Сергей Бирюзов - Когда гремели пушки

• Название: Когда гремели пушки
• Автор: Сергей Бирюзов
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

2-я гвардейская армия (командующий генерал-лейтенант Г. Ф. Захаров, член Военного совета генерал-майор Н.Е. Субботин, начальник штаба генерал-майор В.Н. Разуваев) должна была прорвать вражескую оборону на 9-километровом фронте южнее Куйбышево и развивать удар в западном направлении с целью выхода на рубеж реки Кальмиус в районе Каракубстроя. Этим создавалось охватывающее положение по отношению к группировке войск противника в центре Донбасса

28-я армия (командующий генерал-лейтенант В. Ф. Герасименко, член Военного совета генерал-майор А.П. Мельников, начальник штаба генерал-майор С. М. Рогачевский), прорывавшая оборону противника на узком участке севернее Ясиновский, получила задачу наносить удар в направлении Анастасиевка, Федоровка, а затем во взаимодействии с 44-й армией, механизированными и кавалерийскими соединениями завершить [Схема 6] окружение и уничтожение немецких войск в районе Таганрога. Оперативное построение армий, осуществлявших прорыв, было принято в два и три эшелона. Соединениям первого эшелона придавались танковые части прорыва. Плотность орудий и минометов на направлении главного удара составляла: в 5-й ударной армии - около 100, а во 2-й гвардейской и 28-й армиях - до 200 стволов на 1 км фронта.

Войскам 51-й армии, действовавшим на правом фланге, и 44-й армии - на левом, ставились задачи с ограниченными целями: сковать противостоящие им вражеские соединения.

В заключение командующий ознакомил присутствовавших с данными Ставки о том, что на "Миусфронте" противник рассчитывает измотать и обескровить наши войска, а затем захватить инициативу в свои руки.

- Но это ему не удастся, - твердо сказал Федор Иванович. - Завоеванную инициативу мы из своих рук не выпустим. Главное, к чему надо стремиться, осуществить прорыв как можно глубже и своевременно ввести в него танковые и кавалерийские корпуса...

После выступления командующего слово было предоставлено мне. Я в деталях ознакомил руководящий состав фронта с оперативным построением войск, с их ближайшими и дальнейшими задачами по этапам, с глубиной операции и темпами наступления. Доложил состав сил и средств усиления для армий, действующих на главном направлений. Подробно изложил вопросы взаимодействия, особо выделив задачи 8-й воздушной армии. Остановился на вопросах управления, оперативной маскировки. Объявил календарный план всех подготовительных мероприятий.

Перед операцией нам предстояло произвести значительную перегруппировку войск, проиграть различные варианты наступления и пополнить запасы материально-технических средств с таким расчетом, чтобы их хватило на всю операцию.

Совещание несколько затянулось. Да и по окончании его собравшиеся не спешили разъезжаться. На фронте руководящему составу не часто приходилось встречаться так вот, всем вместе. И если это случалось, то, как правило, разговорам старых боевых товарищей не было конца.

Но уже на следующий день и в штабе фронта, и в войсках закипела напряженная работа. Поголовно все включились в подготовку к большому и ответственному делу.

2

Для развития успеха нашей ударной группировки в глубине была создана подвижная конно-механизированная группа из 4-го механизированного и 4-го гвардейского Кубанского кавалерийского корпусов. Учитывая то, что опыта по применению таких групп мы еще не имели, нам пришлось очень много потрудиться над разработкой порядка ввода ее в прорыв и организацией взаимодействия между танками, кавалерией и мотопехотой на всех этапах операции. Были тщательно учтены также все недочеты, имевшие место при вводе второго эшелона в июльской операции.

Штаб фронта предполагал, что этой подвижной группе неизбежно придется столкнуться с танковыми соединениями противника, на вооружении которых имелись танки типа "Тигр" и самоходные орудия "пантера", Поэтому пришлось усилить ее более мощной артиллерией.

С командным составом мы еще раньше провели специальное учение, на котором проигрывалась тема "Ввод механизированных и кавалерийских соединений в прорыв и действия их в глубине обороны противника". Это было чрезвычайно полезное и совершенно необходимое дело. Уча других, мы учились и сами. На занятиях приходилось прислушиваться к голосу боевых командиров, порой даже перестраиваться на ходу, а иногда до седьмого пота растолковывать этим же командирам соединений, как надо и как не следует поступать в каких-то конкретных случаях.

