Луис Ламур - Одинокие боги

• Название: Одинокие боги
• Автор: Луис Ламур
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Вестерн
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00184-8

Эпоха освоения Дикого Запада — одна из самых притягательных страниц американской истории. Но судьбу великой страны вершили обычные люди — переселенцы, двинувшиеся на новые земли в поисках лучшей доли. Главный герой `Одиноких богов` — обаятельный, рано повзрослевший Иоханнес Верн оказывается вовлеченным в круговорот захватывающих событий, где смешались любовь и ненависть, бескорыстная дружба и жажда мести, честь и предательство.

---

— А если я этого не сделаю? — вызывающе взглянул гость. Явно забавляясь сложившейся ситуацией, мисс Нессельрод произнесла с достоинством:

— Мистер Марчинсон, мне достаточно сделать один шаг к двери и закричать. И ровно через минуту здесь окажется не менее дюжины мужчин. Они могут чего-то не понять и грубо обойтись с вами, а могут и просто пристрелить на месте или... повесить.

Разъяренный Марчинсон пристально смотрел на женщину, потом, круто развернувшись, медленно пошел к двери. У порога он оглянулся.

— Я ухожу, мадам, но уверяю вас, еще вернусь, предприняв предварительно необходимые шаги. Вот тогда мы и посмотрим...

Когда Марчинсон закрыл дверь, Мегги встала со стула, и ее лицо, видела мисс Нессельрод, было белее мела.

— Как вам удается быть такой сильной? Я бы на вашем месте умерла со страху!

— Однажды и я умирала со страху. А теперь... теперь У меня есть друзья. И мой тебе совет, девочка: имей настоящих друзей. Куда бы тебя ни забросила судьба, всегда имей друзей. Только в них наша надежда и опора.

— Мне кажется, мэм, этот человек больше не решится прийти сюда.

— Нет, Мегги, ошибаешься. Он еще обратится к властям, попробует и силу применить. Знаю я этих людей, это у них такой способ убеждения, метод воздействия... Но запомни, Мегги: меняются власти, но не люди. Русские во все времена обвиняют свое правительство. Правительство же России не доверяет своему народу, а тот в свою очередь подозревает его во вредных внешних влияниях. Цари правят жестоко, их способ влияния — репрессии. И не важно, какое будет новое правительство, как оно будет называться, все равно суть его не изменится.

— Мне пора идти, — заторопилась Мегги. — Если вы хоть что-нибудь услышите об Иоханнесе, сообщите, пожалуйста, мне.

— Хорошо. Обещаю.

Уже в дверях Мегги настиг неожиданный вопрос мисс Нессельрод. Минуту поколебавшись, она спросила:

— Скажи, Якуб Кан... он друг твоего отца? Хочу попросить его пожить у вас в доме, пока не вернется капитан Лаурел. Ты понимаешь меня?

Глава 46

При свете луны заросли дуба напоминали черные, загадочные очертания острова. Мы выпили кофе, поели вяленого мяса. Потом, загасив костер, проехали еще мили две, прежде чем разбили новый лагерь.

Место выбрали неплохое. Ниже нас, ближе к дороге, тянулся длинный холм, светлый от луны и необитаемый; позади него виднелась крутая каменистая возвышенность, недоступная, по нашим расчетам, ни для пешего, ни для конного.

Мы расположились на ночлег, разбрелись, как обычно, в темноте, каждый под свое облюбованное им дерево. Несколько поваленных недавней бурей дубов лежали на земле. Уцелевшие, шелестя листвой, возвышались массивными громадами. Мы выбрали наиболее удобную позицию, которая могла служить в случае нападения как бруствер.

Место привала казалось сухим, наши фляги полны — в футе от длинного холма протекал ручей. Следы, по которым мы шли, были совсем свежими, значит, и конокрады, и похищенные лошади находились где-то совсем поблизости.

— Не думаю, что они намерены вести нас и дальше, — предположил Финней. — Мы и так уже преодолели гораздо большее расстояние, чем я ожидал.

Та же мысль владела, очевидно, остальными. Ведь Лос-Анджелес находился теперь от нас в нескольких днях езды, и, как казалось, у похитителей не было нужды увлекать нас еще дальше: ведь всего в часе скачки от Лос-Анджелеса, какое направление ни возьмешь, за исключением побережья, начиналась дикая пустынная местность.

Или, может быть, враги наши надеялись, что по мере удаления от города мы станем терять в конце концов бдительность и окажемся более беспечными?

Мы разулись и, сняв с плеча ружья, положили их рядом с собой.

Куда бы ни отправлялся я последнее время, всегда имел при себе пару мокасин, которые почти ничего не весили и не занимали много места: они могли пригодиться в любое время ночью в лесу. Находясь в дикой местности, я обычно надевал их к ночи, на случай, если бы мне пришлось непредвиденно сняться с места и куда-то идти. И на этот раз перед тем, как лечь, я надел мокасины, положив рядом шестизарядник.

