Ф Биро - Досье внеземных цивилизаций

• Название: Досье внеземных цивилизаций
• Автор: Ф Биро
• Жанр: Прочая научная литература

---

Наиболее классическая форма научной фантастики - романы научного или, точнее, технического предвидения. В них описаны потрясающие изобретения. И хотя в ближайшее время их создать невозможно, тем не менее зачастую техни-, ческие описания имеют практическое следствие.

- Я Земля, я Земля! До разворота осталось три минуты. - Понял, вас понял.

(Комментарий Профессора: "Ах да, я еще -ле объяснил вам, что это за маневр. Ну-с, итак: как не разбиться при посадке на Луну? Надо просто' развернуть ракету хвостом вниз. А для этого достаточно остановить главный двигатель и включить боковой. Когда ракета развернется, струя из главного атомного двигателя будет направлена к Луне

и затормозит посадку. Тогда, если все пойдет хорошо, мы сможем мягко прилуниться. Вы меня поняли?").

- Я Земля, я Земля! Внимание! Приготовиться к включению бокового двигателя. Десять... девять... восемь... семь... шесть... четыре... три... два... один... ноль!

- Внимание! Приготовиться к отключению бокового двигателя! Десять... девять...

- Приготовится к включению главного двигателя! Десять... девять...

Это не Центр управления полетами в Хьюстоне отдает команды американским астронавтам и не Армстронг с Олдрином готовятся к посадке на Луну, наблюдая за приборами корабля. Это не Альбер Дюкрок комментирует посадку для слушателей радиостанции "Европа-1". Действие происходит не в 1969, а в 1954 году в романе Эрже "Мы едем на Луну". Корабль ведет симпатичный герой Тентен, профессор Турнесоль объясняет капитану Хэддоку, как производится разворот корабля, а командуют маневром из Сбродского центра атомных исследований в Сильдавии.

Годом раньше в романе "Цель - Луна" тот же Эрже нарисовал схему ракеты, на которой должны были отправиться его герои. Она состояла из четырех "этажей": собственно ракеты, шлюзовой камеры, кабины пилота и жилого помещения. Автор предусмотрел двадцать девять отсеков, в том числе топливные баки для вспомогательного двигателя, противорадиационную броню, амортизаторы для прилунения, отсек контроля за шлюзовой камерой, кондиционеры воздуха. Эрже поселил своих космонавтов в спальнях с регулируемыми температурой и давлением. Когда в 1969 году миллионы телезрителей увидели, как американец Олдрин мягко и медленно, словно в замедленной киносъемке, совершает "гигантские шаги" по Луне, перед их глазами словно предстали

сунки, изображающие так же скакавших по ней капитана Хэддока и двоих Дюпонов. Все было, как на этих картинках: скафандры, антенны, движения космонавтов - даже тени от них.

Сюжет "Космических островов" Артура С. Кларка лишь предлог для настоящего документального предсказания. Автор пытается представить себе будущую реальность, исходя из решения насущных научных проблем. Такая попытка требует глубоких познаний.

Ценность этих историй состоит в описании практических и гуманитарных следствий некстторых физических свойств космоса. Например, Роберт Хейнлейн в "Перелетной птице" изображает любимое развлечение лунных поселенцев: они летают по большой зале, служащей городским резервуаром воздуха. И в самом деле, слабое лунное притяжение позволит, наконец, людям осуществить древнюю мечту Икара: летать без моторов, с помощью только собственных мышц - "на собственных крыльях".

Другие писатели-фантасты занимаются исследованиями иного рода, устремляясь дальше в будущее и давая полную волю своему воображению. Они описывают путешествия со скоростями, которые значительно больше скорости света, пишут о галактических империях, о телепатической связи, "телепортации". Они упраздняют обычное представление о времени, не задумываясь над тем, осуществимы ли обозначенные ими условия. Это и неважно: ведь глупо и самонадеянно было бы утверждать, что они всегда будут невозможны.

Хорошие писатели-фантасты не стесняются весьма подробных технических описаний, отдавая себе отчет в том, что это лишь выдумка. Но они изучают, как в таких условиях поведет себя человек или группа людей. Основную идею

ной фантастики этого рода можно сформулировать так: "Как исходная, допустима любая гипотеза, даже самая фантастическая и неправдоподобная. Далее следствия из нее выводятся при помощи строгой логики".

