Брайан Ламли - Беспощадная война

• Название: Беспощадная война
• Автор: Брайан Ламли
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Теперь я решил обследовать то, за чем меня, собственно, и отправили — угольные штреки, но это оказалось не так-то просто сделать. Первые полдюжины были законсервированы, проще говоря — завалены. Вскоре я нашел причины оседания земли! Проклятые облицованные туннели пронизали старые выработки, словно соты, как дырки в сыре. Они проходили через уголь и камень во всех направлениях! В одном из немногих сохранившихся старых штреков, который был открыт и где еще оставался низкокачественный уголь, я сделал еще одну забавную находку. Туннель — один из новых — был проложен вдоль штрека, и стенки его покрывала не лава, а затвердевшая смола, точно такая, как та, что пузырится на горячем угле в печи, но только внезапно окаменевшая.

Вот так все это выглядело. Я понял, что с меня хватит, и поспешил к главной шахте, к клети. И тут мне показалось, что я слышу пение. Показалось?.. Какого черта!.. Я слышал его. Оно звучало точно так, как вы написали! Это было тихое, идущее откуда-то издалека пение — словно шум моря в раковине, или звуки внезапно всплывшей в памяти мелодии… Но я знал, что никогда не слышал ничего похожего… И тогда я со всех ног бросился к клети.

Остальное я расскажу вкратце, мистер Кроу. Возможно, я уже наговорил слишком много, но надеюсь вы не из пронырливых репортеров. С другой стороны, мне хотелось поделиться с кем-то, рассказав все, что я видел, так какого черта мне беспокоиться?

Я наконец добрался до подъемника. К этому времени пение затихло. Покрутив старую ручку, я подал техникам наверху знак поднять меня. Я кое-что рассказал им, но не так подробно, как вам, и потом отправился домой… Жемчужины я забрал с собой на память, и не упоминал о них в своем докладе. Мне кажется, они не могут принести радости людям… И все же, это немного напоминает кражу. Ведь чьи бы эти штуки ни были — они не мои, не так ли? Думаю, не отправить ли их анонимно в музей Сандерленда или Редкара. Наверное, специалисты по жемчугу смогут точно определить, что это такое…

На следующий день ко мне явились репортеры из «Дейли Мейл». Они узнали о моих приключениях, и выкачали из меня все, что смогли. Я посчитал, что они смеются надо мной, и потому придержал язык. После меня они отправились к старому Беттериджу… Остальное вы знаете.

Вот и все, мистер Кроу. Если вас интересует что-то еще, чирикните мне еще строчку. Со своей стороны, я хотел бы узнать, откуда вам известно так много обо всем этом и почему вы хотите узнать еще больше…

Искренне ваш,

Р. Бендхем.

PS. Возможно вы слышали, что Угольный Совет собирается послать еще двух инспекторов — «сделать работу», которую я «не выполнил»? Что ж, надеюсь у них ничего не выйдет. Несколько дней назад большая часть шахты обвалилась! Дорога между Харденом и Блекхиллом местами опустилась на 10 футов, а в Кэстл-Айлдене пара кирпичных амбаров провалилась под землю. Еще пришлось ремонтировать стены заезжего двора «Красная Корова» в Хардене, а слабые толчки чувствовались повсюду. Не удивительно, ведь вся выработка была пронизана этими туннелями. Странно, что она продержалась так долго. И еще одно. Думаю, запах, о котором я упоминал, происходил от какого-то газа. Теперь у меня все время кружится голова. Я слаб, как котенок, и будь я проклят, но ночами в кошмарах я слышу эти жуткие, гудящие, поющие звуки! Конечно, старый Беттеридж считает все это глупыми выдумками, но он ошибается…

Р. Б.

Блаун Хаус 30 мая

Реймонду Бентхему, эсквайру

Дорогой мистер Бентхем,

благодарю вас за оперативный ответ на мои вопросы в письме от 25-го числа и буду вам очень обязан, если вы такое же внимание уделите и этому письму. По необходимости я пишу очень коротко (у меня сейчас много важных дел), но прошу вас отнестись ко мне со всей доверительностью, и какой бы странной ни показалась вам моя просьба, выполнить ее без промедления!

Вы уже видели насколько точно я описал рисунки на стенах огромной неестественной пещеры в земле, и что я в состоянии воспроизвести на бумаге звуки странного пения. Теперь мне бы очень хотелось, чтобы вы, вспомнив предыдущие мои заявления, поверили бы мне, когда я вам скажу, что вы подвергли себя ужасной опасности, забрав те жемчужины! Я искренне убежден, что опасность возрастает с каждой минутой!

Прошу вас прислать их мне. Я знаю, что с ними надлежит сделать. Повторяю, мистер Бентхем, не тяните! Сразу же вышлите мне эти жемчужины. Если же вы решите поступить иначе, то, ради Бога, не храните их дома и не носите с собой! Или бросьте их обратно в шахту, если это еще возможно. Но какой бы способ вы ни выбрали, чтобы избавиться от них, поспешите! Эти жемчужины опаснее, чем тонна нитроглицерина!

