Чабуа Амираджиби - Дата Туташхиа. Книга 4

• Название: Дата Туташхиа. Книга 4
• Автор: Чабуа Амираджиби
• Издательство: Известия
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1979

В романе известного грузинского писателя Ч.Амирэджиби на широком фоне жизни Грузии конца XIX–начала XX вв. рисуется образ человека, не мирящегося с нравственными позициями общества, отошедшего от него, ведущего поиски в нравственной сфере. Сюжет романа построен на острых ситуациях.

---

Из-за стены и в самом деле доносился глухой шум.

С ловкостью ящерицы Дата Туташхиа взобрался на высокую ограду из гладкого камня, а было ему тогда уже все сорок. Задрав голову, я следил за ним, восхищаясь и завидуя. Сидя верхом на стене, он довольно долго разглядывал, что там, внизу, и наконец, свесившись и протянув руку, втащил наверх и меня. За стеной во двориках скопилось человек сто. Они стояли небольшими группками, переговариваясь и, видно, о чем-то споря. К Черкезовской подходили все новые люди. Под мышкой у многих торчали свернутые транспаранты. Некоторые прислонили их к стене.

Мы уселись на ограде. Левее от нас кучка людей окружила светловолосого малого лет тридцати. Он вытащил часы, недовольно покачал головой и сказал:

– Попросим народ подойти поближе.

Тут же несколько человек из этой кучки растворились в толпе, зовя всех к светловолосому.

Когда вокруг собралась довольно густая толпа, светловолосый сказал – очень негромко,– что на Головинском проспекте в военном соборе засели черносотенцы, в основном из Союза архангела Михаила. Ровно в полдень они собираются начать манифестацию. Впереди пойдет духовенство. Полиция и монархисты надеются, что манифестация продемонстрирует верность населения Тифлиса и всего Кавказа царскому режиму.

– Если им так нравится царь и его сатрапы, пусть и объясняются им в любви, зачем мешать? А нас пусть оставят в покое, вот и порядок, чего лучше? – закричал кто-то в толпе. Но на него накинулось сразу несколько голосов:

– Чушь не пори! Помолчи лучше!

– Это не чушь. Это провокация. Нас хотят оторвать от российского пролетариата! Это лозунг раскольников!

– Внимание, товарищи, продолжаю!! – закричал светловолосый.– Представители рабочего класса и всех революционно настроенных слоев Нахаловки, Навтлуги, Ортачала, Дидубе, Мтацминды должны собраться в Александровском саду.

– А нас пропустят?

– Жди! Сейчас фаэтон подадут. На фаэтоне поедешь.

– Прорвемся, пройдем.

– Им и Александровский сад оцепить ничего не стоит!

– Ну и пусть оцепляют.

– Внимание, товарищи, внимание! Времени осталось мало,– светловолосый оратор унимал шум. – Единым строем мы выступим из Александровского сада и продемонстрируем самодержавию, что конец его близок. При поддержке полиции и войска черносотенцы, конечно, попытаются разогнать пас. В ответ мы должны показать царизму и этим убийцам, одурманенным религией и водкой, что революционный рабочий класс, крестьянство и все угнетенные народы Российской империи тесно сплочены и победить их невозможно! Товарищи! Революция твердо знает, чего хочет и к чему идет. Мы должны выставить лозунги, выражающие требования трудящихся масс...

– Надо на эти лозунги поглядеть! Лозунги давай!

– Зачем смотреть... Чего не видел?

– Надо, дорогой, надо! За другой лозунг прямым ходом на виселицу отправишься!

Что тут началось!.. Страх пропал, осторожность исчезла, полиции и казаков будто и не существовало на свете. Разбившись опять на группки, все орали, спорили, перебивали друг друга, отчаянно жестикулируя, и чуть не лезли друг на друга с кулаками. Светловолосый оратор и еще несколько его приятелей бросились успокаивать народ и пытались навести порядок, но тщетно, пока какой-то пожилой господин, вклинившись в неожиданную паузу, не заорал:

– Товарищи! Где ваша революционная сознательность? – И, не дожидаясь ответа, предложил: – В нашем распоряжении еще час. Раз есть необходимость, обменяемся мнениями, по спокойно и организованно. Предлагаю дать слово пяти ораторам. Каждому – по пять минут. Согласны?

– Правильно! Хорошо! Согласны! – посыпалось с разных сторон.

Светловолосый поскреб в затылке.

– Давайте, только с одним условием. Пусть каждый объявит лозунги, с которыми хочет выступить! Спокойно – без криков и дискуссий. Кто хочет слова?

Пока первый оратор протискивался к балкону, с которого собирался держать речь, Дата Туташхиа сказал:

– Если б с царем и его строем они дрались, как между собой, во всем мире о царях давно бы забыли!

– Мы, товарищи, выступаем под лозунгом «Хлеб, земля и восьмичасовой рабочий день!»,– бросил с балкона первый оратор.

– Как же! Развернешь свой лозунг, и тут же тебе и жареного, и пареного. Жди – принесут.

– Когда они перестанут клянчить хлеб-соль?

– Что же вы только хлеба просите? Давайте и про вино напишите. После восьмичасового-то рабочего дня времени навалом будет. Ешь себе, пей да спи на земле, которую тебе царь подарит, чего не поспать?

Старик, который предложил всем высказаться, стал рядом со светловолосым:

– Спокойней, товарищи! Тише! Смешного здесь ничего нет! Хлеб правит миром! Его тут же оборвали:

– Товарищи! Нас тащат обратно, к первому этапу революции, на исходные рубежи!

– Революцию нужно углублять, развивать!

– Да пусть их просят! Может, царь и подкинет им хлебушка, кто знает.

– Царь добровольно ничего не отдаст! – загремел внизу человек невысокого росточка, но, видно, с необыкновенно мощными голосовыми связками.– Мы должны силой вырвать у царизма правомочную Государственную думу, и она при поддержке широких трудящихся масс учредит в России демократический строй. «Да здравствует Всероссийская демократическая республика!» – вот наш лозунг.

– Вам не терпится, выскочив из пасти самодержавной монархии, прямиком угодить в брюхо буржуазной демократии? – громко спросил тот, что выбросил лозунг «Хлеб, земля и восьмичасовой рабочий день!».

– Сделай милость, замолчи! Ваше место на паперти, а не на баррикаде. Стойте себе там с протянутой рукой!

– Регламент! Регламент! – послышалось в толпе, и по лестнице стал подниматься третий оратор.

– «Право на самоопределение и национальную независимость!»– с этим лозунгом мы идем на Головинский проспект.

– Ишь чего захотели... Национальной независимости! Это при нашей-то экономической отсталости?! – возмутился обладатель мощных голосовых связок, требовавший установления Всероссийской демократической республики. – У нас и буржуазии своей нет, а не то что развитой экономики, без которой независимость – нуль!

– Довольно! Довольно!

– Регламент!

– У кого есть еще лозунги? – пригласил светловолосый.

Пока шел этот митинг или собрание – не знаю, как его назвать, – где-то в гуще толпы, но совершенно обособленно стояла группа человек в десять. Они стояли молча, не ввязываясь ни в чьи споры, и очень внимательно следили за всем, что происходило вокруг них. Когда светловолосый бросил в толпу последнее приглашение и сошел с балкона, от этой группы отделился человек и, поднявшись на балкон, спокойно сказал:

– «Всеобщее вооруженное восстание!», «Да здравствует диктатура пролетариата!», «Все на баррикады!» – только эти лозунги могут принести победу угнетенным народам и эксплуатируемым классам! Я закончил.

– Ваши лозунги верны, но Россия еще не готова к всеобщему и одновременному выступлению. Несогласованные же действия отдельных отрядов пролетариата и других революционных классов царские сатрапы подавляют легко. Товарищи, вы фактически призываете массы к бессмысленному, неоправданному кровопролитию!..

– Кровь, пролитая сегодня,– залог победы в будущих боях!

– Кровь, пролитая за справедливое дело, не пропадет даром!

– Надейтесь! Надейтесь!

– В толк не возьму, мы на мирную демонстрацию идем или на бойню?!

– Вооруженное восстание – голыми руками, с одними только лозунгами – это где же видано и кто придумал? А?

– В кусты уже, ренегаты?!

– Это кто – ренегаты?.. На себя посмотрите! Вы толкаете народ на выступление, которое лишь спровоцирует...

В поднявшемся гаме уже не слышно было ни слова, тем более что никто никого не слушал, а взаимная ожесточенность достигла такой силы, когда всякого, кто пытался взять на себя роль миротворца, каждая из сторон принимала за своего кровного врага.

Дата Туташхиа нагнулся и закричал мне в ухо:

– Послушай, я все их лозунги наизусть знаю, а они, думаешь, лозунгов друг друга не знают?.. Спросишь, что они поделить не могут, почему дерутся? Ни у кого из них нет силы других за собой повести! Вожака у них нет. А волок во всем нужен. Ну, ничего, передерутся, перебесятся, перегрызут друг другу глотку, кому-нибудь из них эта драка на пользу и пойдет, окрепнет он, сил наберет, дело тогда и пойдет на лад!

– Мы уходим! – объявил обладатель мощных голосовых связок и двинулся в направлении Черкезовской улицы, а за ним еще человек десять – двенадцать.

– Пусть идут, нечего их уговаривать!

– И мы уходим! Товарищи, следуйте за мной! – закричал старик, предложивший высказаться всем и сказавший, что «хлеб правит миром».

Старик увел десятка два людей.

Во время этой суматохи случилась совсем уже неожиданная вещь. С той стороны стены, откуда мы влезли, Дату Туташхиа огрели нагайкой, да так сильно, что он вскрикнул. Да и как было не вскрикнуть, когда один только свист нагайки способен был разорвать барабанную перепонку. Замахнулись еще, но Дата Туташхиа быстро пригнулся и спрыгнул вниз. Обернувшись, я увидел четырех казаков, и сиганул вслед за Датой. Едва я коснулся земли, как со стороны Черкезовской раздался пронзительный свист и крики: «Казаки! Казаки?» Те, что, покинув митинг, дошли уже до поворота на Черкезовскую, повернули и побежали назад. Вслед за ними в Мазутный переулок ворвались казаки – пятеро на конях – и со свистом стали резать воздух нагайками. О том, что случилось потом, стоит рассказать подробнее.