Анна Антоновская - Пробуждение барса

• Название: Пробуждение барса
• Автор: Анна Антоновская
• Издательство: Мерани
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1977

Герой эпопеи «Великий Моурави» — человек уникальной судьбы. Выходец из небогатого грузинского рода, Георгий Саакадзе стал не только выдающимся полководцем и политиком, но и поистине легендарным героем средневековой истории. За бесстрашие, незаурядный ум, силу духа и безграничную любовь к родине грузинский народ называет его Великим Моурави.

---

Царь сразу снял маску любезности и приказал собраться всему замку в посольский зал.

Голос Луарсаба гремел гневом, царь никого не забыл обжечь острым взглядом. «Все равно, — думал он, — все они в чем-нибудь виноваты. А может быть, Шадиман и Георгий больше всех… Недаром Дато такой бледный, а светлейший Симон такой красный».

— Давно слежу за действиями дерзких. Кто думает — счастье ослепило царя Луарсаба, тот сам ослеп, ибо не замечает острых стрел моих глаз… Предупреждаю — расправляться с изменниками буду беспощадно, — презрительный взгляд на Симона, — не интересуюсь, к кому именно приезжали тайные послы Стамбула, — искры в сторону Андукапара, — не интересуюсь, даже если они грелись в Метехи… — грозный взгляд на Шадимана. — Не хочу знать, кто в таких случаях открывает ворота… — насмешливый взгляд по направлению Баака. — Не хочу знать, ибо избегаю братского кровопролития, по такой причине и ханам не назвал глупцов, уронивших в реку мое послание к шаху Аббасу… — бешеный взгляд в пространство между помертвевшим Ревазом и Джавахишвили. — Но советую запомнить: в Картли для ослов могут найтись подковы не хуже персидских, а для особенно беспокойных высокорожденных — спокойные места… Что же касается змей и ядовитых жаб, то монастырские молитвы таких укрощают… Довольно пользоваться царской добротой, она будет распространяться только на преданных царю и Картли… — сверкание глаз по всему залу — и взор Луарсаба на мгновение встретился с восхищенным взором Георгия.

С большой тревогой вышли придворные из посольского зала. Шадиман злорадно поспешил передать царице намек Луарсаба о целебных свойствах монастыря. Сам же он решил избавить князей от самого опасного зверя. Саакадзе должен погибнуть. Все тайные способы испробованы, остается одно: меч в сердце плебея.

Обливаясь холодным потом, «барсы» спорили: знает царь или нет об их пограничной охоте.

Гиви вздохнул:

— Знает или нет, но разве справедливо называть нас ишаками за потерю послания, которого царь никогда не писал?!

Дружный взрыв хохота вернул «барсам» их обычное веселое настроение.

ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ

Глухо шел подземный гул, назревала беспощадная борьба.

«Победит, кто первый начнет, — думал Саакадзе. — Для трех князей не тайна, чьей услуге обязаны они провалом турецкого дела. Стремительность важнее всего».

Под предлогом болезни сына Саакадзе и Русудан покинули Метехи, а с ними и все «барсы».

В Носте шумно. Большой рождественский базар привлек по обыкновению толпы народа. Но не только базар радовал крестьян: азнауры устраивали состязания и джигитовку. Награда победителю — щит с распростертым барсом и копье с золоченым наконечником. Очевидно, соблазнительная награда привлекла в Носте больше сорока азнауров с джигитами. Во всех жилищах весело и тесно. В замке Саакадзе гостят азнауры.

Крестьяне, дружинники, купцы, щедро угощаемые ностевцами, веселятся на базарной площади. Черными черепахами расползаются бурки, задорно вздымаются папахи, горят серебряные рукоятки, важно вытянулись кинжалы, лихо перекинулись башлыки. Настойчиво гудит бубен, развязываются трясущиеся бурдюки, наперебой угощаются сазандары. Широкой струей пьется песня:

Дапи удар,
Громы вершин,
Поднял пожар
Наш исполин!

С бурей в глазах
Дерзких зажал, —
Замер казах,
Брошен кинжал.

Громы вершин,
Дапи удар, —
Песню дружин
Взвей, сазандар!

Гром по горам —
Ливню пролиться,
Помнит Сурам
Саблю картлийца,

Помнит долин
Битвенный жар,
Песню дружин
Взвей, сазандар!

Гневится хан.
Хмурится Карс,
Взял на аркан
Турок наш «барс».

Брошен аршин,
Кончен базар,
Песню дружин
Взвей, сазандар!

Все на коней.
Шашки точите.
Местью огней
Замки зажгите!

Бой завершим —
Грозен удар.
Песню дружин
Взвей, сазандар!

В замке Саакадзе за наглухо запертыми воротами совещаются азнауры.

Георгий откинул гусиное перо, отодвинул песочницу:

— Пора, друзья, договориться, пришло время действовать.

Гуния беспокойно оглянулся:

— Думаю, Георгий, осторожность необходима, князья добровольно не отдадут своих прав.

