Владимир Лермонтов - Дельфания

• Название: Дельфания
• Автор: Владимир Лермонтов
• Жанр: Самосовершенствование
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-525-8

Что может быть прекраснее любви? А когда любовь вспыхивает к женщине-дельфину, тогда это уже сказка. Но порой сказка происходит в реальности.

Земные храмы, которые строил до сих пор Владимир, — это всего лишь первый шаг на пути духовного совершенствования. Теперь пришло время обрести путь без пути, начать строить нерушимый храм в душе и духе своем. И даже земная любовь, самое прекрасное чувство, — это только ступень к любви небесной, которая должна переплавиться в деяния на благо всего человечества, на искоренение зла и творение добра. Всевышний дал живым существам этот дар, чтобы они восходили в нем на более высокую ступень духа.

Благодаря людям, творящим добрые дела и постигшим любовь небесную, наша цивилизация обретет новые силы для следующего витка развития.

---

Глава 12. ТАЙНА АФОНСКОГО МОЛИТВЕННИКА

Константин открыл глаза и не сразу понял, где он находится. Он осмотрелся вокруг и наконец вспомнил все: как он встретился с пустынником Нектарием, его откровения у очага, полные драматизма, с одной стороны, а с другой, вселяющие надежду. Ведь самое главное, его дети живы! У него родилась дочь Аннушка! — Слава Богу за все, — прошептал Константин.

Сейчас он чувствовал себя удивительно бодро и легко, ему казалось, что он долго-долго спал и за это время в его душе все улеглось, успокоилось и воцарилось некое подобие гармонии. Будто за время сна в нем произошли глубокие перемены, которые выровняли его внутренний мир, погасили шторма, переплавили тревоги, перемололи отчаяние. Это был просто волшебный сон, отметил Константин, если бы не он, то ему пришлось бы бороться с самим собой не один месяц, а возможно, и годы.

Он вдруг вспомнил, как пустынник Нектарий положил на его голову руки и как через них в его разум, тело, душу начал вливаться поток мира и блаженства. Нет сомнений в том, что Нектарий подлинно чудотворец, подумал Константин, недаром, видимо, он носит такое удивительное имя — Нектарий, что означает дающий нектар радости и умиротворения. Потом Константин подумал, что в тот первый вечер он так ничего и не узнал о старце, о его жизни и судьбе.

Константин продолжал лежать и размышлять обо всем, что с ним произошло. Снаружи в пещеру падал луч солнца, в котором летали маленькие, искрящиеся пылинки. Слышно было звонкое пение птиц, доносился аромат летних трав, благоухающих после ночи под горячими лучами солнца. Все это было для Константина ново и необычно, однако ему почему-то показалось, что все для него здесь до боли близко и знакомо. Будто он раньше уже здесь не просто был, но даже жил. Бывает такое, подумал Константин, попадаешь в совершенно новое и абсолютно незнакомое место, а кажется, что уже с тобой такое было. Что это? Да и старец Нектарий показался таким родным и близким, словно давно с ним знаком.

Вдруг размышления Константина были прерваны громким звериным ревом. Он вскочил с ложа, сбросил накидку и выскочил наружу, где его взору предстала удивительная картина. В десяти метрах от пещеры, посередине поляны сидел огромный медведь, а пред ним на корточках сидел Нектарий, уткнувшись головой в живот зверя. Константин видел Нектария со спины, одна медвежья лапа лежала на плече старца. И в первое мгновение Константину показалось, что медведь напал на Нектария и тот вырывается из его опасных объятий: Константин, ища глазами поблизости подручное орудие защиты, ринулся в их сторону, чтобы помочь освободиться старцу и прогнать зверя, но тут Константина остановил спокойный и громкий голос Нектария:

— Да ты не бойся, Костюшка! — Старец поднял голову, посмотрел на Константина и кивнул в сторону медведя. — Это — Бурый, мой друг. — Старец вновь отвернулся и продолжал возиться в медвежьей шкуре. — Сколько раз я говорил тебе, — укорял старец медведя, — не ходи за перевал, там же капканы ставят. Не послушался, друг ты мой любезный. Ну да ничего, сейчас я тебе лапу-то освобожу.

Медведь заревел, видимо, от боли, а старец приговаривал:

— Потерпи, Буренький, сейчас еще одно мгновение и все будет хорошо. Ну-ка, Костюшка, помоги, подержи-ка вот здесь. Не получается у меня, сил не хватает.

Константин нерешительно приблизился к этой странной парочке и, преодолев и страх, и удивление, принялся помогать старцу. Он слышал над своей головой горячее дыхание дубравного зверя, а когда тот зарычал, готов был все бросить и отскочить, но удержался. Наконец операция была закончена, лапу освободили от капкана. На землю капала медвежья кровь. Старец принялся натирать рану какими-то листьями, а потом взял большой лист лопуха и, обернув лапу, перевязал ее веревочкой.

— Ну вот и все! — произнес удовлетворенный старец. — Немножко вначале поболит, а через недельку заживет, и будешь опять бегать. Только не ходи больше за перевал. — Старец назидательно помахал пальцем.

