Эрик Ластбадер - Сирены

• Название: Сирены
• Автор: Эрик Ластбадер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-88196-244-3

За преступником тянется кровавый след, убийства не поддаются никакой логике ни по выбору жертв, ни по невообразимой жестокости. И вот новое преступление: зверски изнасилована и убита молодая девушка. Какое отношение имеет к этим жертвам известная в городе рок-группа «Хартбитс»? Сумеет ли популярная голливудская звезда Дайна Уитней, обнаружившая в музыкальной колонке расчлененный труп своей подруги, разгадать эту головоломку?

В очередном романе Эрика Ластбадера «Сирены» детектив мастерски переплетен с эротикой, а тонкий психологизм с юмором.

---

— Дайна, пожалуйста. Я не хочу, чтоб мы расставались вот так. Мы друзья...

— Черт тебя возьми! — воскликнула Дайна, — Я могу устроить для тебя все, что угодно! Все! Господи, ты даже не понимаешь, как тебе повезло! — Ясмин попыталась дотронуться до нее. — Нет, не прикасайся ко мне! Убирайся к черту!

Шатаясь, она побрела прочь на поиски Рубенса, но вместо него наткнулась на Мариона, схватившего ее за руку, когда она ковыляла мимо него. Его лицо было разгоряченным от алкоголя, но глаза оставались ясными.

— Привет! — сказал он. — Мой бог, вот это пьянка!

— О, Марион! — Она упала ему на грудь.

— Что случилось, Дайна?

Его слова каким-то образом проникли сквозь туман, окутывавший ее сознание, и она подняла голову. Разве ей не говорили, что вода не смоет ее невероятный макияж? Она тряхнула головой, и густые пряди волос рассыпались по ее плечам.

— Сегодня говорим только о хорошем, верно, Марион? — Она улыбнулась.

— Господи, — заметил он. — Ты похожа на хищную птицу. Этот грим весьма примечателен. Может быть, мне тоже сделать нечто подобное.

Рассмеявшись, она взяла его руку в свои.

— О, Марион! Как хорошо быть здесь! Где еще на земле могло бы происходить что-либо подобное?

— Даже представить себе не могу. — Он окинул ее трезвым взглядом. — Однако, что тебя так расстроило?

— Да ничего, пустяки. Просто Ясмин ведет себя по-идиотски. Я предложила ей роль в моем новом фильме, но она предпочла уехать.

— И ты сердишься на нее? Она получила главную роль в очень крупной картине. Как ты могла ожидать, что Ясмин откажется от нее?

— Но посмотри, что я предложила ей взамен!

— Все, что ты предложила ей — так это крутиться вокруг тебя, быть вечно второй...

— Быть моим другом!

— Послушай, моя милая, — сурово произнес он. — Если б ты относилась к ней как к другу, то сделала бы выбор в пользу того, что лучше для нее.

— О, Марион, ты ничего не понимаешь!

— Напротив, я все прекрасно понимаю. Не думай, что я не замечал, что творится с тобой. Этот фильм... Скажу тебе откровенно. Дайна, я ни за что не снял бы еще одну такую же картину, даже зная наперед, что «Оскар» у меня в кармане. Я долго думал об этом. Я не так уж горжусь этой наградой. Я заберу ее с собой в Англию, поставлю на каминную полку в своем кабинете, и каждую неделю прислуга будет смахивать с нее пыль. Ну что с того? Да ничего.

— Мы все слишком много отдали ради этого фильма. Он обложил каждого из нас гигантской данью. Тебя, меня, Ясмин, Джорджа. Каждый из нас теперь не тот, кем он был прежде. Фильм изменил нас, оставил на нас отметины на всю жизнь. Я уже не узнаю тебя... Я даже не узнаю самого себя.

— Нет, — Дайна покачала головой. — Не может быть, чтобы ты говорил всерьез. Это те, кто вокруг нас. Они видят нас по-другому, а потому и реагируют иначе.

— Не будь дурой! — яростно прошипел он. — Ты не в состоянии разглядеть то, что у тебя под носом? — «Нет, — подумала Дайна. — Я в состоянии разглядеть, только не хочу говорить об этом». — Взгляни на Джорджа. Сегодня вечером он улетел в Париж. Ты знаешь, куда он держит путь? В южный Ливан. Одному господу известно как ему это удалось, но его приняли в один из базовых лагерей ООП, расположенный там. Я не сомневаюсь, что ему устроят хорошую проверку, но после этого, — Марион пожал плечами, — он станет одним из них.

— Джордж — настоящий террорист? — Дайна уставилась на Мариона. — Да у него для этого кишка тонка.

— Напротив, — мгновенно возразил тот. — Джордж стал чрезвычайно опасным человеком.

— Джордж неуравновешен.

— Это делает его еще более опасным.

— Ясмин знает об этом? Марион пожал плечами.

— Я не говорил ей. Да и вообще, ей незачем знать. Внезапно слезы выступили на глазах у Дайны.

— Я тоже люблю ее, Марион.

Он прижал ее к себе и поцеловал в лоб.

— Я знаю, милая. Вы очень близкие друзья.

— Я не хочу, чтобы она уезжала. — Она произнесла эти слова голосом маленькой девочки, уткнувшись лицом в смокинг Мариона.

