Георг Борн - Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2

• Название: Анна Австрийская, или три мушкетера королевы. Том 2
• Автор: Георг Борн
• Издательство: Прапор
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-7766-0183-5

В остросюжетном историческом романе Георга Борна отражены страницы истории Франции эпохи правления Людовика ХIII и Людовика XIV.

В центре повествования — жизнь королевы Анны Австрийской, трагическая судьба одного из ее сыновей, известного как Железная Маска.

---

— Да сохранит вас Бог, мадам Мариэтта! Благодарю вас за все, что вы мне за это время сделали хорошего. Поверьте, мне очень трудно уходить от вас, но так надо… Да благословит вас Бог.

Старый Раналь пожал руку мадам Мариэтте и ушел.

Она подошла к окну и серьезно посмотрела ему вслед.

XVII. ЭШАФОТ НА ПЛОЩАДИ ДЕ-СЕРРО

Маркиз де Сен-Марс и его товарищ де Ту уехали в Лион, самый значительный город во Франции после Парижа, чтобы возглавить там заговор.

У них было много сторонников между самыми знатными вельможами города, и они надеялись нанести меткий удар кардиналу.

Кроме того, они привезли с собой известие, что король на их стороне.

В Лионе все уже было готово, оставалось спровоцировать народ, заставить солдат принять их сторону и затем идти на союзников кардинала.

Сен-Марс и де Ту были так уверены в успехе своего замысла и в общем недовольстве, что им и в голову не приходила возможность неудачи или какой-нибудь личной опасности.

Они поклялись свергнуть ненавистного кардинала, заручились тем, что в Париже, на севере в Бордо, в Испании, по первому сигналу заговорщики поднимутся везде, а если Ришелье вышлет против солдат, то они не испугаются, сами возьмутся за оружие и заставят его сдаться.

Кардинала надо свергнуть, лишить власти, убить! Это был общий лозунг, военный клич заговорщиков, во главе которых, кроме герцога Орлеанского, Сен-Марса и де Ту, были, как нам известно, маршал Марильяк, герцог Бульонский и много родовой знати.

В ту ночь, когда планы Марии Медичи были раскрыты кардиналом, Сен-Марс и де Ту пригласили своих сообщников в Лион, в один из домов на Сен-Клерской набережной Роны.

Этот огромный дом, похожий на дворец, стоявший в лучшей части города, принадлежал одному богатому буржуа, принимавшему участие в заговоре против кардинала из-за того, что Ришелье назначил посланником не его, а одного из своих приближенных. Он обещал склонить большинство народа на сторону заговорщиков.

Была глубокая ночь. На улицах и площадях огромного города Лиона все стихло и опустело, лишь изредка, кое-где, торопливо проходил какой-нибудь прохожий, закутанный в плащ.

В доме на Сен-Клерской набережной Роны собралась многочисленная родовитая знать.

В заднем флигеле большого здания для тайного сборища был отведен огромный зал.

Он был уже полон, новые члены собрания все еще приходили. Дверь все время не закрывалась.

Было уже далеко за полночь, когда Сен-Марс и де Ту, вдохновители и лидеры восстания, обратились к присутствующим с красноречивой речью, воодушевившей всех и заслужившей общее одобрение.

Но в ту минуту, когда Сен-Марс и де Ту громко крикнули: «Долой Ришелье! Смерть кардиналу!» — двери вдруг распахнулись.

Все с удивлением и ужасом смотрели в коридор, где при свете факелов стали видны мундиры солдат.

— Измена! — пронеслось в толпе заговорщиков, — дом оцеплен, нас заманили в ловушку!

Всем одновременно пришло в голову, что маркиз Сен-Марс и де Ту были союзниками кардинала и нарочно зазвали их в этот дом, чтобы передать их в руки кардинала.

Послышались разъяренные крики.

В зал вошло несколько офицеров.

— Собрание закрыто! — вежливо обратились они к заговорщикам, — от имени короля просим господ присутствующих оставить зал.

Общее смятение было так велико, что после этих слов каждый торопился уйти поскорее.

Один офицер подошел к Сен-Марсу и де Ту и показал приказ с королевской подписью об аресте.

— Господа, я вас арестую! — сказал он.

— Как? Что это значит… как смеют… — вскричал, побледнев, Сен-Марс.

— Прошу вас прочесть приказ и следовать за мной! — Маркиз сжал кулаки.

— Королевская подпись!.. — сказал он, рассмеявшись, с горькой иронией. — Ришелье и в последнюю минуту перехитрил нас!

Зал опустел.

Выходы заняты были гвардейцами.

Всякое сопротивление было бесполезно. Сен-Марс и де Ту отдали офицеру шпаги и сошли вслед за ним вниз, к подъезду, где уже ждала карета. Их привезли в мрачную городскую тюрьму и посадили в разные камеры под строжайший надзор.

