Ольга Ларионова - ЕВАНГЕЛИЕ ОТ КРЭГА

• Название: ЕВАНГЕЛИЕ ОТ КРЭГА
• Автор: Ольга Ларионова
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-7921-0067-5

Ольга Ларионова, лауреат премии «Аэлита», один из бесспорных классиков отечественной фантастики, автор знаменитого романа «Леопард с вершины Килиманджаро». Ее блистательная «космическая опера» «Чакра Кентавра», вышедшая в 1988 году, покорила читателей сразу и навсегда. В этой повести все было замечательно: и тема, и герои, и сюжет… и даже открытый финал, который просто требовал продолжения… Читатели долго ждали второй части – и вот, наконец, их терпение вознаграждено: продолжение «Делла-Уэлла»(«Чакра Кентавра II») и «Евангелие от КРЕГА» («Чакра Кентавра III»)

---

– Эй, кто успеет – подрубай сзади себя кусты, чтоб отскочить можно было! – крикнул Харр, запоздало радуясь, что из его людей не полег еще ни один.

Но дело было уже сделано – берег и мелководье ощетинились смертоносными остриями, беспорядочно натырканными на добрых двадцать шагов влево и вправо. Харр рубанул за собой ветви, попрыгал на них, уминая, – не так чтоб очень-то ладно, но сойдет. И тут же услыхал змеиный шелест; сверху разом слетели, разворачиваясь, упругие травяные веревки.

– Затаись! – скомандовал Харр. – Без приказа не бить!

По веревкам спускались умело – сразу видно, не чета первым-то скороспешникам! Зависли над водой, оглядывая берег, но мельтешащие вокруг них пирли не позволили бы им хоть что-то рассмотреть даже тогда, когда вовсю сияла лихая звезда. Не заметив засады и, видно, предположив, что истошные крики – следствие переломанных рук и ног, как бывает при неумелом прыжке, они разом раскачались и по громкому «хэк!» – видно, командир был в первой партии – попрыгали на светлеющий песчаный берег.

И тут началось то, о чем Харр впоследствии не стремился припоминать, исключив эту ночь из собственных ратных подвигов.

Это была бойня. Первых, поголовно напоровшихся на гибельные торчки, забили беспрепятственно и покидали в воду, на стремнину, благо полноводье тому способствовало. Следовавшие за ними, услыхав явный шум короткой схватки, на всякий случай изготовились, но не шибко – не сомневались, что перевес был на стороне своих. Но и с этими затора не вышло. Беда была только в том, что забивать-то сыпавшихся сверху налетчиков забивали, да вот новые копья, взамен поваленных да унесенных водой, заново втыкать не успевали. Росла и гора тел, заслоняющих острия, и Харр понял, еще немного – и те, что нескончаемой вереницей скользили по крученым веревкам, будут беспрепятственно приземляться на гору неубранных тел, как на перину. Тогда, уловив того, кто миновал поредевшее заграждение, он сшиб своего пленника наземь, приставил к горлу острие меча и свистящим шепотом пообещал:

– Отпущу плыть небитым, крикни только вверх, чтоб не перли больше, засада, мол!

Пленник было трепыхнулся, но, ощутив на себе небывалую тяжесть тихрианского веса, набрал полную грудь воздуха и послушно заорал:

– Не-ку! Не-ку!!!

– Не-ку! – жалобным, дребезжащим голосом подхватил Харр, не сомневаясь, что подкоряжник на своем лесном жаргоне сказал, что ведено.

И точно – двое еще по разгону плюхнулись вниз, но кто-то уже на полпути запнулся, приостановив скольжение в смертельную темноту, а затем концы веревок замотались, поддернулись – и исчезли.

Обрубленная лестница с треском рухнула вниз, цепляя перекладинами за кустарник, угнездившийся в трещинах обрывистого склона.

– Надо же, отбились, – с некоторым изумлением проговорил Харр, все еще прижимавший коленом мокрого пленника. – Эй, вонючка подкоряжная, как думаешь: полезут еще твои в нынешнюю ночь?

– Ни в жисть! – с готовностью просипел тот.

– Ну ладно, обещался – так плыви.

Харр поднялся, пнул его ногой – подкоряжник утицей влетел в воду и тут же исчез, видно, пырнул, опасаясь, как бы все-таки не добили дротиком.

– Как же, уплывет он! – с недобрым смешком отозвался кто-то из своих. За поворотом выползет, обсохнет – и к нам.

– Да не должен бы – ученый уже… – засомневался Харр.

– В драку не полезет, это точно, – степенно подал голос тот, что объяснял Харру про возможности спуска сверху. – А завтра наймется в лихолетцы, это как пить дать.

– Это что, против своих?

– А нет у них своих-то. Один другому – зверь голодный, кто первый упадет, от того будут куски рвать.

А ведь и вправду – на копья валились, и ни един не крикнул наверх, чтоб поостереглись.

– Коли так, то ведь и нам соврать мог. Досидим до солнышка, а то вдруг снова наярятся. С другой стороны, амант ваш уже услыхал, поди, что все стихло, – авось подмену пришлет.

– Не пришлет, – равнодушно отозвался пожилой стражник. – Уговору не было.

