Джудит Айвори - Искусство соблазна

• Название: Искусство соблазна
• Автор: Джудит Айвори
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004

Стюарт Эйсгарт, виконт Монт-Виляр, не мог и вообразить, что скромная хозяйка маленькой фермы, золотоволосая Эмма Хотчкис, которую он твердо решил сделать своей новой любовницей, в действительности — решительная и опасная женщина, способная на равных противостоять любому мужчине.

Страсть выступает против страсти, искусство соблазна — против ума и хитрости...

Так кто же обольститель?

Кто победит, кто проиграет?

И как быть, если в игру вступает любовь?..

---

Он потянулся и обхватил руками грудь, расслабив спину. — Мне нравится терзать вас мыслью о том, что вы находитесь в руках безумца, в его полной власти, — с легкой улыбкой сказал он, склонив голову. — Но не до такой степени, чтобы заставлять вас плакать. Я чувствую себя очень виноватым из-за того, что было. Но если хотите знать, если говорить о странности, то это скорее относится к вам. Вы так скованны, Эмма, так напряжены, хотя при этом открыто гордитесь тем, что это не так.

Он откинулся на спинку кресла и приподнял бровь.

— Вы когда-нибудь делали что-либо, что мама с папой могли бы не одобрить?

Конечно. Каждый день.

— Я убежала в Лондон, когда мне едва исполнилось тринадцать. — И тут же самое бесшабашное приключение ее жизни показалось невинной шалостью, ведь она рассказывала о нем человеку, который жил в Лондоне и убежал в Россию. Она посмотрела на карты. — Если мы сыграем и победа будет за мной, я хочу получить свободу. Я хочу уйти отсюда, не боясь, что завтра за мной явится шериф.

— Ну ладно, тогда играть не будем. Раз оба мы просим о невозможном.

Она почувствовала злость. Он и так уже столько раз давал ей понять, кто здесь главный. Она уступила ему практически по всем позициям. А теперь он ведет себя так, словно после всего того, что между ними было, они могут остаться просто друзьями. Она пыталась найти слова, предельно ясные и предельно грубые, чтобы показать ему, что она остается человеком со своей волей и своими взглядами.

— Я здесь не для того, чтобы вас развлекать, — сказала она. — Я здесь потому, что хочу выпутаться из беды. Я совершенно не собираюсь множить свои проблемы, играя с вами в поцелуйчики по ночам. — И тут в памяти ее всплыла фраза, которую она когда-то слышала в Лондоне: — Не нравится — отпились...

Он вздрогнул и заморгал.

«Да, вот то, что надо, — подумала Эмма. — Будешь знать, как валять дурака с Эммой Хотчкис».

Он почувствовал досаду, потом в голову ему пришла неожиданная мысль. Он прищурился, в глазах заискрился смех. «Что случилось? — подумала Эмма. — С чего вдруг такая перемена?»

— Вы хотите сказать «оть...»?

Она повторила собственную версию. Кажется, так они говорили? Или нет? Эмма насупилась и прикусила губу. Да, она, кажется, что-то перепутала. Честно говоря, она слышала это выражение всего один раз, возле паба. Эмма была в растерянности.

Он усмехнулся:

— То, что вы мне предложили, не имеет ничего общего с пилой и пиломатериалами.

— Да? — Она заморгала. В чем же тогда суть этого выражения? Неужели... Эмма вдруг покраснела и поняла, что не может дышать.

— Вы все правильно поняли, — сказал он, подтверждая ее догадку.

Эмма открыла рот и тут же прикрыла его ладонью. Она была в ужасе от того, что сделала. Но Стюарт уже смеялся.

— Хотя «отпились» тоже звучит довольно грозно.

— Да, наверное. — И все же то, что сказала она, звучало гораздо хуже. Щеки ее пылали ярче, чем угольки в камине. Она не знала, куда деть глаза.

Стюарт веселился вовсю. От смеха он чуть с кресла не упал.

Он и без улыбки был красивым мужчиной, но когда Стюарт Эйсгарт смеялся... ему просто не было равных. Он сразу становился больше похож на простого смертного, к которому не боязно подойти. Белоснежные ровные зубы, а смех, сам смех — так мог бы звучать отлично настроенный оркестр.

Еще немного — и Эмма уже сама смеялась от души. Ее промах больше не казался чем-то чудовищно неприличным, а просто смешным.

Они вместе смеялись добрых пять минут, после чего он вдруг сказал:

— Вы — самая лучшая женщина из тех, кого я встречал.

— Полоумная, — весело сказала она. Ей все же хотелось как-то соединить его похвалу и реальность. Опять ее похвалили за ее же оплошность. Крайне неприличную оплошность. И этим ему угодила. Как это в его духе — наслаждаться тем, что она совершает промахи.

— Восхитительная, — возразил он, — бесшабашная и хитрая, как лисичка. Авантюрная. Бесстрашная. Безыскусная. Эмма — вы что-то!

— «Я — что-то!»

Она задрала нос и просияла.

Смех их медленно угас, пока они смотрели друг другу в глаза. Никто из них не чувствовал себя в силах прервать этот контакт. Создавалось ощущение, будто сам воздух дрожит от напряжения, становится осязаемым, вязким. Ей казалось, что она плывет по нему, как будто она — перышко или снежинка.