Освещенные луной листья на фоне неба казались черным, причудливо сплетенным кружевом. Я всегда трудно засыпал на открытом воздухе в лунную ночь. Наверное, нет на земле человека, совершенно освободившегося от своих атавистических «воспоминаний», прочно заложенных в подсознании еще с первобытных времен, когда ему, одинокому, приходилось бояться не только себе подобных, но и разнообразных диких зверей. Отдыхая, я лежал без сна, но при этом все мое существо оставалось в напряжении. Ветер едва шелестел листьями, а вскоре совсем утих. Какая-то наша лошадь начала вдруг бить о землю копытом. Я тут же нащупал в темноте ружье.

Послышался сначала слабый, потом все нарастающий звук — отдаленного топота копыт по траве. Я приподнялся на локте и посмотрел туда, где проходила тропа, ведущая к ручью. И увидел трех всадников: их черные силуэты четко выделялись на освещенной луной траве.

Подъехав к ручью, они напоили лошадей. Слабый шорох рядом со мной подсказал, что кто-то из моих товарищей тоже не спит и прислушивается столь же внимательно к тому, что происходит. Мужчины возле ручья о чем-то едва слышно переговаривались, но до них была добрая сотня ярдов, поэтому, конечно, мы ничего не расслышали.

— Их трое, — прошептал Монте, это он не спал, — что означает одно: нам придется иметь дело с большой шайкой.

— Давайте все же попробуем немного поспать, — предложил я. — Скоро рассвет.

Кто-то хихикнул, то ли во сне, то ли проснувшись и не посчитав выдвинутую мной идею серьезной. Во всяком случае все вскоре смолкло, и наступила тишина.

Три человека, передвигающиеся в ночи и довольно быстро. Маловероятно, что они не имели к нашему делу никакого отношения. Путешествие в такое время суток означало одно: либо эти люди должны прибыть в какое-то место к определенному часу, либо они уже возвращались откуда-то, что тоже находилось неподалеку.

Лежа на спине и глядя на причудливое переплетение листьев, я размышлял над сложившейся ситуацией. Наверняка западня уже расставлена и, самое большое, в часе езды отсюда: я сомневался, что они отъехали на большее расстояние от своего лагеря, да еще ночью. Лошади под ними не выглядели уставшими.

Итак, что из всего этого следует? Кто-то покушается на мою жизнь. Дон Исидро? Такое было вполне вероятно, но мой родственник — слишком опытный наездник, и я сомневался, что он стал бы скакать всю ночь, ради того чтобы куда-то добраться. Дон Федерико — другое дело.

До тех пор, пока капитан Лаурел не предупредил, мне и в голову не могла прийти мысль, что я кому-xо мешаю или кто-то хочет убрать меня с дороги, потому что я наследник. Зная небрежность в делах, свойственную многим старым калифорнийцам, можно было предположить, что дон Исидро вообще не составил до сих пор завещания. Он состарился, и дон Федерико, понятно, жаждал стать его наследником. У этого человека появилась причина для того, чтобы возненавидеть меня, и оттого яростное желание уничтожить.

О, если бы дон Федерико только знал, насколько мне все это было безразлично! Идея наследования никогда не волновала и не интересовала меня. Большое состояние никогда не являлось моей мечтой, гораздо более важным делом я считал стремление стать совершенным человеком. И учиться, учиться у кахьюллов, гор, пустыни, у людей, окружавших меня... Существовала и волновавшая меня тайна Тэквайза, она не выходила из головы. В самом ли деле, как говорят, он живет в пещерах, где-то в горах Сан-Джакинто?..

После того как мы найдем лошадей, я обязательно вернусь в каньон, где бьют горячие источники. Назад, к моему одинокому с мозаичным полом дому, неподалеку от подножия гор. Я должен отвезти туда книги, поставить на полку, заменить те, которые уже прочитаны им...

Когда я проснулся, горел костер, сложенный из сучьев дерева, не дающего дыма. Был сварен и кофе. Возле костра сидел Монте, а Майрон повел лошадей на водопой. Я переобулся и подошел к потрескивающим веткам.

— Все спокойно, — ответил на мой немой вопрос Финней, причесываясь и пропуская между пальцами пряди волос.

— Это произойдет, очевидно, сегодня, — предположил я.

Овен Хардин стоял тут же, опираясь на ружье.

— И я так думаю, — согласился он.

Присев на корточки возле огня, я обхватил руками чашку с кофе — очень было холодно. Ночи в пустыне и ее окрестностях всегда такие. Я тревожно оглядел верхушки холмов и заросли кустарников, подступавших к ним.

— Мне это не нравится, — заметил Финней. — А что, если дорога свернет в каньон?

Я задумался, поняв ход его мыслей.

— Мы сделаемся уязвимыми для любого, кто заберется с ружьем на холмы. Они просто заманивают нас.

— Но ведь мы можем и переждать, — заметил Монте. — А можем и заставить их подойти к нам.

Кофе показался очень вкусным. Я отрезал кусочек вяленого мяса, медленно прожевал его. Утро выдалось прозрачным и ясным. Солнце еще не поднялось, но стелющийся под деревьями туман уже медленно оседал. На багряннике возле ручья набухали почки.