Ни смены, ни подмоги амант, разумеется, не прислал. С первыми лучами зеленоватого солнышка притопали к воротам; страж, прятавшийся наверху, за массивным колоколом надвратным, придирчиво их осмотрел и только тогда дал знак, чтобы отодвигали щитовой заслон. Ворота приоткрылись на совсем узенькую щелку; Харр пропустил всех вперед, придирчиво оглядывая, нет ли урона: поцарапаны были четверо, но легко. Последним шел пожилой.

– Ты вот что, – остановил его Харр, – скажи аманту, чтоб раненых заменил, колья да остроги послал ставить засветло, а на большой дороге ловушек соорудил пару-другую, не менее. А я спать пошел.

Сказал и тут же пожалел слова были неосторожны, так ведь и сглазить недолго. Ежели подкоряжники добрались до Махидиного жилья, то надо еще будет искать нового пристанища.

Он круто развернулся и зашагал прочь, отыскивая глазами следы ночных потасовок. «Ишь, лихолетец, а распоряжается», – услышал он за спиной шепот привратного стража. Ворочаться и внушать к себе уважение наиболее доступным страже образом что-то не хотелось. Он быстро добрался до знакомого проулка, так и не увидев ни одного валявшегося тела – видно, перехвалил амант своих наемников, отсиживались они ночью, предпочтя целую шкуру каким-то обещанным ножевым. Дом Махиды был пуст и нетронут – в самом деле, не мог же Иддс отпустить девку на ночь глядя, да еще на какую ночь! Ладно, пусть утречком за счет аманта покормится, а там уж разбираться будем.

Он скинул на пол провонявшую потом одежду, повалился на трудовое девкино ложе и, едва прикрыв чресла ласковой шкуркой, захрапел на добрые десять дворов.

Пробудился он от щекочущего ноздри запаха – со двора тянуло жареным мясом, обильно приправленным незнакомыми пряностями. Первое, что бросилось ему в глаза, – ведерный кувшин, стоящий возле постели, и только потом – сама хозяйка дома, сидящая на пороге, подставив лицо солнышку. Три ряда новеньких блестящих бус отягчали ее шею.

По тому, как чутко обернулась она на слабый шорох, как кинулась к нему ластушкой, как заплескались по его телу тревожные ладони – не ласкали, а бережно выискивали следы недавнего смертоубоища, – Харр почувствовал что-то новенькое: кажись, перестала она видеть в нем гостя захожего, обнимала как мил-друга ненаглядного. Повысила в звании, одним словом. Харр запустил пальцы под туго заплетенные косички, заглянул в чуть косящие лютиковые глаза:

– Ну как, допросил тебя амантов малец?

Нижняя, и без того сочная губа выпятилась, носик, блестящий, точно обжаренный желудь, забавно сморщился:

– Так это кто кого допрашивал…

Харр только головой покачал:

– Ох, стервушка, малолетка не пожалела!

Махида так и вскинулась – взыграла профессиональная честь.

– А я что делала? Токмо и жалела. Погоди, он еще ко мне по воле вольной придет-прибежит, как подрастет чуток… – и запнулась, спохватившись.

– Да ладно, не оправдывайся, – он притянул ее к себе, и это движение тут же отозвалось в каждой пяди его тела памятью о недавних боевых тяготах; и тут же, как тень от блеска оружного, из той же самой боли-бремени поднялся неподвластный разуму черный хмель самой что ни на есть звериной похоти. И почему это каженный раз после драки вот так разбирает, ну прямо хоть к ножнам прикладывайся?

Но только ножны, слава Незакатному, не потребовались – Махидушка была уже под боком, стелилась, шелопутная, точно травушка шелковая…

Все путем. Чести не навоюешь – сласти не сподобишься.

Только вот со второй переменой на застолье любострастном заминка вышла не ко времени припорхнула Мади:

– Во всем стане кличут… Ой.

– На дворе погодь! – гаркнула на нее подруженька.

Похоже, не впервой было рокотанщиковой внученьке вот так пичугой пуганой вон вылетать. Может, и прав был ее сивый дед, что заказал ей дорогу на блудный двор?

– Ладно уж, – сказал Харр, натягивая порты. – Самой, поди, не терпится амантовыми подарениями похвастать! Эй, умница, иди, полдничать будем.

Мади появилась как ни в чем не бывало, даже не покрасневшая, уселась на привычном месте, глядя сладкоголосому рассказчику в рот – не за угощением пришла, за сказками.

– Ну, так что там во стане твоем сказывают? – упредил он ее – пусть сама язычок разомнет.

– Что ты, господин Гарпогар, звезду-лихолетицу пригасил, что войско несметное порубанным по воде спустил, что дары бесценные за то от всех трех амантов получил…

– Как же! – взвилась Махида, за минуту до этого готовая похвастать небывалым богатством, в котором была хоть и малая, но и ее личная и вполне заслуженная доля. – Держи карман – дары! Горстка грошиков да урыльник с вином прокисшим…

Про грошики-то он, между прочим, впервые услышал.

– И по воде, право дело, не всех-то спускать было надобно. Пару-другую и в куст можно было закинуть, до утрева. Махиду уже понесло, удержаться она не могла. – А сейчас мы бы их достали – в проулках-то, поди, ни одного поганца пришибленного не осталось!