дальней стене оказалось зеркало из посеребренного стекла. Вот это я в нем, бледное худое лицо, которого я прежде никогда не видела, и я несомненно стала выше; должно быть, продолжала расти все это время. Почти черные волосы, которые я так давно не мыла, не стали лучше после причесывания… Воспоминание шевельнулось во мне и скрылось в дымке. Мои глаза походили на бляшки из ртути. Увиденное увеличило их и придало им форму. Меня изумила сила боли, переделавшей мое лицо заново, ведь я не почувствовала ее, нет, ни разу.

Длант заговорил. Вероятно, немая сцена чересчур затянулась, у него не хватило терпения.

— Полковник, вам настолько полегчало, что вы смогли прийти сюда. Это радует меня.

— Я постарался подготовиться в надежде, что вы исполните мою просьбу.

Он постарался подготовиться к битве при Золи. Его трепала лихорадка, и он был готов к бою, или так ему казалось. Но неужели ему никогда еще не приходилось видеть поле сражения? Каким образом удавалось ему избежать этого зрелища? И вот теперь действительность нанесла ему такую тяжелую рану.

— Полковник… несравненный мой Кир, — неискренне, без тени правды в голосе проговорил Длант, однако задушевные слова звучали лестно и вызвали отклик со стороны Гурца и всех, кто находился в комнате, — не при даме будет сказано — я уверен, она простит меня — но… вы окончательно решились?

— Генерал, — ответил Гурц, — я впутал ее в эту историю и обещал позаботиться о ней. Мое нынешнее предложение — что еще я могу сделать?

— А она? — Длант бросил на меня взгляд и увидел существо, которое мне никогда не удалось бы узнать, даже в посеребренном зеркале.

— Она не станет противиться моему решению. Я никогда не причинял ей зла.

— Весьма вероятно, что не станет.

Блеклые глаза снова обратились на Гурца и увидели смерть.

Генерал попытался встать, и офицеры поспешили помочь ему. Гурцу тоже не удалось бы удержаться на ногах, если бы он не опирался на Мельма. Вот так они и стояли друг напротив друга, а рядом с одним из них замерла я, белое лицо, запоздалая мысль, причина всему этому.

Пожалуй, я догадалась раньше, еще у нас в комнате. Но догадка моя оставалась бесформенной, лишенной словесного выражения. Оказавшись в дикой местности, видя, как изменяют ему силы, что еще мог он сделать для меня, как не превратить из потаскухи в супругу? Мой покровитель собрался на мне жениться.