Мюррей Лейнстер - Ленточка на небосклоне

• Название: Ленточка на небосклоне
• Автор: Мюррей Лейнстер
• Издательство: КАНОН
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-88373-063-9

---

Хант пожал плечами.

— Когда я спрашиваю его, — добавил Кальхаун, — он не обращает на меня внимания. Он лишь млеет, глядя на Ним. Но вы — его тесть. Он обязан быть вежливым с вами!

Хант вдруг резко сел, положил свое самодельное копье под деревом и посмотрел на связку рыбы. Он не привык к избытку еды, и температура воздуха (Кальхаун прикинул: градусов пятьдесят по Фаренгейту) казалась ему высокой. Хант задумчиво стал отделять одну рыбку от другой. Взяв одну из них, он с новоприобретенным умением срезал филе. Дня два назад Кальхаун показал, как это делать.

— Детей в Городе—Три учат, — глухо сказал Хант, — тому же, что и детей в Городе—Два. Люди прибыли на планету работать в шахтах. Тогда была такая компания, которая отправила их на шахты и время от времени присылала корабли, чтобы вывезти продукты горнодобычи и привезти то, что было необходимо жителям. Люди жили хорошо и счастливо. Компания вывесила эту ленточку, чтобы создать искусственные теплые земли, где можно было бы выращивать овощи и фрукты. Но шахты скоро уже не могли обеспечить потребностей экспорта. Благодаря искусственному климату территория теплых земель расширилась. Стало теплее, ледники начали таять и сползать с гор. Они разрушили газо — и нефтепроводы между городами (их было трудно отремонтировать). Компания объяснила, что в связи с тем, что шахты стали нерентабельными, она больше не будет присылать звездолеты, чтобы вывезти груз и привезти все необходимое для жителей.

Те, кто выразил желание уехать, воспользовались звездолетами компании. Однако наши прапрадеды полюбили эту землю и решили остаться. У них были дома, еда и тепло. Они ни за что не хотели уходить.

Хант умолк и принялся разглядывать розоватое филе форели, которое он только что отделил от костей. Он откусил кусочек и стал задумчиво жевать.

— Поджаренная форель лучше на вкус, — мягко сказал Кальхаун.

— Но и так тоже вкусно, — ответил Хант и продолжил: — А потом корабли больше не приходили. И пришла болезнь. Она пришла из Города—Один. Жители Города—Два и Города—Три приходили в Город-Один и заразились этой болезнью. Они разнесли инфекцию по своим городам, но оказалось, что каждый из городов имел свою особую инфекцию, противостоять которой жители двух других городов не могли. Город—Один передал болезнь Городу—Три. Говорят, что в Городе—Два не было этой и своей инфекции. Так говорят в Городе—Два. А в Городе—Три говорят, что именно они совершенно здоровы, и у них никогда не было болезней.

Кальхаун молчал. Мургатройд пытался разгрызть один из орехов, которые он собрал на дереве. Кальхаун взял два ореха, стукнул их друг о друга, расколол и отдал Мургатройду, который с большим удовольствием их съел.

Хант поднял глаза на Кальхауна.

— Пат не передал Ним болезни Города—Три, — заметил он, — а Ним не заразила его болезнью Города—Два. Здесь что-то не так.

Кальхаун, раздумывая, ответил:

— Это очень все сложно и запутанно. Болезнь может передаваться носителем болезни: так, как вы всегда и думали. Носитель болезни может и не знать, что он является ее источником. Люди, окружающие носителя болезни, могут быть инфицированы: их кожа, их одежда являются носителями микроба. Скоро все в городе привыкают к этой инфекции. У них появляется к ней иммунитет, но вот кто-то из другого города приходит в это небольшое сообщество и заражается. Микроб для него является смертельным.

Хант внимательно слушал.

— Значит, инфекция может быть на одежде? Инфекция передается от носителя болезни на одежду?

Кальхаун кивнул.

— Разные носители разносят разные болезни. Например, человек инфицирован болезнью в Городе—Один, и все жители привыкли к этой болезни и не замечают ее потому, что приобрели иммунитет с рождения. В Городе—Два может быть носитель совсем другой болезни, и так далее… В каждом городе привыкали к своей особой болезни.

— Это понятно, — кивнул Хант, — но почему Пат не умирает или Ним? Почему вы ничего не делаете, чтобы спасти их?

— Предположим, — пояснил Кальхаун, — что носитель болезни умирает. Что происходит?

Хант снова откусил кусочек форели и начал жевать. Вдруг он поперхнулся.

— Болезнь не распространяется с одежды носителя. У жителей города больше нет той инфекции, которую они могли бы передать случайно в другой город. Младенцы не приобретают ее при рождении! Не существует больше болезни Города—Один, Города—Два или Города—Три!

