Наталия Ларионова - Шестая печать

• Название: Шестая печать
• Автор: Наталия Ларионова
• Жанр: Исторические приключения

Уважаемые читатели!

Позвольте представить на ваш суд роман в силу стечения обстоятельств отправленный в «стол» издателями.

Роман этот был закончен как раз тогда, когда на российский книжный рынок был выброшен «Код да Винчи», и именно это обстоятельство, видимо, сыграло негативную роль в книжной жизни романа.

Хочу предупредить, что если вы ищете сюжет или героев созвучных героям Дэна Брауна, то в этой книге вы их не найдете.

Может вам будет интересно, что автор романа прожил больше пятнадцати лет на Западе и в основу своего произведения положил различные собственные наблюдения людей, образа жизни, и построения взаимоотношений.

---

На стоянке для автомашины, куда привез меня брат Рафаэль, Кьяра со Стеном уже ожидали меня, сидя в машине.

— Дорогая я ужасно виноват, что заставил ждать тебя.

— Можешь не извиняться, мы с одним юношей, — и она, улыбаясь, посмотрела на Стена — прекрасно провели время. Стен тут же подсунул к ней свою мохнатую голову.

— Убью как собаку, — пообещал я ему.

— Сережа, оставь Стена в покое, все равно я люблю вас обоих, так что принимай жизнь такой, какая она есть.

— Любимая, а как ты отнесешься к предложению провести романтический вечер в Риме, а потом съездить в Чехию и забрать мои вещи.

* * *

Кьяра со Стеном ушли смотреть город, а я сидел ожидал, когда за мной приедет машина погрузился в свои мысли. В последнее время я все сильнее ощущал всю ту меру ответственности, которая досталась мне вместе с печатью Главного Хранителя.

Приключение перестало быть легким и романтичным. Все больше я думал о праве на наследие, праве на знание, Наверное, вдобавок по всему, я так и не научился быть послушной марионеткой, маленьким винтиком в огромной машине, винтиком от которого ничего не зависит.

Никому не ведомо, как далеко завели бы меня все эти мысли, если бы не подъехала машина, посланная за мной.

Я сел в эту машину, отличительной особенностью, которой были затонированные до зеркального состояния задние стекла, и поехал навстречу дальнейшим событиям своей судьбы.

Машина въехала на площадку между собором и прелатурой. Первым на что я обратил внимание было то, что проходы, обычно использующиеся туристами были закрыты сплошными щитами, не оставлявшими ни малейших щелей, а все пространство сверху было накрыто тканевым куполом, закрепленным наподобие шатра.

Штукатурка вокруг плиты с надписью уже была снята, камни, уложенные около ее нижней части были вынуты и аккуратно сложены в стороне. Два монаха аккуратно, каким-то тонким инструментом, как бы обрезали плиту от стены.

Прелат и кардинал Андреотти, сегодня видя его в этой роскошной черной с красной оторочкой кардинальской мантии подпоясанной красной перевязью и красной кардинальской шапочке я даже про себя не смог назвать его Анджело, стояли чуть в стороне и о чем-то тихо говорили между собой.

Я не стал вмешиваться в их беседу и тихонько встал с другой стороны от плиты, стараясь, как можно меньше мешать.

Один из монахов обернувшись, сказал, что плита уже полностью отделена от стены, и они готовы ее снять. Получив одобрение от прелата, монахи начали ее аккуратно опускать, укладывая на заботливо положенные заранее доски.

Ниша, открывшаяся за плитой, очевидно, когда-то была задрапирована тканью, о которой сегодня напоминали лишь неровно свисающая бахрома, похожая одновременно на кисею и на паутину. Внутри же каменной ниши лежали семь каких-то странных предметов черно-коричневого цвета и лишь присмотревшись к верхнему из них я понял, что это такое. Высохший до каменного состояния кожаный чехол, лопнул как кокон, и через эту трещину была видна горловина амфоры, залитая черной смолой, на которой явственно была видна печать, состоящая из двух не знакомых мне знаков.

От дальнейшего изучения находки меня отвлек сдавленный возглас и, обернувшись, я увидел, как прелат и кардинал рухнули на колени и начали читать молитву.

Я никогда не видел таких лиц у людей — это были лица увидевших чудо, истинно верующих, они словно изнутри были освещены переполнившими их чувствами. Смотря на них, я со стыдом вспоминал наши юношеские выходки в духе воинствующего атеизм а и, наверное, впервые в жизни так глубоко осознал, что человеку просто необходимо иметь свободу веры.

Я терпеливо стоял в стороне, пока они созерцали амфоры лежащие, в нише не решаясь не только прикоснуться к ним, но даже приблизиться.

Затем, овладев собой, кардинал Андреотти попросил прелата проводить нас в кабинет и предоставить его для беседы.

Как только Прелат вышел я обратился к кардиналу Андреотти:

— Мне показалось, что это замечательные амфоры, зашитые в кожаные футляры, боюсь вас обидеть, но я не вижу ничего больше.

