Алексей Евтушенко - Имя для героя

• Название: Имя для героя
• Автор: Алексей Евтушенко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Уже через двадцать минут Юрий понял, что Жорина идея оказалась на редкость удачной. Какие только замечательные имена и фамилии, а также их сочетания не попадались ему здесь! Только записывай. Чем он немедленно и занялся, выудив из сумки блокнот и ручку.

Бодягин Пафнутий Ильич. Еще в девятнадцатом веке мужик родился. Надо же… Пафнутий. Так. Егонова. Наталья Павловна. Имя-отчество удачное, а вот фамилия какая-то непонятная. Егонова… Яга? Ладно, запишем на всякий случай. Может, пригодится. Клюшников. Леднев Михаил Игнатьевич. Знавал я, помнится, одного Леднева… Орлова Надежда, Лукьянова Марья Сергеевна, Сидоров. Ну, это общеизвестно. Ага. Вот интересно. Топич Ерофей Казимирович. Родился в 1914, умер в 75-м. Шестьдесят один год прожил дядька. Маловато. Имя, конечно, по нынешним временам довольно экзотическое. А вот фамилия неординарная. Из западных славян, вероятно. Запишем. Черногорская. Зинаида Афанасьевна. 1912 года рождения. Хороша фамилия! И женщина была красивая, если по фото судить. Надо же, снимок-то неплохо сохранился, хоть и времени прошло черт-те сколько. Беклемишев…

Писатель увлекся. В его воображении уже мелькали обрывки сцен и картин.

Вот роковая красавица Черногорская взволнованно ходит по залу (какому, на фиг, залу? Я что, любовно-исторический роман собираюсь писать? Ладно, пусть просто по гостиной) …по гостиной в ожидании важного известия. Заламывая руки (тьфу!). А тем временем лощеный негодяй Топич… только не Ерофей, конечно, а… Нет, так не пойдет. Это меня куда-то в начало прошлого века заносить начинает. Ладно, дома разберемся. Сейчас еще пяток-другой запишем и хватит, пожалуй, для первого раза.

Раздвигая кусты и ныряя под низкие ветви деревьев, он пробирался к давно заброшенным могилам и заполнял уже четвертую страницу блокнота, когда сзади его окликнули:

— Мил-человек!

Десятник вздрогнул, едва не выронил из пальцев ручку и оглянулся.

Не более чем в двух метрах от него стоял, легко опираясь на потемневшую от времени палку с круто, подобно бараньему рогу, изогнутой ручкой невысокий старик.

Был он одет в совершенно вылинявшие, но чистые джинсы, клетчатую синюю рубаху и потрепанный временем, но опять же чистый темно-серый пиджак. Густые и совершенно белые прямые волосы спускались до плеч и странно гармонировали с пронзительно-синими глазами старика, строго и в то же время насмешливо глядящими из-под нависших бровей.

— Здравствуйте, — неуверенно сказал Юрий. — Я не слышал, как вы подошли.

— А я и не подходил вовсе, — загадочно промолвил старик. — Но здравствуй и ты. Уж что-что, а здоровье тебе, гляжу, ой как понадобится.

«Вот же, черт, — с неудовольствием подумал Десятник, — принесла нелегкая… И чего ему надо? Терпеть не могу этих стариков и старух, вечно лезущих не в свое дело. Все бы им следить да поучать. Все им не так и неправильно. Все-то им мешают, и всем-то они недовольны. Давно уж о своей душе задуматься надо, так нет — хлебом не корми, дай чужую повоспитывать».

— В каком это смысле? — нахмурился писатель, захлопывая блокнот и не глядя засовывая его в сумку.

— Да в прямом, — усмехнулся в седые усы старик, не сводя с Юрия глаз. — Здоровье каждому человеку не помешает. А уж тебе — и подавно.

— Это еще почему?

Он наконец спрятал блокнот и ручку и решительно повернулся к собеседнику всем корпусом. Надо заметить, что габаритов писатель Юрий Десятник был весьма внушительных — при росте метр восемьдесят пять и живом весе под сотню килограммов.

Дедуля, однако, ничуть не смутился и продолжал насмешливо, но уже не строго, а скорее с оттенком сожаления глядеть на Юрия.

— Да потому, что дело ты задумал для здоровья опасное, — объяснил старик. — Как бы пожалеть не пришлось. Мертвые не любят, когда их дразнят попусту.

— Ерунда какая-то, — сказал Десятник. — Дразнят… Что вам надо, дедушка? Шли бы своей дорогой. А я уж со своими делами как-нибудь сам разберусь.

— Ну сам так сам. Мое дело предупредить, а там… Захочешь — придешь. О, ты посмотри! Никак лиса!

Юрий обернулся.

Никакой лисы, конечно, сзади не было. А когда он повернулся обратно, то не обнаружил и старика. Странный дед исчез беззвучно и бесследно, как ниндзя, что, учитывая его возраст, было весьма удивительно.