— Да, остается лишь неистребимая уверенность в том, что болезни есть! Вы были уверены в существовании такой болезни. Все остальные еще уверены в этом потому, что города изолированы друг от друга, и выставляют часовых. Они совершенно убеждены в том, что то, о чем они привыкли думать, продолжает существовать. Они верят в то, что когда-то было правдой. Когда-то! А такие люди, как Ним и Пат, убегают в снега и умирают там!

Хант проглотил кусочек форели и широко улыбнулся.

— Ну что же, — в его голосе звучало уважение к Кальхауну, который был его гораздо моложе. — Мне это нравится! Мы не были дураками, когда верили в то, что все это правда. Но мы будем ослами, если будем продолжать верить тому, что перестало быть правдой. Кальхаун, как нам заставить людей понять? Скажите мне! Я смогу объяснить своим людям. С ними можно прекрасно ладить, если они не напуганы. Я могу заставить их сделать то, что считаю правильным и мудрым, когда они не чувствуют страха. Но когда они боятся…

Хант заскрипел зубами. Он внимательно смотрел на Кальхауна. Кальхаун почему-то вдруг вспомнил человека, на которого сейчас был похож Хант, — президента одной высокоцивилизованной планеты. У того тоже был всегда внимательный взгляд.

— Ну и как же мы их напугаем? Как сделать так, чтобы они поверили?

Хант развел руками. Кальхаун без всяких эмоций рассказал ему, что надо делать. Слов будет недостаточно. Угрозы не помогут, а на обещание вообще никто не обратит внимания.

— Синдром изоляции — невротическое состояние, а «проблема Крузо» состоит в невротической ипохондрии (мнительности, депрессии). Вам удастся решить эту сложную задачу. Вам, Ним и Пату.

Хант поморщился.

— Теперь я ненавижу холод. Но я сделаю все, что от меня зависит. Я сделаю это! Если у меня будут внуки, то им нужны будут другие дети, чтобы вместе играть. Мы отвезем вас на корабль?

— Да, пожалуйста, — сказал Кальхаун. — Кстати, как называется эта планета?

Хант ответил.

Кальхаун проскользнул через пастбище в центр посадочной площадки и осмотрел свой звездолет с внешней стороны. На нем были вмятины, но дверь оказалась закрыта. При свете сияющей ленточки в небе он заметил, что протоптанные следы находились на почтительном расстоянии от корабля. Город—Один был озабочен прибытием корабля Медслужбы, но понятия не имел, что с ним делать, и оставил его в покое, до поры…

Кальхаун открыл сложный замок, когда вдруг что-то подскочило возле его ног. Он подпрыгнул от неожиданности, а Мургатройд удивленно спросил: «Чи?» Кальхаун понял, что так напугало его. Он наконец открыл входной люк, вошел и закрыл его за собой. Атмосфера в корабле казалась мертвой по сравнению с той, в которой он провел некоторое время вне корабля. Он включил внешние микрофоны и услышал осторожные шажки и недовольное воркование. Это вызвало у него широкую улыбку.

Когда наступит утро, жители Города—Один увидят на пастбище маленьких кроликов с белыми хвостиками и воркующих голубей. Они отреагируют так, как уже отреагировали жители Города—Два и Города—Три — паникой, страхом. Паника заставит их подумать о самом главном — выживании, о их собственных жизнях. Они подумают о редкой болезни, которую могут распространить эти милые кролики. И страх перед неизвестной болезнью будет единственным чувством и единственной мыслью. Потом с ними по рации свяжется Хант. Он выразит озабоченность и сожаление, что партия новых животных для Города—Два случайно попала в Город—Один. Он добавит также, что животные инфицированы и что жителям Города—Один грозит эпидемия. Он даже назовет симптомы болезни: головная боль, боль в желудке и нервное потрясение. Он упомянет, что Кальхаун оставил в Городе—Два лекарства, которые вылечивают эту и другие болезни, и предупредит, что если подобные симптомы появятся в Городе—Один, то пострадавшие получат соответствующее лечение в Городе—Два.

Болезнь появится. Непременно. В трех сообществах этой планеты уже давно не было никаких болезней. Арктические колонии, где не бывает людей с других планет, становятся под влиянием внешних условий отменно здоровыми, но вот «синдром изоляции»… играет важную, но негативную роль.

В конечном итоге жители Города—Один, стеная и жалуясь на судьбу, отправятся в Город—Два. Их страдания будут реальными: они будут бояться нарушить свою изолированность от других городов. Но больше всего на свете они будут бояться болезни, даже той, которая существует лишь в их воображении. Когда они прибудут в Город—Два, они заметят, что ухаживать за ними будут жители Города—Три. Они будут в ужасе!