Эрленд Лу - Во власти женщины

• Название: Во власти женщины
• Автор: Эрленд Лу
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Современная проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-352-00272-1

Дебютный роман автора «Лучшей страны в мире» и «Наивно. Супер»; именно в этой книге наиболее отчетливо видно влияние писателя, которого Лу называл своим учителем, — Ричарда Бротигана. Главный герой попадает под власть решительной молодой женщины и повествует — в характерной для героев Лу самоироничной манере — о своих радостях и мытарствах, потерях и приобретениях, внутренней эволюции и попытках остаться собой. Герои «Во власти женщины» ходят в бассейн и занимаются любовью в плавательных очках, поют фольклорные песни и испытывают неодолимое влечение к орланам-белохвостам, колесят по Европе и мучительно ищут себя...

---

Мне захотелось войти к ней и рассказать все как есть, но в конце концов я ушел домой, и она так и не узнала о моем существовании.

Очевидно, хотя я об этом и не подозревал, мое рациональное начало уходило своими корнями во что-то гораздо более весомое, нежели мое «я».

267)

Однажды я почувствовал себя каким-то подавленным и лишним в этом мире. Я навестил Халфреда, и мы несколько часов играли в карты. В конце концов я больше не мог играть, и я сказал Халфреду, что, по-моему, жизнь не стоит того, чтобы жить. Халфред посмотрел на меня и сказал, что понимает, как такие мысли могут прийти в голову, но, с другой стороны, он не представляет себе ничего, кроме жизни, ради чего стоило бы жить. И мне пришлось согласиться, что в этом есть смысл. В этом что-то есть, сказал я.

268)

Позвонил отец. Он сказал: привет — и начал с того, что спросил, хорошо ли я питался и всякое такое. Да, ответил я. И тут же, без всякого перехода, он спросил, не думаю ли я снова наладить отношения с Марианной. Я сказал: нет, я об этом не думаю. Отец считал, что об этом стоит подумать (ведь Марианна такая хорошенькая и добрая, сказал он). И я понял: его беспокоит, что я все один да один.

Я спросил, с чего это он вдруг заговорил об этом. Просто так, ответил отец. Без всякого повода. Подумал, вот и решил сказать.

269)

Итак, я снова начал думать о Марианне. Я думал, и ее образ оживал в моем воображении, мне это было неприятно и ненужно. Жаль, что это опять началось, когда мне наконец удалось вытеснить ее из своего сознания. Но я ничего не мог с этим поделать, и меня это даже устраивало. Устраивало убеждать самого себя, что я ничего не могу с этим поделать. Таким образом я превращался одновременно и в жертву собственных мыслей, и в раба собственных желаний. Несомненно, я весьма темпераментный человек.

Но я по-прежнему жил в городе, а Марианна — на этом чертовом острове посреди моря. И было совершенно ясно, что о письме к ней не может быть и речи. Как бы там ни было, это она, а не я, завела шашни на стороне, всему должен быть предел.

Научная организация трудового процесса на моей работе предполагала постепенное сокращение текущих дел. Я по-прежнему благостно кормил свою голубку, хотя и без прежнего умиления. Сказать, что мне было хорошо, что я был всем доволен и беспечно мастурбировал по вечерам, было бы сильным преувеличением.

270)

Шло время, и почти ничего не происходило.

Туне появлялась все реже. Она больше не ждала с нетерпением у скамейки, когда я появлюсь с пакетом крошек в руках. Я решил было, что она улетела в теплые края, но кто-то сказал мне, что голуби — не перелетные птицы, и тогда я на нее обиделся. Я предоставил голубей самим себе, потеряв к ним всякий интерес.

На работе у нас завели новый порядок, и я получил бирку со своей фамилией. Я прикрепил ее к рубашке, и мои коллеги обращались ко мне теперь по фамилии. Я решил, что это уже неплохо. Несомненно, так оно и было.

Наступила зима, потом весна, потом снова лето, и однажды вечером в начале лета раздался звонок в дверь.

Это была Марианна.

Ты? — удивился я. Да, это она. Как ты на это смотришь? — спросила она. Трудно сказать, ответил я.

271)

Я сказал, что для меня ее приход большая неожиданность, ведь я думал, что она уже никогда не вернется в город. Она развела руками и сказала, что я сам лучше всех должен знать, как легко бросаться высокопарными образами, когда все у тебя хорошо, зато как столкнешься с настоящими трудностями, тут уж не до красивых речей. Я спросил, означает ли это, что она столкнулась с настоящими трудностями, и она ответила, что похоже на то.

А как же Тур? — спросил я. Что Тур? — сказала Марианна и дала мне понять, что Тур интересуется только орланами. Я спросил, интересуется ли он орланами и по ночам. Да, и по ночам тоже, ответила Марианна. Я кивнул и сказал, что, если мужчина по ночам интересуется орланами, это его до добра не доведет.

272)

Марианна сняла себе комнату. Неподалеку от меня. Минут двадцать быстрым шагом, не больше (если не будет задержек у светофоров, а и с, как правило, не бывает). Но я редко навещал ее там.