— Сергей, видите ли, может быть вам известно, что Иисус Христос, рожденный в семье плотника и начавший проповедовать в возрасте тридцати трех лет, до этого времени сменил целый ряд занятий. К сожалению документальных свидетельств, об этом периоде его жизни не существует, а писавшие о его деяниях не считали эту честь его жизни достойной отражения, но все же существуют легенды, и одна из них говорит о том, что Иисус несколько лет своей жизни посвятил виноградарству и виноделию. К тому же, в документах ордена тамплиеров упоминается о находке амфор с вином, сделанным его рукой, и даже есть рисунок печати, которой эти амфоры были опечатаны. Но этим записям никто не придавал значения, считая, что коль до сегодняшнего дня эти амфоры не были найдены, как впрочем, и во времена запрета и гонения на орден со стороны Филиппа, то что-либо вымысел своеобразная история, рассказанная в дороге, либо эти хрупкие предметы просто не пережили перевозок и утрачены безвозвратно.

— А вы уверены, что это именно эти амфоры, о которых вы рассказываете.

Кардинал впервые улыбнулся за долгое время.

— Сергей, как магистр распорядитель ордена Христа, я читал все документы, имеющие значение, а эту легенду я перечитывал десятки раз в записи, принадлежащей еще перу Хьюго, рассматривая рисунок печати. Так вот, вы и вообразить себе не можете, сколько ночей я провел, пытаясь представить, как бы могла эта печать выглядеть в действительности. И вы считаете, что после этого я могу ошибиться.

— Но что же нам дальше делать?

— Это полностью зависит от вашего решения. Это сокровище Главного Хранителя и оно принадлежит вам.

— Я совершенно не представляю, как поступить. Просто вернуть плиту на место, мне кажется не возможным. Содержимое тайника, однажды увидев свет, привлечет охотников за сокровищами. Но и как хранить и перевозить столь объемный груз я представить не могу.

— Сергей, если позволите, я попробую предложить вам решение. Вы передадите их на хранение в банк Ватикана, как вашу собственность, а банк, приняв их на хранение, предоставит вам денежные средства необходимые вам.

— Вы знаете, после окончательного расчета со мной, со стороны американцев, я абсолютно не испытываю необходимости в деньгах. Но идея передачи находки банку кажется мне очень удачной.

— В таком случае, с вашего позволения я улажу все необходимые формальности и организую передачу?

— Конечно, я буду, благодарен за то, что вы снимете с моих плеч эту заботу. А сейчас я хотел бы вернуться к своим близким.

И уже через две минуты на той же машине я ехал в сторону дома, оставив все заботы, хотя бы в этом на кардинале Андреотти.

Кьяра со Стеном уже поджидали меня. Мы начали собираться. Жилище, так долго служившее мне домом, сегодня выглядело совершенно чужим. Признаться по совести я совершенно не представлял, что мне взять с собой. Весь мой гардероб уместился в одну сумку. Подумав, я решил ограничить сборы книгами и дисками, да еще несколькими мелкими сувенирами, имеющими для меня значение.

Никогда не думал, что всего этого у меня такое количество. Мелочей набралось столько, что когда я принес из кухни свою алюминиевую кружку, сыгравшую сто достопамятную роль, я долго искал для нее место в картонных коробках, оказавшихся заполненными, что называется под завязку. Все оборудование квартиры я решил оставить моим хозяевам, с которыми, накануне встретившись, я полностью рассчитался. Мы с ними договорились, что, уезжая, я, просто оставлю ключи и захлопну дверь.

Прощание с Миланом получилось натянутым и коротким. Обиженный, очевидно, на то, что мои проблемы разрешились в том время, как в его все еще не было видно никакого прогресса, он расставался со мной без всякого сожаления. Он с таким видом осматривал все оставленные мной вещи, как будто он мне когда-то их предоставил, и теперь хотел удостовериться достаточно ли бережно я с ними обращался. И уже уходя, еще раз поинтересовался:

— Так ты точно завтра выезжаешь, а то у меня новый съемщик интересуется, когда бы он мог вселиться.

— Милан, но я же тебе заплатил до конца месяца.

— Тебе же все равно квартира будет больше не нужна после отъезда.

* * *

Страх преследовал его днем и ночью, сжимая горло, не давая дышать. Стоило ему закрыть глаза, как все вокруг начинало кружиться, ему вновь и вновь казалось, что он слышит хруст рассыпающегося стекла и скрежет сминаемого металла. Впервые в своей жизни он оказался у столь опасной черты, в ситуации, когда он понял, что жизнь его ничего не стоит.

Первое время из страха, что его могут отравить, он пытался отказываться от процедур. Но, немного успокоившись, оставил эти попытки.

Лежа в отдельной палате, он впервые оказался предоставлен сам себе на такое долгое время. Мысли его вновь и вновь уносились в прошлое.