Очень много внимания пришлось уделять изучению местности и оборонительных сооружений противника. Вся оборонительная полоса гитлеровцев была сфотографирована в плане и в перспективе. Фотосхемы, на которых четко вырисовывалась система вражеской обороны и хорошо просматривались отдельные ее детали, штаб заблаговременно разослал в войска. Из населения, а частично из своих же бойцов были подобраны проводники, знающие местность в полосе каждой дивизии и особенно по маршруту движения конно-механизированных групп.

Огромную работу проделал в это время партийно-политический аппарат. На открытых партийных собраниях обсуждались задачи коммунистов и комсомольцев. В подразделениях выпускались боевые листки. Видную роль в мобилизации личного состава играли армейские газеты, и особенно наша фронтовая - "Сталинское знамя". Ее редактор полковник Ю. М. Кокорев учел прошлые ошибки, держал постоянную деловую связь со штабом и потому действовал осмотрительнее и вернее.

Войска наши обильно пополнились новыми людьми. Пополнение прибыло из Сибири, а также из освобожденных районов. Это, как всегда, прибавило забот и командирам, и политработникам. Новое пополнение нужно было в кратчайший срок подтянуть до уровня бывалых воинов, передать ему накопленный боевой опыт.

Вспоминается такой случай. Ехал я как-то в 4-й гвардейский механизированный корпус. Дорога шла через лесок. Вижу, стоит там группа солдат, а впереди офицер борется с сержантом. Борьба идет не на шутку. То сержант перекинет через себя офицера, то офицер бросится в ноги сержанту и так "приземлит" его, что у того, наверное, искры из глаз сыплются... У офицера щека оцарапана, кровь сочится.

Предполагая недоброе, я приказал шоферу остановить машину. Подхожу к борющимся, спрашиваю строго:

- Что это такое происходит?

Борьба прекратилась.

- Младший лейтенант Антонов, - представился офицер. - Готовлю разведчиков к рукопашной схватке, - доложил он, а сам дыхание перевести не может.

- Не слишком ли увлеклись?

- Никак нет, товарищ генерал. Мы получили задание - достать "языка". Скоро идем в тыл к противнику. Вот и тренируемся...

Позже мне стало известно, что тренировались они не напрасно. Антонов со своей группой разведчиков захватил и привел очень осведомленного офицера из крупного штаба немецких войск, за что был удостоен звания Героя Советского Союза, а остальные участники поиска получили боевые ордена...

Я всегда испытывал чувство радости, когда приезжал в войска. Но в тот раз 4-й гвардейский механизированный корпус особенно порадовал меня. Командир его генерал-лейтенант Т. И. Танасчишин умел управлять своим сложным "хозяйством". Танки, окрашенные под цвет местности, стояли готовые хоть сейчас идти в бой. Танкисты имели геройский вид.

Обычно, когда наблюдаешь танковый бой со стороны, кажется, что в машинах сидят какие-то сверхчеловеки с железными сердцами. А посмотришь на танкистов где-нибудь в районе сосредоточения - и убеждаешься: перед тобой обыкновенные советские люди, горячо любящие свою Родину. Даже удаль у них какая-то по-своему скромная. Это удаль хорошего заводского рабочего или сноровистого колхозного тракториста...

От танкистов путь мой лежал в 4-й Кубанский гвардейский кавалерийский корпус к генерал-майору Н. Я. Кириченко. Дня за три до начала операции я попросил прибыть туда же командующего 8-й воздушной армией, начальника штаба 5-й ударной армии, а также командира 4-го гвардейского механизированного корпуса для того, чтобы вместе с ними окончательно доработать все вопросы по взаимодействию. В назначенное для встречи время при входе в землянку я услышал обрывки фраз довольно жаркого спора между Кириченко и Хрюкиным. Спор касался взаимодействия конников с авиацией в глубине обороны противника.

- Кто кого собирается обеспечивать? - спросил я, пожимая генералам руки.

- Прошу, чтобы конница поддержала авиацию, - вполне серьезно ответил мне тов. Хрюкин и даже не улыбнулся.

"Умный человек, - подумал я, - а шутит не вовремя".

Но в следующую минуту Хрюкин рассеял недоразумение.

- Мы уже договорились о порядке авиационного прикрытия и авиаобеспечения боевых действий кавкорпуса, - сказал он. - Не можем вот только договориться о том, чтобы и кавалерия помогала авиации.

При этом Хрюкин развернул карту и указал на ней ближайшие аэродромы противника. Командующий воздушной армией просил, чтобы конница, выйдя на оперативный простор, захватила бы их внезапно, не дала гитлеровцам возможности разрушить аэродромные сооружения и уничтожить материально-технические средства. Ведь эти аэродромы так необходимы для последующей работы нашей авиации.