Олег Авраменко - Протекторат

• Название: Протекторат
• Автор: Олег Авраменко
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: 5-93556-108-5

На Терра-Сицилии, центральной планете Протектората, правит мафия. Вся власть принадлежит олигархам, называющим себя Семьями. Честный человек может сделать карьеру только в военно-космических войсках, которые и сохраняют некий паритет между враждующими Семьями. Офицера Марчелло Конте переводят на Дамогран — провинциальную планету, недавно вошедшую в Протекторат. Конте должен выяснить, не участвует ли Дамогран в политическом заговоре. Одновременно с ним это выясняют представители различных временно-пространственных реальностей, которые вмешиваются в жизнь героев романа, перекраивая ее по-своему.

---

Тори снимала небольшую уютную квартирку, состоящую из двух жилых комнат — гостиной и спальни. Едва войдя внутрь, я сразу почувствовала себя как дома, до того знакомой и привычной была окружающая обстановка, начиная с набора верхней одежды и обуви в шкафу. Каждое жилище несет на себе отпечаток личности владельца, это проявляется в сочетании цветов интерьера, подборе мебели, ее расположении, в том, где лежат те или иные мелочи, и даже в легком индивидуальном запахе, который не способны истребить никакие кондиционеры. Обычно, приходя в чужой дом, пусть это дом близкого родственника или друга, человек испытывает легкий дискомфорт, не позволяющий ему забывать, что он все-таки в гостях. Я же с самой первой секунды ничего подобного не ощущала. Если бы полтора месяца назад я вздумала снять эту квартиру и жить в ней, сейчас она выглядела бы точно так же.

Тори отправилась на кухню приготовить что-нибудь перекусить, а я, закончив осмотр гостиной и посетив ванную, прошла в спальню. Как и в остальной части квартиры, там было все знакомо и привычно мне — вплоть до того, что в кресле рядом с широкой кроватью, застеленной пестрым покрывалом, сидели плюшевый медвежонок и нарядно одетая кукла с длинными золотистыми волосами. Это не были двойники моих Миши и Маши, их Тори наверняка потеряла вместе со своей исчезнувшей реальностью. Они были новее и современнее, но очень походили на те игрушки, которые были сделаны по индивидуальному маминому заказу к моему шестилетию.

«Ну и дела! — подумала я. — Ведь ей уже за сорок, а она… Впрочем, какая разница — сорок или двадцать шесть. Все равно это уже диагноз. Хронический и безнадежный случай эмоционального инфантилизма».

Я присела на пуф перед трюмо, собрала на затылке волосы и скрепила их заколкой. Затем навела на веки тень, подкрасила губы более яркой помадой и оценила результат в зеркале. Да уж, теперь нас практически невозможно отличить друг от друга. А между тем меня и Тори разделяло пятнадцать лет… Если, конечно, она не солгала.

Мой взгляд упал на фотографию с правого края туалетного столика. Я не сразу обратила на нее внимание, потому что в моей спальне на «Звездном Скитальце» уже более трех лет стоял почти на том же месте снимок в точно такой же рамке. Правда, имелась одна существенная разница: у меня был портрет Евы, а у Тори — Алены Габровои.

Целую минуту я просидела, задумчиво глядя на фотографию и гадая, что бы это значило. Допустим, снимок Евы я держала у себя, потому что она была моей единственной настоящей подругой за все годы странствий. А как насчет Алены? Если бы Тори просто отвлекала ее от Игоря, то не держала бы ее фото в своей спальне. Похоже, тут все гораздо сложнее. И гораздо серьезнее…

Я встала из-за трюмо, вышла из спальни и проследовала на кухню, где Тори уже заканчивала накрывать стол. Взглянув на меня, она улыбнулась:

— Ты здорово выглядишь. Теперь, чего доброго, мы и сами перепутаем, кто из нас кто.

Мы устроились за столом и принялись за еду. Тори ела с отменным аппетитом, а я лишь неохотно ковыряла вилкой в тарелке, переваривая полученную информацию.

— Ну, хорошо, — сказала я. — Предположим, я научилась управлять временем. А что будет дальше? У тебя есть какой-то план?

— Конечно, есть. По-моему, он очевиден. Я уверена, что за тем барьером 3129 года, дальше которого я не могла попасть и ничего не видела, скрывается некто или нечто, пытающееся манипулировать нами. Мы должны изменить будущее таким образом, чтобы это «некто-нечто» вообще не возникло. Тогда мы и сами освободимся, и освободим наше настоящее от диктата из будущего.

Я задумалась.

— Но если твое «некто-нечто» создало нас, то мы в таком случае тоже исчезнем. А стало быть, заведомо ничего не изменим, и все вернется на круги своя.

— Да, классический парадокс времени. Я до сих пор не нашла его решения.

— А ты когда-нибудь пыталась делать изменения в прошлом, которые затрагивали бы тебя в твоем настоящем? Речь не идет о тех запланированных вмешательствах, результаты которых уже известны наперед — вроде встречи с Игорем или похищении Келли. Я имею в виду изменения, сделанные по собственной инициативе. Ну, скажем, что будет, если когда-нибудь в будущем я вернусь в прошлое на часик раньше этого момента и… и, например, разнесу к чертовой матери стол, за которым мы сейчас сидим?