— Вы опасное существо, — сказал он ей. — Я могу научить вас грязным выражениям, если вам это любопытно. На пяти различных языках. — Он прищелкнул языком и предложил: — Как насчет того, чтобы в случае выигрыша надавать мне картами по уху?

Она покачала головой, смущенно краснея. О, Стюарт, как она его ненавидела, но с ним ей было чертовски интересно. Он развлекал ее. Он заставлял ее смеяться. Он пугал ее, он приводил ее в бешенство и заставлял смеяться до слез.

— А я, — сообщил ей Стюарт, — выбираю поцелуй. Его я желаю получить в качестве выигрыша. Но только продолжительный. Так вам достаточно удара картами? Это, на мой взгляд, соизмеримо с «игрой в поцелуйчики», как вы это называете. Назовите вашу цену, миссис Хотчкис, и раздайте карты.

Она нахмурилась.

— Продолжительный — это сколько?

— Пять минут.

Она покачала головой. Ей явно хотелось смеяться, но она сдерживалась.

— Слишком долго, — с серьезным видом сказала она.

— Три.

— Одна.

— Значит, вам придется пересмотреть свое желание. Минутный поцелуй ничего не стоит. Так чего вы хотите?

Она начала говорить, еще не зная, что скажет:

— Если я выиграю, вы перестанете так поступать... Вы перестанете раздавать медали за подвиги, которые не подвиги, а совсем наоборот. Вы забудете все эти дела, связанные с сексом. — Последнее слово Эмма произнесла очень отчетливо. Она перегнулась через стол, очень серьезно глядя ему в глаза. — Мы не можем себе этого позволить ни в коем случае, и я от этого с ума схожу.

— Хорошо, — сказал он. — Если вы выиграете.

Он произнес это так, словно победа предоставляла ему карт-бланш.

— И ваше пальто, — добавила она, — раз вы все равно вынуждены будете оставить меня в покое.

— Мое пальто? За минутный поцелуй? — Он засмеялся. — Нет, я так не думаю. Десять минут.

— Пять.

— Ладно. И пальто наподобие моего. Мое пальто вам все равно не впору. Я закажу к вашему меховую подкладку.

— Из любого меха, который вы пожелаете. Если вы выиграете.

— Отлично.

Они посмотрели друг на друга. Эмма подвинула стул ближе к столу и основательно на нем устроилась.

— Я сдаю.

— Нет. Мы бросим кости.

Правила игры были установлены. Более или менее. Они отсчитали пятнадцать фишек, и Эмма тут же сказала, что этого на игруне хватит. Она оказалась права. Стюарт бросил на кон все оставшиеся, и Эмме нечего было поставить.

— Вы блефуете, — сказала она. — Вы думаете, что можете меня переиграть лишь потому, что у вас больше фишек, чем у меня всего лишь на первом кону. Это несправедливо. Позвольте мне вистовать с тем, что у меня есть.

— У вас только четыре фишки. А я поставил восемь.

— Заберите четыре назад.

— Нет. У меня хороший расклад, и я намерен выиграть.

— Вы блефуете, — повторила она.

— Хорошо. Я позволю вам вистовать, только если вы поставите на кон ваши четыре фишки и мою ночную рубашку. Ту, которая на вас. Я даже не заставлю вас ее снимать. Вы можете продолжать оставаться в ней, пока не проиграетесь окончательно.

Эмма скривила рот, коснулась кончиком языка бокового зуба. У него явно расклад был не слишком хороший. А у нее — был. У нее было два марьяжа на руках.

— Согласна, — быстро сказала она и выдвинула на центр стола четыре фишки.

У него оказался королевский покер. Эмма поджала губы и нахмурилась.

— Еще фишки, — сказала она.

— Вначале рубашку.

Она подняла на него глаза.

— Мы сыграли только один кон. Я говорила, что нам надо больше фишек, чтобы было действительно интересно.

— Я получил удовольствие, — с улыбкой стоял на своем Стюарт и многозначительно указал на рубашку, что была на ней. Рубашку, которой она так опрометчиво рискнула.

— Не будьте таким жадным, — взмолилась она, при этом не переставая улыбаться.

Он поморщился:

— Когда придет время, я свое непременно возьму, даже не надейтесь на снисхождение. Вообще-то карточный долг — долг чести, но раз уж вы не умеете играть по правилам... — Он выложил еще по дюжине фишек, продолжая читать ей лекцию: — Моя ставка такова: если я проиграю дважды, мне придется расплатиться довольно дорогим пальто. А вот если я дважды выиграю...

Она пересчитала фишки и, отложив четыре, передвинула к нему.

— Я хочу выкупить мою ночную рубашку.

— Нет. — Он улыбался. — Вы можете ее только отыграть.

«Хвастливый негодяй», — подумала Эмма. Она смогла бы его обыграть. Вне сомнений, у нее в этих играх опыта больше. Но на следующем кону все, что у нее оказалось на руках, — это две девятки и джокер. Неужели он мошенничал, подтасовывал карты?