Хороший образец применения этого принципа дает нам Артур С. Кларк в "Детях Икара". Описывая первое появление инопланетянина, которого он называет "сюзереном", писатель лишь указывает на необычные детали, не вдаваясь в подробности. Космический корабль сел "бесшумно, как снежинка. Из отверстия появился длинный блестящий трап и моментально опустился до земли. Это был большой лист металла с перилами по бокам, без ступенек. Он был совершенно гладкий, как детская горка. Казалось, что по нему нельзя ни подниматься, ни нормально спускаться".

Голос из корабля попросил двух детей из толпы зайти к нему. Мальчик и девочка подошли к трапу. "Радуясь предстоящему приключению, ребята вспрыгнули на наклонную плоскость трапа. И случилось первое чудо...

Дети радостно махали руками толпе и перепуганным родителям, быстро поднимаясь вверх, по трапу. Но их ноги были неподвижны, а держались они под прямым углом к удивительному трапу. Он словно бы обладал собственным притяжением, уравновешивавшим земную тяжесть. Дети наслаждались новым ощущением и не могли понять, что это так тянет их к небу. Наконец, они исчезли в корабле".

Автор ничего не пытается объяснять. Но "сюзерены" приносят на Землю золотой век, и тут Кларк становится обстоятелен:

"Человеческий род продолжал с наслаждением греться на теплом солнце безоблачного лета мира и процветания. Эра Разума, которую за два

9 Досье внеземных цивилизаций ^ 1 1

с половиной века до того преждевременно возвестили вожди Французской револлюции, наступила.

Пропали кризисы, а с ними и кричащие газетные заголовки. Не стало загадочных убийств, ставивших в тупик полицию и возбуждавших в миллионах сердец нравственное возмущение, которое часто было на деле скрытой завистью. Изредка убийства еще случались, но загадок в них не было: достаточно было нажать кнопку, и картина преступления вставала перед глазами.

Рабочая неделя сократилась до двадцати часов, да и то рабочим было нечего делать. Работали заводы, на которые годами не заглядывал ни один человек. Дело людей состояло лишь в том, чтобы устранять случайные неполадки, принимать решения и основывать новые предприятия. Всем остальным занимались роботы".

Продолжается описание этой цивилизации - вероятно, достигшей наивысшего уровня развития. Появилось множество свободного времени, но это не ставит сложных проблем - воспитание их в основном решило. Большинство людей имеет много жилищ и соответственно времени года выбирает наиболее благоприятный климат. Не стало войск, что сразу вдвое увеличило полезное богатство земного шара. Исчезли профессиональные спортсмены: вместо них появилось множество любителей высочайшего класса. Как видим, этот жанр фантастики дает много новых идей и позволяет рассмотреть благие и дурные последствия человеческого прогресса.

Наконец, еще один вид научной фантастики, который тесно смыкается с научно-популярной литературой. Самое знаменитое произведение в этом роде "Мистер Томпкинс в стране чудес" Георгия Гамова, напоминающее волшебную или философскую сказку. Автор изображает, как

скромный банковский служащий по фамилии Томпкинс побывал на лекциях по физике. Они произвели на него глубочайшее впечатление, хотя он ни словечка не понял. Но под этим впечатлением он после каждой лекции (всего шесть раз) видит сон. В первом сновидении мистер Томпкинс попадает в мир, где скорость света в десять миллионов раз меньше, чем в действительности, а ускорение свободного падения в миллион миллионов раз больше. В другой раз он оказывается в "палате квантов", и автор пользуется случаем, чтобы на простых примерах объяснить квантовую теорию. Каждое новое невероятное приключение банковского клерка позволяет нам понять загадки относительности пространства и времени, искривления пространства и гравитации.

НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА И ПРОГРЕСС

Термин "научная фантастика" для обозначения произведений, связывающих науку и литературу, возможно, не вполне соответствует своему предмету: он несколько извращает суть этого рода литературы, превращая ее в специальную. В нем не хватает понятия "разум". Ведь речь идет о состоянии разума, которое всегда существовало и будет существовать. В самом деле, наша эпоха характеризуется не столько верой в прогресс или в человечество (пессимистов в этом отношении очень много!), сколько верой в перемены.

Утописты существовали всегда, но до недавнего времени больширство людей жили в убеждении, что они окончат свои дни примерно в том же мире, в каком родились. И опыт подтверждал это убеждение. Теперь все сходятся во мнении, что пятьдесят лет спустя мир станет совершенно иным, во многих областях мало похожим на тот,