Анна Антоновская - Ходи невредимым!

• Название: Ходи невредимым!
• Автор: Анна Антоновская
• Издательство: Мерани
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1979

---

Внимательно, дважды прочел Иса-хан послание, уже переведенное для него на персидский язык.

– Этот шакал надеется нас обмануть: разве не известно всем, что дикий «барс» отнял у законного наследника Арагвское княжество и преподнес своему любимому ученику?.. И еще смешит меня уверение, будто Саакадзе насильно женил его на дочери царя Теймураза.

– Нам выгодно, справедливый Иса-хан, притвориться близорукими, тем более что дочь царя Теймураза не слишком большой благосклонностью одаривала навязанного ей мужа. Лазутчицы доносили, что Дареджан чаще спала на тахте матери, чем на ложе мужа.

Желание Зураба прибыть в такое тревожное время исключало подозрение в неискренности его действий. Шадиман ликовал: две тысячи арагвинцев! Ведь они равны пяти тысячам сарбазов, ибо не побегут от Саакадзе, который сам неосмотрительно вселил в них храбрость.

– Ты прав, Хосро-мирза, лучше притвориться… Но не обогатишь ли мой слух решением, которое, наверное, по своей мудрости вы уже приняли?

– Если твоя забота о войске шакала, то решили выпустить его на диких «барсов». Полагаем, до них дошло о Теймуразе; возможно, потому они сейчас и притаились в Самцхе-Саатабаго.

– Сам аллах подсказал тебе, царственный Хосро-мирза, вспомнить о хищниках. Как раз сейчас они облизывают когти, ибо хорошо попировали, проглотив в сыром виде Месхети.

– Как так Месхети? – вскрикнул побледневший Хосро.

– Да будет мне свидетелем улыбчивый див, Месхети обглодана до последней верблюжьей лапы.

Некоторое время Иса-хан с наслаждением созерцал потрясенные лица советников царя Симона, потом вдруг спросил: вернулись ли отцы церкови всемилостивого Христа? Выслушав вялый рассказ тбилисского митрополита Дионисия, хан медленно протянул:

– Бисмиллах! Эти плуты в священных одеждах донесли Саакадзе о нашем бездействии, ибо не успели они отъехать и четверти агаджа, как «барсы» накинулись на Месхети.

Напрасно Шадиман пытался защитить старца Дионисия, который немало пролил слез в Мцхетском храме из-за своего бессилия прекратить кровопролитие. Иса-хан настойчиво требовал сурового наказания лазутчиков в черных рясах. Хосро-мирза молчал. Тогда Шадиман осторожно заявил, что такое решение должен утвердить царь…

Выяснилось, что Иса-хан иначе и не думал, но когда Шадиман обещал не позже как через час доложить царю о мнении посланника шах-ин-шаха, Иса-хан спокойно возразил:

– Разве ты не главный везир? И осмелюсь ли я затруднять тебя подобным делом? Прикажи своему чубукчи пригласить сюда князя Андукапара, и пусть вслед позовет гонца Зураба Эристави.

Не успел обрадованный приглашением Андукапар войти в покои Шадимана, где постоянно шептались царевич и везир, как Иса-хан оглушил его вопросом: какого он мнения о митрополите Дионисии, который домогался, чтобы царь разрешил ему укротить разъяренного «барса»?

– Думаю, высокочтимый хан, по дороге в логово хищников игумен монастыря Кватахеви Трифилий повернул мысли старца в сторону, враждебную Ирану.

– Твой аллах не пожалел для тебя догадливости. О князь, не сочтешь ли ты удобным просить царя выслушать находящихся здесь не позднее, чем сейчас…

Тут чубукчи по тайному знаку Шадимана торопливо ввел гонца, и все, кроме исчезнувшего Андукапара, принялись расспрашивать его.

Оказывается, предвидя благоприятный ответ царя Симона и его мудрых советников, князь Зураб все предусмотрел. За арагвским войском двинутся караваны с едой и вином. Уже проверены горные тропы, уже расставлена стража, вооруженная огненными стрелами, изготовленными еще в Носте и розданными арагвинцам. Тайна выделки этих стрел известна одним «барсам» и верным Саакадзе амкарам… Вот почему, если бы даже Саакадзе проведал о намерении Зураба Эристави, никогда бы с малыми силами не рискнул он преследовать арагвинцев.

Внимательно выслушав, Хосро-мирза сказал, что не позже завтрашнего утра гонец получит ответное послание для князя Зураба и тотчас отправится в путь.

Несмотря на тонкие ухищрения, Шадиману не удалось отложить опасное по своим последствиям совещание у царя. И торжествующий Андукапар, возвратившись слишком поспешно, объявил, что царь Симон ждет высокомудрых советников.

