Ирина Адронати - Марш экклезиастов

• Название: Марш экклезиастов
• Автор: Ирина Адронати
• Издательство: Амфора
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00193-9

Роскошный, многоплановый, захватывающий роман «Марш экклезиастов» ответит на многие вопросы, которые были оставлены без ответов в знаменитых романах «Посмотри в глаза чудовищ» и «Гиперборейская чума», — и поставит перед читателем новые. Дело в том, что знакомый нам по этим предыдущим книгам главный герой далеко не все знает о магической реальности, в которой ему приходится защищать грядущее благополучие Человечества.

Настало время узнать правду.

---

— Шаддам, — сказал Николай Степанович. — А в ваших воспоминаниях всё это ни с чем не ассос… циируется?

Язык ворочался плохо. Он будто бы онемел с одной стороны.

Шаддам помолчал.

— В целом — нет, — сказал он наконец. — Многие детали — да. Но я ещё не готов к выводам.

— Даже предварительным?

Шаддам опять задумался.

— Я боюсь, что если прерву размышления и займусь предварительными выводами, то сам себя пущу по ложному пути. Это неприятная особенность моего мышления. Искренне прошу меня простить.

— Понимаю, — сказал Николай Степанович. — У нас в таких случаях говорили: «Дураку полработы не показывают». Это шутка, Шаддам.

— Я догадался, — кивнул тот. — Так вот, возвращаясь к прежней теме: не перебраться ли нам всем с открытого места в один из домов?

Нойда, до сих пор молчавшая, тихо кашлянула.

И они отправились будить спящих.

6

Человечество стоит на распутье между безысходным отчаянием и полным вымиранием. Попросим же Господа, чтобы он даровал нам мудрость сделать правильный выбор.

Вуди Аллен

Выбранный Шаддамом дом находился в глубине переулка шагах в ста от площади. Вход в него — и, вероятно, в другие дома — был своеобразен: через низкую арку, где нужно сгибаться и наклонять голову, попадаешь как бы на дно колодца, через который видно небо; дальше идёт узкая пологая, но расширяющаяся веером лестница, выводящая на второй этаж сразу на середину обширного зала. Люк в полу, сейчас распахнутый, закрывался подобием ставней, снабжённых массивным засовом.

Комнат, похоже, было немало, но только некоторые из них имели двери — по большей части дверные проёмы перегораживались портьерами. Выцветшие, пыльные, но всё ещё вполне крепкие, они висели на толстых кольцах, зацепленных за костыли, вбитые прямо в стены. Похоже, до изобретения карнизов инженерная мысль здесь ещё не дошла…

Мебели во всех комнатах набралось до странного мало: овальный мозаичный стол, очень низкий, не выше колена; несколько сидений, напоминающих козетки, без ножек. Наверное, роль основной мебели играли ковры и подушки, сваленные горой в углу. Но к ним страшно было прикасаться.

В потолке зияли грубые дыры, словно пробитые падавшими с неба камнями. Но сами камни куда-то делись.

Найти спуск на первый этаж пока не удалось.

Николай Степанович собрал военный совет. Он опасался, что вот-вот опять поплывёт, и потому торопился. Сейчас голова была лихорадочно-ясной, это не могло продолжаться долго.

— Господа, — сказал он. — Я не знаю, куда мы попали. И я не знаю, почему мы сюда попали. Весь мой предыдущий опыт говорит, что такого быть не может… значит, этот опыт никуда не годится. Дальше: это откровенно странное место, которое мы напрасно пытаемся привязать к привычной нам реальности. Итак: у кого есть интересные наблюдения и нетривиальные выводы?

— Наблюдения… — протянул Армен. — Во-первых, всё время хочется спать. Не хочется пить и есть… ну и… наоборот. Да, и курить не хочется. Николай Степанович, может быть, плюнуть на точную ориентировку — да и рвануть куда глаза глядят? В общем направлении на север…

— Уже думал. А вдруг мы угодим куда-то… в ещё более странное место? А у меня осталось только две свечи. Я думаю, этот вариант мы попридержим как запасной — если не найдём ничего более внятного.

— Николай Степанович… — поднял руку, как школьник, Идиятулла. — Извините, могу я высказываться на ваших… советах?..

— Пожалуйста.

— Я несколько раз слышал рассказы о городах, брошенных людьми в пустынях. Вроде бы даже в Каракумах есть… но чаще рассказывали об Йемене. И ещё про остров — тоже где-то у Йемена. И там есть город…

— Да, Толя, — сказал Николай Степанович. — Таких преданий очень много. К сожалению, все они не объясняют нам одного: как нам выбраться отсюда?

— Можно попробовать просто по земле. Здесь есть дерево и металл. Есть ткань. Построим песчаную яхту. Когда-то у моего друга была такая…

Все посмотрели на Толика, и он вдруг смутился.

— А ведь отличная идея, — сказал Армен. Видно было, что он уже загорелся идеей пересечь пустыню под парусом. Не важно, какую пустыню. Просто пустыню.

— Неплохая, — согласился Николай Степанович. — Правда, это потребует хорошей проработки… а главное — мы должны будем найти выход из города. Это тоже может оказаться проблемой — если верить тем преданиям…

Все помолчали.