— Почему не отдадут? Даже поднос видел с княжескими правами для вас, — сердито буркнул Папуна.

— Я тоже видел такой… удобный, на гроб похож. — Дато вытянул ногу и придавил кошке хвост.

Фыркнув, она вылетела из комнаты.

Димитрий рассердился:

— Полтора часа не может тихим быть.

— Знаю, нелегкое дело затеваем, — продолжал Саакадзе, — но разве до сих пор не осторожно готовились? Сколько лет украдкой вооружались, сколько лет мечтали об открытом выступлении. Один раз совсем готовы были — царь Георгий предал, другой раз у стен Метехи стояли — царь Луарсаб отступил… Выходит, друзья, не на царей следует рассчитывать.

Квливидзе сурово пригладил усы:

— Что говоришь, Георгий? Как можно без царя? — Без царя не собираюсь…

Георгий пристально оглядел сумрачных азиауров. — Не замышляю против царя, но пусть будет одна власть. Вы хорошо знаете, по званию я князь, но по мыслям полководец азнауров. Так зачем нам, азнаурам, князей на шее держать? Польза небольшая. Сами не раз мне жаловались на княжеские притеснения, сами просили меры принять. Что же вы думали, я ваш гонец к царю? Знайте, только на большое дело с вами пошел… Теперь будем говорить прямо: у князей полные деревни народа, дети с пяти лет работают, на майдане княжеские мсахури все отдают по уменьшенным ценам, а вам самим приходится работать, земли мало, людей мало, прокормить нужно, одеть… Все мы из народа, душа с народом должна жить, выжимать последнее не пристало азнаурам. Да и чем тогда от князей отличаться будем? За что тогда народ с нами пойдет? Об этом всегда помнить должны. А подати? Половину хозяйства съедают. На дорогах каждого княжества рогатки, без пошлин пустую арбу не проведешь, пока до Тбилиси доедешь, четверть каравана на пошлину уходит. Все царство на вас ярмом лежит… А князья что делают? Подати не платят, для себя только живут… Все Картли работает, а князья повелевают… Долго ли терпеть будем?

— Мы против такого не говорим, Георгий, все за тобой пойдем, — поспешно проговорил азнаур Микеладзе. — Как ты хотел, так у себя жили: кто может шашку держать, на коней посадили, твои «барсы» приезжают, учат, дружины строят… Выбрали тебя предводителем, так покоряемся… Только вот семьи у нас, наверняка надо действовать, опасно, если князья победят: вина не преподнесут…

— У них поддержка сильная, — перебил Асламаз, — сам говоришь — царь на стороне князей, а у нас за спиной только смерть…

— С царем надо говорить, рисковать опасно, — буркнул Квливидзе.

— Царь знать обо всем должен, — поддержал Гуния.

Георгий пытливо смотрел на азнауров:

— Царь, конечно, должен знать, но… о народе тоже думать надо. Сурамское дело показало, на что способен народ Картли, когда его азнауры в бой ведут, когда свободно свое защищает и князья бессильны перед силой народа.

— Народу тоже опасно доверять, — встрепенулся горийский азнаур. — Дашь зайца — медведя захочет… Уже был такой случай. Вот ты назначил в Агджа-Калу глехи мдиванбегом, а он вернулся в замок к светлейшему Баграту и там хотел такое дело продолжать. Надел на него князь ярмо, теперь буйволом стал, уголь возит. Сам наружно успокоился, а тихонько народ мутит.

И сразу раздались голоса:

— С народом нельзя открытым быть.

— Кто работать будет, если все захотят управлять?

— А победим князей, народ скажет: «Я хозяин».

— Иногда народ страшнее князя!

— Об этом тоже много думать надо!

Дато вспылил:

— Зачем столько слов тратите! Если кто боится, пусть сейчас уходит, князья с радостью в свое общество примут, тем более один от них сбежал. Реваз Орбелиани клялся косами Дереджан по первому зову перейти к Моурави с тысячью дружинников.

— Ты молод, Дато, о таком деле долго говорить надо, — остановил Дато пожилой тбилисский азнаур. — Может, так лучше, может, иначе, зачем к князьям посылать? А персидские туманы не всегда сладко приготовлены.

— Народ не всегда перец за персик принимает. Вот в Гори у азнаура Эдишера глехи надсмотрщика избили, будто долю воровал. Раньше никогда такого не было, а у Квели Церетели сарай с шерстью сгорел. Еще много про народ приятного слышал, — иронически закончил церковный азнаур.

— Вы народа испугались, а без помощи народа вы можете победить? — усмехнулся Георгий. — Значит, драться, умирать за азнаурские права вы разрешаете народу, а дать ему больший кусок хлеба или лишнюю чашу вина вы не разрешаете?

Удобно придумали! Так вот, азнауры, наше первое дело — привлекать народ на сторону азнаурства, а вы чем собираетесь соблазнить? Может, цепями князей? Что же, очень хорошо. Предложите народу ярмо, колодки, кнут, яму, — думаю, обрадуется и сразу обменяет князей на азнауров.