Итак, она вернулась. Столь же внезапно, как впервые появилась в моей жизни, и так же неожиданно, как покинула меня ради Тура. Словом, она вернулась обратно. Но жили мы по отдельности, и ни я и никто другой не считал нас с Марианной парой.

Мы встречались нечасто, но встречались. Однако и с другими каждый из нас встречался не чаще.

273)

А как Лоллик? — поинтересовалась Марианна. Лоллик больше нет, ответил я. Тогда Марианна осторожно спросила, не нахожу ли я, что Лоллик немного вульгарна (положа руку на сердце). Я сказал: М-да! Не без этого, и мы надолго замолчали. Но потом смягчились и оттаяли. Кончилось тем, что мы сказали: хорошо, что хотя бы кто-то вульгарен.

274)

Несколько раз Марианна брала меня за руку, когда мы шли по улице. Мне это не нравилось, и я изобретал всякие хитрые уловки, лишь бы она оставила в покое мои руки. Наконец однажды вечером она предложила заняться любовью, что мы и сделали. Мы испытали оргазм одновременно, и, по-моему, это было великолепно. Я разволновался и долго потом говорил об этом. Марианна слушала, куря сигарету за сигаретой, а потом сказала, что ей приятно мое волнение, но, что касается ее, она и раньше испытывала такое много раз.

275)

Я спросил у Марианны, как она относится к радиотелефонам. Ей эти штучки не нравятся, сказала она, но не смогла объяснить почему. Должна же она назвать хоть какую-то причину, настаивал я. Нет, оказывается, не должна.

276)

Мне пришло в голову, что я должен подстричься. Марианну удивило такое желание с моей стороны, но она согласилась со мной. Она точно знает, куда я должен пойти, сказала она, очень важно, чтобы меня подстриг человек по имени Тим. Этот Тим был старый знакомый Марианны, и она гарантировала, что он хороший мастер и прекрасно владеет ножницами.

В парикмахерском кресле я весь напрягся, но так и не собрался с духом, чтобы спросить, зовут ли человека с ножницами Тимом, однако по описанию Марианны невозможно было определить, он это или не он. Парикмахер спросил, в чем проблема, и я ответил (что было истинной правдой), что никакой проблемы нет, просто он должен подстричь меня покороче. Насколько короче? — поинтересовался он, и я объяснил, что он должен срезать столько волос, чтобы не оставалось никаких сомнений. В чем? — спросил он. В том, что я подстрижен коротко, сказал я.

И он подстриг меня так, чтобы сомнений не осталось. «Коротко» было самое подходящее слово, и меня даже позабавило, что случайно брошенное слово может оказаться настолько точным.

277)

Правда, оказалось, что меня стриг вовсе не Тим, и Марианна обиделась, что я не последовал ее совету. Я не нарочно, сказал я, но Марианна считала, что все случилось по моей вине, а мои оправдания, будто я не знал, как выглядит Тим, не выдерживают никакой критики. Мне следовало удостовериться, что человек с ножницами и есть Тим. Я этого не сделал и теперь был наказан. Оказалось, что я нелепый, глупый и никогда ничего не умел. От моей беспомощности можно сойти с ума. Я робко сказал, что, если бы настоял на том, чтобы меня стриг Тим, я тем самым поставил бы под сомнение искусство другого мастера. Ну и что из того? — возмутилась Марианна. Как бы там ни было, меня несомненно подстригли хорошо, однако Марианна не могла удержаться от замечания, что мы теперь никогда не узнаем, как бы я выглядел, если бы меня подстриг Тим. Да, уже не узнаем. Я был вынужден с ней согласиться.

278)

Вечер в городе, мужская компания и много пива. Были Бент, Гленн, Халфред и еще кое-кто. Мы напились и заговорили о девушках. Я был не из тех, кто выпил меньше других, и прошелся по адресу Марианны. Сообщил со смехом, какой тип трусиков она предпочитает. И тут же пожалел.

279)

Однажды вечером Марианна пришла ко мне в гости. Она принесла пакет яблок. Погладив мои стриженые волосы, она сказала, что у меня приятная форма головы.

280)

Через неделю она мне позвонила, я играл в лудо с Халфредом. Она сказала: знаешь что, и я ответил: нет, не знаю. Она много думала, сказала Марианна, и пришла к выводу, что нам нужно снова съехаться. Она в самом деле так думает? Вскоре выяснилось, что она и в самом деле думала так.

Я сказал, что по первому впечатлению мне эта мысль не показалась удачной. Поскольку, по-моему, из этого ничего не выйдет. Марианна фыркнула и сказала, что я не должен придавать слишком большое значение первому впечатлению. Ладно. Я об этом подумаю.

Я рассказал Халфреду о предложении Марианны. Н-да, сказал он и вернул все мои четыре фишки в исходное положение. Потом засмеялся и сказал, что с моей стороны было глупо поставить в домик сразу все четыре фишки. Смертельно опасно. Я мужественно отнесся к своему проигрышу и постарался сосредоточить все мысли на Марианне.