— Про нежелание пить и есть… и вообще такую своеобразную остановку метаболизма… — медленно сказал Костя. — Помню, что-то такое я читал… давно. Кажется, это побочный эффект проклятия на соль. Нет?

Шаддам кивнул головой. Николай Степанович тоже.

Костя был прав, и это не сулило ничего хорошего. Проклятие на соль — это страшное неснимаемое проклятие, которое только называется так простенько и нестрашно — «на соль». На самом деле оно распространяется на множество областей как человеческой деятельности, так и природных явлений, где прямо или косвенно участвует соль. Оно очень древнее, секрет его считался утерянным по крайней мере полторы тысячи лет назад. И вот оно, похоже, во всей своей красе…

— А дыры в потолке — проклятие на кров? — предположил Николай Степанович.

Все посмотрели на потолок. Небо вновь заволокло ровным слоем облаков.

— Мне это очень не нравится, — сказал Шаддам. — Традиционно звучали три проклятия.

— На воду? — предположил Костя. — Воды мы тут пока не видели.

— Если уже наложено на соль, то на воду просто не имеет смысла, — сказал Шаддам.

— Ой… — сказала Аннушка.

Она сидела чуть в стороне от всех и пока только слушала. Сейчас в руке у неё была зажигалка, и она крутила колёсико.

— Не работает? — спросил Николай Степанович и полез в карман за «дорожным набором».

Курящий Армен и курящий Толик тоже достали свои зажигалки и начали ими щёлкать.

Не было не то что пламени — даже искры не вылетали из-под кремней.

Николай Степанович достал одну зажигалку, вторую, коробок спичек. Перепробовал всё. Спичку можно было искрошить, но не появлялось ни дымка, ни запаха.

— Вот и третье, — сказал Шаддам подчёркнуто спокойно. — Проклятие на огонь. На соль, на кров и на огонь. Я знаю, где мы, Николай Степанович. Это Ирэм.

— Ирэм?

— Я не сомневаюсь. Почти не сомневаюсь.

— Ну, ребята… — Николай Степанович обвёл взглядом отряд. Похоже, ещё никто ничего не понял. — Мы влипли, и влипли так капитально…

— Я расскажу, — предложил Шаддам.

Он текучим движением поднялся на ноги, перешёл к окну, остановился. Остальные ждали, хотя пауза затягивалась — как-то слишком напряжённо. Шаддам пробежал рукой по краю оконного проёма — и здесь резьба, — опёрся о стену, подался вперёд, прищурившись. В окнах дома на противоположной стороне улицы что-то мелькало. Туманный смерчик. Шатнулся вправо, влево, вправо, перехлестнулся через подоконник, вывалился наружу и рассеялся, не достигнув земли. Вместе с ним исчезло смутное чувство узнавания.

— Извините, — Шаддам покачал головой. — Я надеялся, что вспомню что-то ещё, но…

Он снова пересёк комнату, опустился на колени на прежнее место, склонил голову. Взгляд его сосредоточился теперь на руках — он плотно прижал ладони к столешнице. Пальцы чуть заметно подрагивали.

— Я расскажу не так много, как мне хотелось бы, — начал он. — Для простоты, — он оглянулся на Аннушку, — мы возьмём в качестве опорной точки Атлантиду. Всем известно, что это исчезнувшая цивилизация. Древняя. Непредставимо — для людей — могущественная. Погибшая или уничтоженная. Но далеко не единственная.

— И мы попали в такой же древний город, как Атлантида? Погибший или уничтоженный? — спросила Аннушка.

— Ирэм куда древнее Атлантиды. Для тех, кто жил здесь, атланты были внуками, а то и правнуками, — почему-то Шаддам рассказывал всё именно ей, словно они остались в комнате наедине. Голос его звучал приглушённо, чуть-чуть напевно, раздумчиво. — Забавный парадокс: в вашем языке имя этой страны сохранилось, и даже продолжает звучать, и довольно часто, а вот истинное знание о её существовании стёрто почти добела. Вернее, дочерна. Подумать только: именем прекраснейшей страны вы называете придуманное место, где мучаются те, кого вы называете грешниками.

— Но это… — удивилась Аннушка.

— Ад. Великое государство Ад, не знавшее равных, не ведавшее бед, постигшее все тайны мироздания. Здесь, в самом сердце Ада был воздвигнут — а может быть, выращен, а может быть, сотворён — теперь уже никто не может сказать наверняка — прекраснейший из городов мира: многоколонный Ирэм.

— Между прочим, как раз колонн мы здесь и не видели, — педантично поправил Костя. — Так что — ещё ничего не доказано.

— Я не знаю, что точнее — боюсь или надеюсь на это… Видишь ли, Костя, я знаю великое множество уничтоженных городов. Они уходили на дно океана, тонули в огне лавы, сгорали в огне небесном, рушились в пропасть, выкашивались чумой, разносились по камешку, разравнивались с землёй и посыпались солью, вырезались до последнего младенца, пожирались джунглями или песками… Но только один город был обречён пережить свою страну, в семь дней превращённую в мёртвую пустыню, пережить её — только чтобы пасть под тремя проклятиями, каждого из которых — слишком много даже за самый страшный проступок. А на Ирэме вины нет!