Оба арестованные в мрачном раздумье ожидали решения своей участи, впрочем, они и сами сознавали, что предвидеть ничего хорошего нельзя было.

Против них был затеян процесс, как против государственных преступников, и состав суда был назначен самим кардиналом.

Свидетели подтвердили обвинения. Восклицание «долой кардинала!» слышали офицеры, явившиеся арестовать заговорщиков.

Судьям было вполне достаточно этих доказательств, чтобы через несколько дней объявить приговор.

Когда его утвердили в Париже, в камеру к заключенным вошел председатель суда с несколькими офицерами и Лионским палачом.

Увидев высокого мужчину в широком черном плаще, с непроницаемым и неподвижным, как камень, лицом, с холодно смотрящими на арестанта глазами, Сен-Марс догадался о решении суда.

Судья прочел сначала маркизу, а потом и его товарищу де Ту, что, следуя правилам закона, им назначена смертная казнь, которая совершится на открытой площади, перед всем народом для исключения в будущем подобных попыток.

Казнь должна совершиться на следующее утро.

Сен-Марса спросили, нет ли у него какой-нибудь просьбы.

— Да, — ответил он слегка дрожащим от волнения голосом, — у меня есть два желания. Во-первых, я хочу провести последние часы вместе с моим товарищем, а во-вторых, чтобы передали герцогу Орлеанскому, что я проклинаю и презираю его. Этот негодяй склонил нас к измене, а потом бросил.

Первое желание маркиза исполнили.

Он провел последние часы с де Ту в одной камере, где с ними всю ночь пробыли два духовника, напутствуя приговоренных к смерти.

Сен-Марс был в необычайном волнении.

Он никак не мог понять, каким образом от них ускользнула победа, которая была почти у них в руках. Что случилось в Париже? Кто выдал все кардиналу? Каким образом он мог узнать все подробности подготовки к восстанию?

Эти вопросы мучили маркиза, не давали ему покоя.

Друг его был гораздо спокойнее и покорно подчинялся своей участи. Изменить ее он не мог, следовательно, надо было мужественно встретить смерть.

Вместо того, чтобы содействовать падению Ришелье и торжествовать победу над ним, они расплачивались собственными головами за общее дело.

Духовники под строгим секретом передали им, что герцог Орлеанский и королева-мать ночью бежали из Парижа, и никому не известно, куда они скрылись.

— Итак, кардиналу удалось склонить на свою сторону короля и уничтожить всех своих противников! — воскликнул Сен-Марс, — победил затравленный всеми собаками дипломат… Этот министр, не щадивший ничего для достижения своих целей. Он победил, а мы расплачиваемся жизнью за общее дело!

— Встретим смерть гордо и мужественно, друг мой, — сказал де Ту. — Если нас и не назовут мучениками, то, все-таки, мы умрем как поборники идеи и жертвы прихоти кардинала. Простимся с землей, примиримся с небом и твердо, рука об руку, встретим смерть.

Друзья проговорили между собой всю ночь, потом стали на молитву вместе с монахами, явившимися проводить их на казнь.

Чуть забрезжило утро, улицы Лиона еще были в свинцово-сером полусвете, обычном переходе от ночи к утру в пасмурные дни, со всех сторон толпы народа стекались к большой площади Де-Серро, где всегда совершались казни.

Помощники палача ночью выстроили эшафот, издали черневший в утреннем тумане.

Народ спешил посмотреть, как будут казнить двух знатных государственных преступников. Бежавшим толпам людей было все равно, справедлив или несправедлив приговор — их интересовало лишь необыкновенное зрелище!

Шли старики и молодые, мужчины и женщины, девушки и дети. На площади, на отведенном для народа месте, некуда было, как говорится, яблоку упасть; народ толпился даже по всем улицам, прилегающим к площади Де-Серро.

Солдаты оцепили место казни и выстроились шпалерами вдоль улицы, по которой должны были вести осужденных к эшафоту.

Все окна и крыши домов были усеяны любопытными.

Наконец, раздался звон колоколов.

Большая площадь напоминала собой пеструю мозаичную доску, так плотно прилегали одна к другой головы стоявших зрителей.

Все пристально смотрели на эшафот.

На подмостках, возле плахи, стояли трое помощников палача.» их, видимо, забавляло ожидаемое зрелище и они весело смеялись. На них были красные шерстяные рубашки с засученными рукавами и черные короткие панталоны до колен.

Ноги были босые.

Стоило взглянуть на лица этих людей, на их манеру держать себя, чтобы убедиться в их закоренелой жестокости.

Наконец, к звону колоколов присоединился глухой барабанный бой.

Начинал накрапывать мелкий дождь… никто не обращал на него внимания. В толпе царила глубокая тишина.

На площади показались солдаты, открывавшие процессию.