«Только настрой весь мне сбил… дедуля, — подумал Юрий с досадой. — Ладно, довольно на сегодня, пожалуй. И так набрал достаточно. А не хватит, можно будет еще прийти».

Работа писателя может показаться стороннему и малосведущему в писательском деле наблюдателю и не работой вовсе.

Сидит человек за компьютером, пишущей машинкой или просто держит на коленях тетрадь и что-то время от времени записывает. Потом встает, ходит по комнате, курит (если, конечно, он подвержен этой дурной привычке), пьет кофе, бессмысленно таращится в окно, ерошит волосы, чешется в разных местах, копается в каких-то книгах или в Интернете, выходит на прогулку, возвращается, снова садится к листу бумаги или экрану монитора… В общем, совершает массу обыденных, привычных движений.

А в результате этих, иногда малоэстетичных действий на свет рождается несколько страниц художественного текста.

Текста, который потом заставит читателя плакать, смеяться, размышлять о жизни или, в конце концов, просто на минутку отвлечет от тех неисчислимых и большей частью нерадостных проблем, которые давят на него в повседневности.

У всякого писателя свои методы работы.

Юрий Десятник предпочитал метод интуитивный. Он садился за компьютер без тщательно проработанного плана, имея в голове лишь приблизительную схему будущего произведения, а в душе — горячее желание родить на свет текст, который было бы не стыдно прочитать самому.

…Теперь, когда, благодаря замечательной идее друга Жоры, творческий кризис был успешно преодолен, работа у Юрия пошла. Жена находилась в длительной заграничной командировке; сын после окончания второго курса института укатил с товарищами в конный поход по Алтаю; и писатель, которому никто не мешал, вошел в привычный режим и ежедневно выдавал «на-гора» по четыре-пять страниц нового романа, отвлекаясь только на прогулки к ближайшему продуктовому ларьку, на приготовление нехитрой пищи и необходимую уборку своего дачного жилья.

Сведения, добытые им на кладбище, очень пригодились. Он не просто знал теперь, как ему назвать того или иного героя, а чувствовал, что с этими как бы «настоящими» фамилиями, именами и отчествами его литературные, выдуманные от начала и до конца персонажи обретают плоть, становятся яркими и живыми.

В пятницу, после обеда, когда Десятник только-только помыл посуду и собрался немного подремать на веранде перед работой (в комнатах днем было душновато), в дом от калитки настойчиво позвонили. Недоумевая, кто бы это мог быть, Юрий пошел открывать.

За калиткой обнаружился молодой щеголеватый лейтенант милиции в летней — с короткими рукавами — рубашке навыпуск, тщательно отглаженных брюках и новенькой, лихо сдвинутой на затылок фуражке.

Зеленоватые глаза лейтенанта смотрели доброжелательно и даже весело. Но в руках он держал папку для бумаг из коричневого кожзаменителя, а под рубашкой, справа на ремне, угадывалась пистолетная кобура, недвусмысленно подчеркивая всю серьезность визита представителя власти.

— Вы ко мне? — удивился писатель.

— В том числе и к вам, — подтвердил милиционер.

— Прошу. — Десятник провел лейтенанта на веранду и предложил стул.

— Дело в следующем, — начал милиционер. — Тут у вас позавчера ночью один чудик стрельбу из охотничьего ружья учинил. Слава богу, никого не ранил… Надо разобраться. Вы позавчера здесь были?

— Да. И вчера, и позавчера, и неделю назад.

— Слышали что-нибудь?

— Нет, — покачал головой Юрий. — Никакой стрельбы не слышал. Я очень крепко сплю. А где стреляли-то? И кто?

— Не очень далеко от вас — на соседней улице. Хозяин одной из дач. Вы ведь писатель?

— Да, — признался Десятник. — А что?

— Я подумал, что вам как писателю это может быть интересно. Представляете, мужик заявил, что к нему в дом лез зомби.

— Кто?!

— Зомби, — охотно пояснил лейтенант. — Ну, оживший мертвец, значит. Тут кладбище рядом, вот мужик и… Но самое смешное, что он оказался трезвым!

— Кто, зомби?!

— Чувство юмора я уважаю, — чуть улыбнувшись, сообщил представитель закона. — Особенно у писателей. Мужик был трезвый. Ладно, если вы ничего по этому поводу сообщить не можете, я пойду. Служба.

— Рад бы, но… — Юрий развел руками.

Милиционер пожелал творческих успехов, попрощался и ушел.

— Черт-те что, — пробормотал, закрывая калитку, Юрий. Спать ему совершенно расхотелось.

Юрий Десятник считал себя профессионалом. Человеком, способным качественно выполнять свою работу в любых условиях. Так оно обычно и было, но сегодняшний визит милицейского лейтенанта выбил сочинителя из привычной колеи. Промучившись за клавиатурой час, он понял, что работа окончательно застопорилась, и решил съездить в город, чтобы сменить обстановку и развеяться.