А медведь меж тем вдруг лизнул старца в руку и не спеша побрел в лес.

— Вот оно как, Костюшка, — заулыбался Нектарий. — Твари Божьи и те в человеческой ласке нуждаются.

Константин впервые увидел, что человек так легко и ласково общается с грозными животными, старец действительно волшебник. А Нектарий улыбался и объяснял:

— На земле, Костюшка, есть самый главный ключик любого волшебства — это любовь, радость моя. Она, милый мой!

И еще немало чудес наблюдал Константин, какие творила любовь старца Нектария. Как-то они обходили окрестности, старец показывал достопримечательности и приговаривал:

— Принимай, Костюшка, мою пустыньку, как из рук самого Господа.

— Да что вы, отче~ — возмутился Константин, понимая, куда старец клонит.

А тот назидательно, с ласковой улыбкой приговаривал:

— Послушай старика, радость моя. Знаю, что говорю.

Вообще Константин не замечал, когда пустынник бы не улыбался. Каждое слово он произносил с любовью и нежностью. И с каждым деревцем, и с каждой птичкой и цветочком вел он задушевные беседы, и те будто слышали его и понимали. Однажды Константину показалось, что цветок даже поклонился старцу, как бы в подтверждение того, что слышит и понимает Нектария. Все, что окружало этого чудного старца, было наполнено благодатью и сердечностью, и Константину в первое время казалось, что он попал в какую-то лесную сказку, в которой Нектарий — добрый волшебник, знающий и понимающий язык птиц, зверей и растений. Вокруг него всегда, куда бы он ни шел, кружила стайка веселых и бойких синичек. Они смело садились на плечи и голову старца, порой облепляя его, как куст. В таком виде старец смотрелся и вовсе каким-то древним, пещерным человеком. А по вечерам приползала прямо в пещеру большая старая жаба. Старец сидел у очага, а жаба смело запрыгивала ему на колени и замирала в неподвижности и сонливости. Нектарий тогда говорил:

— Ну, вот и сама Царевна пожаловала. — Он улыбался и осторожно гладил жабу по сухой, пузырчатой коже. И она не противилась, напротив, казалось, что ей это доставляло удовольствие.

Константин смотрел на это общение с некоторым отвращением, которое с детства прививается в сознании. Старец уловил чувства пришельца и сказал:

— Однако не знаешь ты, радость моя, что жаба покорила и горные вершины, и земные недра. На вы— соте 4,5 километра в Гималаях встречали зеленых жаб, а вот такую, серую жабу, — старец указал на Царев— ну, — находили под землей, в шахтах на глубине аж 340 метров!

— Откуда вы, отче, знаете это? — поинтересовался Константин.

— А она сама мне рассказала, — заулыбался Нектарий, указывая кивком головы на Царевну, удобно примостившуюся на коленях пустынника.

Однажды повел Нектарий Константина на водопад. В ущелье, в трехстах метрах от пещеры Нектария протекала речка. К ней-то они спустились и пошли по руслу вниз, пробираясь через лесные чащи. Наконец они подошли к десятиметровому обрыву. Здесь струя воды пропилила широкую выемку так, что стали видны разноцветные слои песчаников. По уступам скал свисали темно-зеленые кисти плюща, в некоторых местах кисти сплетались в плотные покрывала. По склонам стелился пышный папоротник. Вниз падала, шумела пенистая вода, образовавшая в земле чашу, наполненную голубой, пузырчатой водой. Путники спустились к природному бассейну и, раздевшись, погрузились в студеную воду. Над ними сомкнулась листва, вокруг была такая первозданная красота, от которой дух захватывало. Искупавшись и подсохнув, путники стали одеваться, как вдруг на камнях, почти у воды, они заметили мертвую птичку.

— Жаль ее, — произнес Константин.

А Нектарий просто взял пичужку на ладони, сомкнул их и поднес к губам. Константин внимательно наблюдал за действиями старца. Пустынник стал дышать усиленно в ладони, а потом, через минуту, вдруг махнул руками вверх, и живая птица вылетела из его рук, сделала над путниками круг и исчезла в зарослях леса. И Константин понял, что наблюдал чудо воскресения. Никто мне не поверит, если я кому-нибудь расскажу, подумал Константин.

Показывал отшельник и огородец свой, отвечая тем самым Константину на вопрос, чем он питается.

— Я, Костюшка, как старец Серафим Саровский, нашел себе универсальную пищу. Если ты помнишь, этот великий молитвенник земли русской употреблял в еде только одну траву, снитью она в народе называется. А меня Господь надоумил пользоваться земляной грушей. Раньше ее сеяли охотники, чтобы кабанов подкармливать. Она, эта земляная груша, растет как сорняк, сама по себе. Не надо за ней ни ухаживать, ни поливать, знай растет себе и размножается. Набрел как-то я в горах на такое поле, выкопал себе несколько клубней, здесь и посадил. — И Нектарий показал на поляну. — Вот тут она, голубушка, кормилица моя, и растет.

Константин недоумевающе посмотрел на полянку, присел, рассматривая растение, и сказал: