Антон Асосков - Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте

• Название: Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте
• Автор: Антон Асосков
• Издательство: Статут
• Жанр: Юриспруденция
• Год: 2003
• ISBN: 5-8354-0133-7

Четвертая книга серии «Новые имена» посвящена комплексному исследованию правового статуса юридических лиц в современном международном коммерческом обороте. Подробно анализируются такие вопросы, как личный закон и национальность юридических лиц, правовые режимы деятельности иностранных юридических лиц, национальные законодательства об иностранных инвестициях, инвестиционные соглашения (в том числе соглашения о разделе продукции), международная унификация стандартов обращения с иностранными инвестициями, правовое регулирование групп коммерческих организаций (транснациональных компаний).

Книга адресована научным работникам, преподавателям юридических вузов, аспирантам, студентам, предпринимателям, участвующим в международном торговом обороте, а также всем читателям, интересующимся вопросами международного частного права и статуса юридических лиц.

Автор книги Антон Владимирович Асосков— кандидат юридических наук, магистр частного права.

---

Бросается в глаза также то обстоятельство, что из окончательного варианта Федерального закона исчезло понятие «портфельных инвестиций». Получается, что понятие «прямые инвестиции» оказалось произвольно вырванным из контекста и лишенным своей традиционной парной категории «портфельных инвестиций».

Не ясна логика законодателя и в части включения в понятие прямых иностранных инвестиций двух других случаев — вложения в основные средства филиала и лизинг. Что касается вложения в основные средства филиала, то здесь налицо диссонанс с описанным выше традиционным понятием инвестирования. Ведь Федеральный закон вслед за ГК РФ справедливо считает филиал иностранного лица обособленным подразделением этого юридического лица (головной организации), по долгам которого несет непосредственную имущественную ответственность данное юридическое лицо (п. 3 ст. 4 Федерального закона). Из этого следует вывод, что при вложении капитала в средства своего филиала собственником имущества остается иностранное юридическое лицо, а увеличения российского капитала не происходит. По образному выражению А.Н. Кучер и М.С. Никитина, «в экономическом смысле в данном случае происходит поступление денежных средств на территорию РФ, однако в юридическом смысле может иметь место лишь „перекладывание средств из кармана в карман“ одного лица, так как собственником ввозимых средств остается иностранный инвестор».

Что касается включения лизинга в круг прямых иностранных инвестиций, то такой подход ставит вопрос о том, почему за рамками этого понятия остались другие договорные формы ведения предпринимательской деятельности иностранными юридическими лицами на территории РФ, такие, как строительство, покупка предприятия как имущественного комплекса, долгосрочные займы, соглашения о разделе продукции и другие виды концессионных договоров.

В конечном счете мы вынуждены констатировать, что отечественный законодатель в значительной мере произвольно объединил некоторые правовые институты под названием «прямые иностранные инвестиции» без учета сложившихся международных стандартов определения данного понятия. Более правильным выходом из ситуации выглядели бы отказ законодателя от произвольного изменения сложившегося понятия прямой иностранной инвестиции и введение новой категории, используемой исключительно для целей данного Федерального закона («существенная иностранная инвестиция», «иностранная инвестиция с особым правовым режимом» и т.п.[177]).

Вызывает нарекания также формулировка понятия «приоритетный инвестиционный проект», которое используется прежде всего для целей применения стабилизационной оговорки. Во-первых, приоритетный инвестиционный проект является разновидностью инвестиционного проекта, а инвестиционный проект в свою очередь — это обоснование экономической целесообразности, объема и сроков осуществления прямой иностранной инвестиции. Из этого следует, что к иным видам инвестиций, связанных с привлечением крупных капиталов иностранных лиц (строительство крупных производственных объектов, покупка предприятия как имущественного комплекса), понятие приоритетного инвестиционного проекта не может быть применено и особо льготный правовой режим им недоступен. Во-вторых, при определении критериев отнесения инвестиционного проекта к приоритетному сделана ссылка на курс Центрального банка РФ по отношению к иностранным валютам на день вступления в силу Федерального закона (14 июля 1999 г.). В связи с инфляцией рубля по отношению к основным мировым валютам такая ситуация неизбежно ведет ко все увеличивающемуся разрыву между рублевым порогом приоритетного инвестиционного проекта (суммарный объем иностранных инвестиций не менее 1 млрд рублей или минимальная доля (вклад) иностранных инвесторов в уставном (складочном) капитале коммерческой организации с иностранными инвестициями не менее 100 млн рублей) и этим же самым показателем в иностранной валюте. Иными словами, несмотря на то, что на день фактического вложения иностранной валюты размер инвестиций будет реально соответствовать установленному рублевому порогу, иностранному инвестору будет отказано в квалификации инвестиционного проекта в качестве приоритетного, если используемый курс Центрального банка РФ на день вступления в силу Федерального закона (курс, который на сегодня не имеет с экономической точки зрения никакого значения) приведет к тому, что установленный рублевый порог не будет достигнут. Такое положение вещей неизбежно ставит в преимущественное положение инвесторов, имеющих возможность осуществлять капиталовложения в рублях, а не в иностранной валюте.

6. Коммерческие организации с иностранными инвестициями и обособленные подразделения иностранных юридических лиц как субъекты отношений, регулируемых российским законодательством об иностранных инвестициях

Следующим важным вопросом следует признать определение круга тех субъектов, на которых распространяет свое действие Федеральный закон «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации». На первый взгляд, исходя из прочтения преамбулы и ст. 1 Федерального закона, может сложиться впечатление, что Федеральный закон распространяет свое действие исключительно на иностранных инвесторов. Однако внимательный анализ текста Федерального закона показывает, что это не так, поскольку в ряде норм наряду с иностранными инвесторами фигурируют и коммерческие организации с иностранными инвестициями (далее —КОИИ). Пункт 5 ст. 4 Федерального закона устанавливает, что «иностранный инвестор, коммерческая организация с иностранными инвестициями, созданная на территории Российской Федерации, в которой иностранный инвестор (иностранные инвесторы) владеет (владеют) не менее чем 10 процентами доли, долей (вклада) в уставном (складочном) капитале указанной организации, при осуществлении ими реинвестирования пользуются в полном объеме правовой защитой, гарантиями и льготами, установленными настоящим Федеральным законом».

Данная норма в сопоставлении с определением понятия «реинвестирование», приводимого в ст. 2 Федерального закона, вызывает закономерный вопрос: как КОИИ может что-либо реинвестировать, если она не осуществляет иностранные инвестиции, не являясь по смыслу Федерального закона иностранным инвестором? Очевидно, что первоначальное инвестирование осуществлялось иностранным инвестором, и поэтому только он с точки зрения элементарной логики может затем реинвестировать полученную прибыль. Логичность данной норме может придать только следующее парадоксальное с практической точки зрения толкование. Когда КОИИ, используя в том числе иностранные инвестиции в ее уставный капитал, первоначально осуществляет капиталовложения в какой-либо инвестиционный проект, то эти капиталовложения не пользуются защитой со стороны Федерального закона. Если же прибыль, полученная КОИИ в результате этих капиталовложений, не распределяется среди ее участников (в том числе иностранных), а вновь вкладывается в какие-либо инвестиционные проекты, то в отношении таких реинвестиций Федеральный закон применяется в полном объеме. Дело остается «за малым» — изобрести механизм, с помощью которого можно было бы определить, какие средства первоначально использовала КОИИ при осуществлении капиталовложений (предположим, что помимо иностранного инвестора инвестиции в уставный капитал КОИИ осуществлял также российский участник, а кроме того, на счетах КОИИ имелись денежные средства, полученные в результате предшествующей предпринимательской деятельности). Аналогичный механизм потребуется и на этапе реинвестирования КОИИ прибыли, полученной на первом этапе. Очевидно, что эта задача нерешаема, а значит, и подобного рода толкование выглядит абсурдным.

Необходимо также отметить, что нормы Федерального закона, описывающие конкретные виды правовых гарантий (ст. 8, 9, 16), никак не связывают их предоставление КОИИ с отмеченной процедурой реинвестирования. Таким образом, подход законодателя к определению сфер деятельности КОИИ, подпадающих под действие Федерального закона, нельзя признать удачным.

Справедливости ради необходимо отметить, что данная проблема четкого определения круга участвующих субъектов встает не только в связи с отечественным Федеральным законом. Она является достаточно острой и при заключении двусторонних соглашений о поощрении и взаимной защите иностранных капиталовложений. Как правило, нормы этих соглашений касаются только иностранных инвесторов. Однако в последнее время наметилась тенденция, связанная с распространением некоторых положений этих соглашений на юридические лица, в которых инвесторы той или иной договаривающейся стороны имеют существенный интерес (существенную долю участия)[178].