— У тебя ничего не получится. Ты просто вернешься обратно в свое настоящее, как только попытаешься изменить запечатленные в твоей памяти события и обстоятельства. Поэтому ты не сможешь, к примеру, встретиться с самой собой на Арцахе и предупредить, что в твою яхту забрался Генри Янг. Не сможешь, потому что этого в твоих воспоминаниях нет. А вот изменения, результаты которых ты обнаружишь постфактум, уже после своего вмешательства, совсем другое дело.

— С ума сойти! — сказала я, отодвинув от себя тарелку с едва начатым ростбифом. Есть мне совсем расхотелось. — Значит… Мишеля спасти нельзя?

Тори покачала головой. — Боюсь, что нет. Он мертв, и для тебя это свер шившийся факт. Ты видела его убитым, ты знаешь результаты экспертизы. Его смерть повлияла на твои дальнейшие поступки и в итоге привела к нашей встрече. Если бы Мишель остался в живых, все сложилось бы иначе.

— Что же ты! — с чувством произнесла я. — Ведь ты могла остановить его. Ты же наперед знала, что должно произойти, почему ты ничего не сделала?

Тори тихо вздохнула:

— Я хотела сделать, но не успела.

— Вот как! И что тебе помешало?

— Не «что», а «кто». Ты.

— Я?!

— Да, ты. Я собиралась позвонить адмиралу Сантини и анонимно предупредить, что Мишель Тьерри запрограммирован на его убийство, но когда я набирала номер на комлоге, передо мной появилась ты и выстрелила в меня из парализатора. А потом, наверное, вколола мне лошадиную дозу снотворного, потому что я проспала почти сутки. Проснувшись, я узнала из новостей, что Мишель и адмирал убиты.

— Проклятье! — ошеломленно произнесла я. — Но ты… ты же видишь будущее. Как ты могла это проморгать?

— Я вижу лишь его варианты, — уточнила Тори. — Множество разных вариантов. На самом деле — бесконечное множество. Те из них, вероятность осуществления которых близка к нулю, теряются в общем потоке возможных линий будущего, и я их просто не замечаю. Обычно это не мешает мне в точности предугадывать дальнейшее развитие событий — Вселенная предпочитает двигаться по пути максимальных вероятностей. Однако ты обладаешь способностью осуществлять самые невероятные варианты будущего, ты являешься тем фактором, который мне не удается до конца учесть. Так было на Эль-Парадисо — чему я очень рада; так случилось и в тот раз, когда я собиралась предупредить адмирала. За несколько секунд до твоего появления я увидела этот вариант будущего, но среагировать уже не успела. А сейчас я вообще не знаю, что может произойти дальше. Надеюсь, это временно.

Я закрыла лицо руками.

— Боже мой! Что ж это с нами творится… А я никак не могу это исправить? Например, отказаться в тебя стрелять. Ведь я еще не совершала этого путешествия в прошлое, и если ты быстро научишь меня управлять временем… — Увидев безнадежное выражение лица Тори, я замолчала.

— Нет, — сказала она. — Ничего не получится. Это уже состоявшийся факт, и никуда от этого ты не денешься. Рано или поздно ты перенесешься в прошлое и остановишь меня.

— Я не стану стрелять! — упрямо заявила я.

— Станешь. Если не сразу, то с десятой, с двадцатой, с сотой… да хоть и с тысячной попытки! Ты будешь блуждать в петле времени, пока не устанешь, пока не сдашься. А ты в конце концов сдашься — я знаю по своему опыту.

— А если… если я убью себя? Прямо сейчас, здесь. Вот возьму и выброшусь в окно. Что тогда?

— Не знаю, не пробовала. Хотя соблазн такой был. Но это слишком радикальное средство.

Я взяла стакан с апельсиновым соком и сделала пару глотков.

— А что получилось с Аленой Габровой? С той, другой, которая погибла при взрыве корабля. Насколько я поняла, в то время ты уже была на Дамогране. Кто помешал тебе спасти ее? Тоже я?

К своему удивлению, я заметила, что на ее глаза навернулись слезы.

— Нет, Вика, никто мне не мешал…

— А что же случилось?

— Я… я… — Тори часто заморгала, затем вдругрезко вскочила на ноги и выбежала из кухни.

Пару минут я просидела за столом, ожидая, что она вернется, затем встала и прошла в спальню. Тори лежала ничком на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Плечи ее вздрагивали.

Я присела возле Тори и стала гладить ее по спине. Меня охватило щемящее чувство нежности и жалости. Только теперь я в полной мере осознала, что она моя сестра. Сестра по крови и по духу, ближе и роднее которой у меня никого нет и никогда не будет. Она больше чем мой близнец, она — это я, пусть и на пятнадцать лет старше. Сейчас я не могла проникнуть в ее мысли, но я и без этого остро чувствовала ее боль, муку, раскаяние. Нас связывало нечто большее, чем телепатия. Это было единство более глубокое, более фундаментальное, единство всего нашего существа…