Ваш верный,

Титус Кроу

Блаун Хаус

5 часов пополудни 30 мая

Мистеру Анри-Лорану де Мариньи

Дорогой Анри,

Я сегодня дважды пытался связаться с вами по телефону — и только в этот поздний час узнал, что вы находитесь в Париже на распродаже античных вещей! Ваша экономка не знает, когда вы вернетесь. Но я очень надеюсь, что это скоро произойдет. Вероятно, мне понадобится ваша помощь! Эта записка будет ждать вашего возвращения. Не теряйте времени, де Мариньи, и приезжайте ко мне как можно скорее!

Титус

Глава 2 Дневник Анри-Лорана де Мариньи.

В течение нескольких недель я испытываю странное и необъяснимое ощущение — беспокойство, предчувствие чего-то ужасного. Атмосфера становится просто невыносимой. Я нахожусь на грани истерии. Мои нервы напряжены до предела. Всю свою жизнь я пытался понять, откуда появляется необъяснимый страх перед неизвестным, и где источник давления, от которого, казалось, вокруг меня сгущается воздух. Эти ощущения не оставляет меня в покое ни на прогулке, ни в постели. Однако сочетание этих двух странных состояний ныне ввергло меня в своего рода панику и заставило поспешно оставить Лондон и искать убежище на континенте.

Играя роль увлеченного коллекционера, я отправился в Париж и поиски предметов восточной античности привели меня в Доме Фуше. Но с ужасом я обнаружил, что бегство в город предков не избавило меня от депрессии и ощущения обреченности. Я совершенно растерялся, не зная что же мне делать дальше.

После четырехдневного пребывания в Париже, сделав одну или две небольших покупки — пожалуй, лишь для самооправдания — я решил вернуться в Англию.

В то мгновение, когда мой самолет коснулся земли в Лондоне, я понял, что меня все время тянуло назад в Англию, и я расценил это, как предвиденье, подтвердившееся немедленно по возвращении домой — я нашел приглашение Титуса Кроу. Его письмо лежало на столе в моем кабинете. Туда его положила моя экономка два дня назад. Но каким бы загадочным оно ни было, оно мгновенно исцелило меня, разогнав уныние, в течение долгих недель тяготившее мою душу. Оно заставило меня спешно отправиться в Блаун Хаус.

Была уже середина второй половины дня, когда я добрался до одноэтажного летнего дома, раскинувшегося на окраине города, и великий оккультист Титус Кроу, почему-то всегда напоминавший мне льва, широко распахнул передо мной дверь. Я очень удивился, и кажется не сумел скрыть свое беспокойство, тем изменениям, которые произошли в его внешности за три месяца, пролетевшие с момента нашей последней встречи. Он выглядел очень усталым. Это бросалось в глаза. Лицо Титуса Кроу вытянулось и посерело. Морщины глубоко прорезали высокий лоб. Широкие плечи опустились, и его высокая, обычно энергичная фигура обмякла. Его измученный вид несомненно являлся свидетельством интенсивных бессонных научных бдений, к которым организм еще не успел приспособиться и потому его первые слова напоминали старческое брюзжание:

— Де Мариньи, вы получили мою записку! Слава Богу! Мне так хотелось иметь рядом преданного человека. Я валюсь с ног. Устал так, что ты и представить себе не можешь. Свежий ум, новый подход… Слава Богу! Я так рад видеть вас!

Кроу проводил меня в дом — прямиком в кабинет и знаком пригласил садиться. Но я застыл посреди комнаты и, недоумевая, начал ее рассматривать. Хозяин налил мне бренди и тяжело плюхнулся в кресло за огромным столом.

Я продолжал стоять. Глаза мои скользили с предмета на предмет. Чтобы понять мое замешательство надо учесть, что кабинет Титуса Кроу (у моего друга была замечательная библиотека по оккультизму) хотя и был его любимым местом, частенько — в те дни, когда мой друг занимался странными исследованиями — оказывался главной сценой, где разворачивалось действо, и я привык видеть эту комнату далеко не в образцовом порядке — но никогда прежде я не видел здесь такого хаоса!

Карты, планы, атласы в раскрытом виде лежали друг на друге, закрывая весь пол от стены до стены, так что мне пришлось наступить на некоторые из них, добираясь до кресла. Десятки папок скоросшивателей, некоторые — закрепленные в открытом состоянии на отмеченных записью местах или заложенные листочками бумаги, лежали и стояли торцом на заваленном бумагами столе и на небольшом журнальном столике. Множество газетных вырезок — как выцветших и заметно потемневших, так и совсем новых — валялось повсюду. Большого формата тетрадь, со страницами, исписанными сверху до низу неразборчивым почерком, лежала раскрытая у моих ног, а раритетные фолианты вперемешку с общедоступными книгами по различным темным или мало известным полумифологическим, антропологическим и археологическим предметам громоздились в углу комнаты у подножия огромных древних часов с четырьмя стрелками. Чудовищный беспорядок, окружавший меня со всех сторон возбудил мое любопытство до такой степени, что первыми словами, так естественно слетевшими с моих губ, были вопросы: