Усама ибн Мункыз - Книга назидания

• Название: Книга назидания
• Автор: Усама ибн Мункыз
• Издательство: Издательство восточной литературы
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1958

---

Хутлух, невольник моего отца, да помилует его Аллах, рассказал мне следующее: «Однажды мы сидели, осажденные румами, в крепостном проходе, в доспехах и с мечами. Вдруг к нам прибежал какой-то шейх и закричал: „Эй, мусульмане! Гаремы!.. Румы ворвались к нам!“ Мы схватили мечи, выбежали и увидели, что румы пролезли через брешь в стене, пробитую стенобитной машиной. Мы стали бить их мечами, выгнали из города и преследовали до тех пор, пока не прогнали до их войска. Мы возвратились и шли врассыпную. Я оказался рядом с тем стариком, который позвал нас на помощь. Он остановился и повернулся лицом к стене, чтобы помочиться. Я отошел от него, но вдруг услышал шум падения. Я повернулся, и оказалось, что камень, пущенный из машины, попал старику в голову, разбил ее и как бы вбил в стену; мозг старика стекал со стены. Я поднял тело старика, мы помолились над ним и похоронили его на этом самом месте, да помилует его Аллах».

Метательный камень попал как-то раз в одного из наших товарищей и разбил ему ногу. Его снесли к моему дяде, который сидел в одном из проходов крепости. «Приведите костоправа», – приказал дядя. А в Шейзаре был один искусный человек, по имени Яхья, отлично вправлявший кости. Он пришел и стал вправлять ногу, сидя под навесом за воротами крепости. Камень ударил раненого человека в голову, и она разлетелась. Костоправ вернулся в коридор крепости, и дядя сказал ему: «Как ты быстро вправил ему кость». – «О господин мой, – ответил костоправ, – в него попал второй камень, и вправлять стало не нужно». [189]

ПОХОД ФРАНКОВ НА ДАМАСК

Как божественная воля проявляется и в смерти и в жизни, видно из следующего.

Франки, да покинет их Аллах, все решили двинуться на Дамаск и взять его [289]. У франков собралось очень много народа, и к ним присоединились властители Эдессы [290], Телль-Башира [291] и Антиохии [292]. Властитель Антиохии по дороге в Дамаск расположился около Шейзара. Франкские владыки уже продавали один другому дамасские дома, бани и базары, а горожане [293] покупали их и отвешивали за них плату. Они нисколько не сомневались, что их войска войдут в Дамаск и овладеют им.

Кафартаб в то время принадлежал властителю Антиохии. Он выделил из войска Кафартаба сотню отборных рыцарей и велел им оставаться в городе, чтобы действовать против нас и против Хама. Когда он выступил в Дамаск, сирийские мусульмане соединились [190] и решили двинуться на Кафартаб. Они подослали туда одного нашего товарища по имени Кунейб ибн Малик. Он пробрался в Кафартаб ночью, обошел его, потом вернулся и сказал: «Радуйтесь добыче и безопасности!».

Мусульмане пошли на Кафартаб и попали в засаду, но Аллах, да будет ему слава, все-таки даровал победу исламу, и наши перебили всех франков. Кунейб, который был лазутчиком мусульман в Кафартабе, увидел во рву, окружавшем город, много вьючных животных. Когда мусульмане одержали победу над франками и перебили их, Кунейбу очень захотелось захватить тех животных, которые были во рву, и он надеялся воспользоваться добычей один. Он поскакал ко рву, но кто-то из франков бросил в него с крепости камень и убил его. Среди нас была мать Кунейба, старая старуха, плакальщица на наших поминках. Она стала оплакивать своего сына, и когда она причитала над Кунейбом, из ее груди сочилось молоко в таком количестве, что залило всю рубашку. А когда она кончила причитать, и скорбь у нее утихла, ее груди опять превратились в куски кожи и в них не было ни капли молока. Слава тому, кто напитал сердца нежностью к детям!

Когда властителю Антиохии, который был под Дамаском, сказали, что мусульмане перебили его товарищей, он воскликнул: «Это неправда! Я оставил в Кафартабе сотню рыцарей, которые померятся со всеми мусульманами!» Аллах, да будет ему слава, предопределил, чтобы мусульмане в Дамаске победили франков я произвели среди них великое избиение. Они захватили всех их вьючных животных, и франки пустились в обратный путь от Дамаска в самом печальном и унижённом состоянии. Слава Аллаху, господу миров!

Во время этого столкновения с франками произошел удивительный случай. В войсках Хама было два брата курда; одного из них звали Бедр, другого – Анназ. Этот Анназ отличался слабым зрением. Когда франки потерпели поражение и были перебиты, солдаты рубили им головы и привязывали к лошадиной [191] сбруе. Анназ тоже отрубил для себя голову и прикрепил ее к ремню. Его увидали солдаты из войска Хама и спросили: «О Анназ, что это у тебя за голова?» – «Да будет слава Аллаху, – ответил он, – за то, что произошло у меня с этим франком, пока я его не убил». – «Эй ты, человек, – сказали ему, – да это ведь голова твоего брата Бедра!» Анназ взглянул на голову и внимательно осмотрел ее, и оказалось, что это действительно голова его брата. Анназ устыдился людей и ушел из Хама. Мы не знали, куда он направился, и больше не слышали о нем ничего. А его брат Бедр погиб в этом столкновении и был убит франками, да покинет их Аллах. [192]

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ УДАРЫ МЕЧОМ

Удар метательного камня, который разбил голову того старика, да помилует его Аллах, напомнил мне об ударах острого меча. Однажды один из наших товарищей по имени Хаммам аль-Хаджж [294] во время военных действий исмаилитов [295] против Шейзара [296] столкнулся с одним из них в галерее дома моего дяди, да помилует его Аллах. В руке исмаилита был нож, а в руке аль-Хаджжа – меч. Батынит [297] бросился на него с ножом, но Хаммам ударил его своим мечом над глазами и рассек ему череп. Мозг исмаилита выпал на землю и разлетелся по ней во все стороны. Хаммам выронил из рук свой меч, и его вырвало, так как ему сделалось дурно при виде этого мозга.

В этот день на меня напал один из исмаилитов, в руке которого был кинжал, а я держал в руке меч. Он бросился на меня с кинжалом, но я ударил его по [193] руке между кистью и локтем; кинжал он держал так, что рукоятка и лезвие прилегали у него к руке. Мой удар отрубил кусок лезвия длиной в четыре пальца, рассек руку исмаилита пополам и отделил ее. На лезвии моего меча остался след кончика кинжала.

Один из наших мастеров увидал этот след и сказал: «Я сведу эту царапину с меча». – «Оставь его, как он есть, – сказал я ему, – этот след самое красивое, что есть в мече». И до сих пор, когда кто-нибудь видит эту царапину, ему ясно, что это след кинжала.

Этот меч имеет свою историю, которую я расскажу.

У моего отца, да помилует его Аллах, был стремянный по имени Джами. Франки сделали на нас набег, и отец, надев казакин, вышел из своего дома, чтобы сесть на лошадь. Он не нашел ее у дверей и постоял немного, ожидая ее. Стремянный Джами, который замешкался, привел лошадь. Мой отец ударил его этим самым мечом, которым был опоясан, не вынимая его из ножен. Удар рассек ножны меча, серебряные наконечники, плащ, который был на стремянном, и шерстяную рубашку; локоть у Джами был разрублен, и рука отлетела. Мой отец, да помилует его Аллах, содержал Джами, а после него – его детей из-за этого удара, а меч был прозван Джамиевским, по имени стремянного.

Вот еще знаменитый удар мечом: четыре брата из родственников эмира Ифтихар ад-Даула Абу-ль-Футуха ибн Амруна, властителя крепости Букубейс [298], влезли в крепость, когда он спал, и нанесли ему много ран. В крепости с ним никого не было, кроме его сына. Братья вышли, полагая, что убили эмира, и направились к его сыну, но Аллах наделил этого Ифтихар ад-Даула великой силой. Он поднялся с постели, обнаженный, взял свой меч, который висел у него в комнате, и пошел за нападавшими. К нему навстречу вышел один из них, который был их предводителем и самым доблестным из них. Ифтихар ад-Даула ударил его мечом и отскочил от него в сторону, [194] боясь, что тот достанет его ножом, бывшим у него в руке. Потом обернулся и увидел, что он лежит на земле, убитый этим ударом. Эмир повернулся к другому брату, ударил его мечом и убил, а остальные двое пустились бежать и бросились вниз с крепости; один из них умер, а другой спасся.

Слух об этом дошел к нам в Шейзар, и мы послали к эмиру поздравить его со спасением. Через три дня мы отправились в крепость Букубейс навестить его. Его сестра была замужем за моим дядей Изз ад-Дином [299], и он имел от нее детей. Эмир рассказал нам, что с ним случилось и как он действовал, и затем сказал: «У меня чешется между лопатками, и я не могу достать до этого места». Он позвал своего слугу, чтобы тот взглянул на спину и посмотрел, что его там колет. Слуга посмотрел, и оказалось, что это рана, в которой застрял конец кинжала, сломавшегося в его спине. Он даже не знал об этом и ничего не чувствовал, но, когда рана затянулась, это место стало чесаться.

Примером силы этого человека может служить то, что он брал мула за копыто задней ноги и бил его, и мул не мог вырвать своей ноги у него из рук. Он также брал пальцами гвозди от подков и вонзал их в дубовую доску. Он был столь же прожорлив, как и силен, или даже еще более. [195]