— Я уверен, она испытывает точно такие же чувства. Кстати, я тоже уезжаю. Еще чуть-чуть, и пребывание здесь станет невыносимым для меня. Я уже даже не помню, зачем вообще приехал сюда. Я так соскучился по Англии, что не в состоянии думать о чем-нибудь другом.

Дайна поцеловала его в щеку.

— Я хочу увидеться с Ясмин. Мне надо поговорить с ней до того, как она уедет.

Она провела более часа в поисках Ясмин, обшарив все закоулки, но так и не смогла найти ее.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем гости стали расходиться. Большинство из них покинуло дом перед самым рассветом. Некоторых приходилось подолгу трясти, пробуждая ото сна, и отпаивать крепко заваренным черным кофе, чтобы они могла доплестись до своих машин и, выехав на пустынные улицы, отправиться домой. Тем не менее эта ночь в Лос-Анджелесе была отмечена не одним дорожным происшествием, и не раз вой сирен, мелькание красных и белых огней нарушали сон обывателей города.

Однако Дайна и не думала ложиться спать. Сон в эту ночь казался ей чем-то вроде смерти. Все новые и новые порции адреналина поступали ей в кровь, словно из неисчерпаемого источника.

Дом было не узнать. Впрочем, это не имело никакого значения. Оставив внутренние покои под охраной угрюмого мыслителя Эль-Греко и пучеглазой русалки, самодовольно развалившейся на сверкающих камнях, Дайна и Рубенс вышли в сад, ступая по мокрой траве.

Отдавшись неистовому порыву страсти, они занялись любовью прямо у подножия высоких пальм, чьи верхушки слегка дрожали на свежем предрассветном ветерке. Небо уже начало едва заметно бледнеть на востоке над низкими крышами домов, но слабое свечение пока еще не угрожало затмить холодный блеск звезд. Серп луны висел невысоко и то исчезал за пучками колышущихся пальмовых листьев, то вновь появлялся из-за них. Слушая пение сверчков и плеск неугомонного дельфина в бассейне, Дайна в мечтах видела себя и Рубенса затерянными на необитаемом острове посреди бескрайнего моря. Моря.

Сделав передышку, они вновь сомкнули объятия, но на сей раз все было по-иному. Еще никогда Рубенс не был с ней таким нежным, ласковым, бесконечно любящим. В самом конце — она была уверена — он заплакал, хотя возможно, то были всего лишь капли его пота, упавшие ей на плечо и скатившиеся на теплую землю.

Тишина. Только звуки их вздохов и пение птиц, провозглашающих восшествие на трон дневного светила.

Дайна заснула на траве. Ее густые волосы раскинулись, точно причудливый хвост языческого полубожества, а загорелая кожа блестела в ртутной амальгаме отраженного света. В полупрозрачном предрассветном воздухе она казалась похожей на персонаж с картины Руссо.

Мухи с жужжанием носились в крепнущих лучах солнца, а золотисто-зеленая бабочка опустилась на согнутое колено Дайны, но вскоре была подхвачена и унесена прочь порывом ветра. Дайна продолжала спать, не замечая всего этого, и ей снилось, что она вернулась в Нью-Йорк.

* * *

Уже наступил апрель, и повсюду весна вступила в свои права, но здесь в серых спальных джунглях зима еще не желала отступать. Дайна была одета в коричневые ботинки, покрытые снегом, ничем не отличающимся по цвету и консистенции от грязи, и заправленные в них потертые джинсы и старую куртку.

Ее волосы были собраны сзади в длинный хвост. На лице никаких следов косметики. Глубоко засунув руки в карманы куртки, она, сгорбившись, брела навстречу пронизывающему ветру, завывающему в водосточных желобах. Ее щеки и нос покраснели; зубы стучали от холода.

Она шла в сторону северной части города, разглядывая на ходу дома, сменявшие один другой, как на конвейере. Время от времени она искала взглядом таблички с названием улицы, но не находила их. За все время ей не попалось навстречу ни одного перекрестка.

Внезапно она очутилась возле небольшого ресторанчика и зашла внутрь, чтобы согреться. Она узнала покрытую глазурью итальянскую плитку на стенах, и низкий, обитый жестью, потолок. Густые запахи готовящейся пищи обволакивали ее.

Круглолицые молчаливые люди наблюдали за тем, как она торопливо пробирается мимо столиков, заставленных тарелками и бутылками. Она вспотела и начала дрожать от напряжения, но почему-то не могла додуматься расстегнуть теплую куртку.

Прямо с порога она устремилась к заднему самому лучшему столику, стоявшему возле окна. Оттуда открывался вид на глухие грязные кирпичные стены, испещренные всевозможными надписями. Тощий пес, бродивший по булыжной мостовой, остановился и поднял шелудивую заднюю ногу.

Сидевший за столиком человек жадно жрал — именно жрал, а не ел — блюдо, представляющее собой обжаренные в масле яблоки. Он то и дело запускал здоровенные ладони, заканчивавшиеся клешнеобразными пальцами, в глубокую тарелку и запихивал еду в широко раскрытый рот такими пригоршнями, что всякий раз ронял по несколько кусков.