Шадиман не сомневался: Андукапар опередил его и без труда склонил Симона на сторону Иса-хана, который, вместо того чтобы предаться радости по случаю скорого приезда Зураба, замышляет против церкви… «Неужели не понимает, что на острие сидим?» – так размышлял Шадиман, направляясь со всеми в покои царя…

Прошел час, а Симон продолжал тянуть:

– …Довольно мы проявляли благосклонность к церкови! Наше терпение истощилось… Где обещание возложить на меня корону в Мцхетском соборе? Где признание мохамметанской мечети как храма картлийского царя?

– О блестящий мудростью царь царей! О изрекающий, как пророк, стрелоподобные мысли! О…

«Нет, не только старца собирается извести хан!» – охваченный тревогой, думал Шадиман. Но сколько ни вглядывался, ничего не мог прочесть на равнодушном лице Хосро-мирзы. А Иса-хан продолжал расточать похвалы довольному своей речью царю.

– О аллах, подскажи твоему верному слуге, кто виноват, что до этого часа мцхетский храм не открыт для царя царей Симона Второго, ставленника грозного «льва Ирана»?!

– Ты, многочтимый Иса-хан, спрашиваешь – кто? – весь подался вперед Андукапар, изогнув брови. – Первый виновник – католикос!

– Так почему царь не сменит одряхлевшего умом и годами главу церкови?

– Потому, всевидящий хан, что католикоса может сменить только бог… Царь церкови, как и царь царства, венчается до конца своих дней…

– До конца?! А царь Луарсаб?! А царь Теймураз?! И еще множество царей Гурджистана я назову тебе, о князь Шадиман, которых без ведома вашего аллаха сбрасывали с трона!..

– Учти, поспешный Иса-хан, что сбрасывали хоть и без ведома аллаха, но по велению шах-ин-шаха.

– Всемилостивое «солнце Ирана» одобрит повеление царя Симона.

– Твоими устами говорит истина, хан из ханов! – вскрикнул Андукапар. – Разумно избавиться от непокорного католикоса, а затем и от всей черной своры, приверженцев Теймураза и Саакадзе! Назначить преданного нам шиомгвимского…

– Не успеешь, князь! – насмешливо проговорил Шадиман. – Ты, вероятно, забыл о том, что у католикоса многотысячное черное войско под копьем, и о том забыл, что вся Картли восстанет против такого кощунства.

– О аллах, почему нигде не сказано, как поступать б недогадливыми? Подымется Картли? А разве шах-ин-шах не пожелал сказать мне и Хосро-мирзе: «Кто подымется, того навсегда уложите!»

– Да исполните?! Воля грозного «льва Ирана», только над кем тогда будет царствовать Симон Второй!

– Клянусь бородой Мохаммета, сегодня князь Шадиман прикрылся щитом непонимания! Царствовать будет ставленник шах-ин-шаха над теми, кто останется стоять, и еще над персиянами, которыми в своей мудрости «лев Ирана» решил заселить Гурджистан.

– И ты, хан, рассчитываешь это легко выполнить?

– Довольно противоречить! – вдруг взвизгнул Симон. – Мы пожелали согласиться во всем с Иса-ханом и повелеть князю Андукапару объявить решение наше католикосу!

– Советую, царь, – нарушил молчание Хосро, – немедля напасть на жилище католикоса, ибо через час будет поздно.

– Что ты хочешь сказать, мирза? – Андукапар воинственно выпрямился. – Царь Симон Второй ничем не устрашится!

– Не более того, о чем думаю… Не успеет дойти до палаты католикоса решение царя, как Георгий Саакадзе будет призван защищать святого отца. И только глупому ягненку не понятно, что в руках Великого Моурави один церковный дружинник больше весит, чем в руках, скажем… князя Андукапара – двести… Да не скроется от царя истина: Саакадзе не перестает рычать, требуя от высшего духовенства войско, и клянется успокоить сарбазов всех тысяч. – Скользнув взором по оробевшему царю, Хосро продолжал: – А такие красивые головы, как, скажем, моя, князей Андукапара, Шадимана, хана Иса, будут красоваться на воротах Тбилиси. Еще хорошо, если сразу отрубят… Потом «барс» прыгнет в Кахети и там повторит кровавую джигитовку… Потом с помощью тушин и других горцев, которых приведет Теймураз, поскачет на Ганджу, Ленкорань, дабы отодвинуть рубежи Гурджистана, и под радостный колокольный звон бросит тень своего меча «от Никопсы до Дербента».

Воцарилось тягостное молчание. Лицо Симона стало таким белым, словно его облили кислым молоком. Иса-хан наконец понял опасность, но не знал, как выйти из неловкого положения, и постарался как можно беззаботнее крикнуть:

– Бисмиллах, Хосро-мирза, ты слишком осторожен!

– Может быть – да, может – нет… Но не советую тебе, веселый хан, устраивать церковный байрам без повеления шах-ин-шаха, ибо мудрый «лев Ирана» не любит слишком своевольных решений, особенно когда они вредят Ирану.