Роберт Бюттнер - Сироты

• Название: Сироты
• Автор: Роберт Бюттнер
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Транзиткнига
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-034481-3, 5-9713-1384-3. 5-9578-3295-2

Человечество — в опасности!

Земля — новая цель захватчиков-"чужих", покоривших уже множество планет и вторгшихся в Солнечную систему.

Первая бомбардировка отняла сотни тысяч невинных жизней.

Но люди умеют отвечать ударом на удар.

И вот уже в армию добровольно приходят все новые юноши и девушки, знающие, что им предстоит победить — или погибнуть.

Война начинается.

И начинается история одного из молодых добровольцев — Джейсона Уондера.

История обычного парня, вынужденного стать героем!

Поклонники «Звездного десанта»!

Не пропустите!

---

— Да ладно, нестрашно. — Я подул на руки.

Позади здания, рядом с нашим постоянным положением в строю, какой-то дурень посадил тощее деревце. Деревце обложили камнями, превратив в центр хиленького садика, ожидающего весны. Надо бы намекнуть дуракам, что, пока вместо дождя с неба сыпется пыль, весны не будет.

После трех неудачных попыток, мы вошли в столовую последними. Вальтер потирал ободранные руки: он так и не добрался дальше второй перекладины. Кое-кто из сидящих фыркнул, глядя на нас. Мы съежились, как прокаженные.

Пока кровь возвращалась в мои застывшие конечности, я обежал взглядом столы. С пластмассовых подносов шел пар от яичницы с ветчиной и оладьев. От запаха у меня слюнки потекли.

— Это хорошо, — сказал Лоренсен. — Без ДНП.

— А?

— Без «дерьма на палочке» на завтрак. Бутерброд с рубленным мясом под сметанным соусом. Считается совершенно несъедобным. Мой дед служил в армии и постоянно на это жаловался. Он получил орден Почета.

— За то что их съел?

Лоренсен расплылся в улыбке.

— Ловко ты меня, Джейсон.

Ага, ловко. Я улыбнулся в ответ и расправил плечи.

Следующие дни слились в сплошной кошмар из холода, усталости и пота. Учили нас непонятной туфте, типа как ходить в строю или как кипятить воду, чтобы не подхватить заразу. Монотонность нарушили демонстрацией пластиковой взрывчатки; это напугало меня до полусмерти. Я с десятилетнего возраста боюсь всего, что взрывается: тогда при мне на День независимости Арнольду Рудавицу петардой сорвало ноготь с пальца. Сказали, на одной из тренировок будем бросать настоящие гранаты. Обязательно заболею накануне.

А вот винтовки мне понравились. Нам через две недели дали каждому по М-16. Старые, зато надежные. Сегодня они лежали на столах в учебной комнате, на тряпках, где была нарисована каждая деталь. Сначала в армии учат, как разбирать и собирать винтовку, чистить ее, заботиться о ней, как о собственном щенке. Потом переходят к тому, как ей убивать.

Мы стояли, вытянувшись по струнке, каждый перед своим стулом и винтовкой. Целая рота, все четыре взвода. В воздухе ощущалось возбуждение. Нет, дело не в том, что парням нравится стрелять по людям из винтовок. Просто срезать мишень непрерывным огнем — истинный кайф для тех, кто умеет рисовать свое имя мочой на снегу.

Капитан Якович, командир роты, взобрался на трибуну. Последовал обычный перед занятиями ритуал: каждый взвод показывал боевой дух, скандируя излюбленные фразы о том, что они лучше других взводов во всей армии. «Всех порвем», — ревел наш третий. Потом тишина.

— Садитесь!

Короткая симфония металлических стульев, скрипящих ножками по полу, затем опять тишина.

— Господа, — с фальшивой учтивостью обратился Якович к нам, кучке молокососов, — война идет хорошо.

По его сжатым губам было видно, что война на самом деле идет из рук вон плохо. Правда, мы этим не заморачивались: не оставалось на это ни времени, ни сил. Здесь урвал лишний час сна или попал под горячий душ, уже победа.

Лишенные наших портативных компьютеров и даже телевизоров, мы знали о внешнем мире только из писем нескольким счастливчикам. По слухам, перехватчики уже начали сбивать снаряды, но пока еще не все. Раз не все, то миллионы продолжали погибать. Я размышлял, служит ли Мецгер среди пилотов. И стреляют ли снаряды в ответ.

Капитан Якович прочистил горло. Мы редко его видели: он только иногда и издалека, скрестив руки на груди, наблюдал за нашими тренировками. Якович был едва старше нас. Говорили, он окончил военную академию сухопутных войск. Его форма была выглажена еще тщательней, чем у Орда (хоть это и казалось невозможным), а подбородок выбрит еще чище. Значка боевого пехотинца у него не было. Даже из инструкторов только Орд побывал в сражениях.

Якович уже провел с нами одно занятие: читал лекцию о том, что Женевская конвенция запрещает бесчеловечное обращение с военнопленными. Поскольку любые потенциальные военнопленные находились в полумиллиарде миль от нас, я почти всю ее благополучно проспал.

— С сегодняшнего дня наступает опасный и ответственный этап вашей подготовки. В нашей роте не произошло еще ни одного несчастного случая, связанного с оружием. И при должном внимании и осторожности мы не нарушим традицию. Свет!

Свет погас, из-под потолка опустился экран, на экране высветилась тема сегодняшней послеобеденной сказки: «Основные правила безопасности при обращении со стрелковым оружием».

Никому не под силу тренироваться при шести часах сна, вернее при четырех, если смотреть правде в глаза. Поэтому всякий раз, когда тушили свет и включали голограмму или видеофильм, все засыпали. Это любому инструктору должно быть понятно. А поскольку уголь из России наконец доставили, учебные комнаты стали парилками. Обед перекатывался у меня в животе, как шар для кеглей. Веки налились тяжестью.

Наша форма была до того стара, что мы еще носили металлические эмблемы войск, приколотые булавкой к воротникам. Так вот, чтобы не заснуть, разворачиваешь воротник, чтобы булавка смотрела острием вверх, кладешь под подбородок и прижимаешь пальцами. Стоит задремать, голова падает на грудь — сразу просыпаешься. Зверская система, но приходится ее применять. Потому что если поймают спящим, не поздоровится.

Я пытался завернуть воротник под подбородок. Честное слово, пытался.

Бах!

Я плюхнулся лицом в лужу собственной слюны. Моя M-16 грохнулась на пол.

— Курсант!

Включили свет. Капитан стоял надо мной. Я вскочил и вытянулся.

— Сэр!

— Вам скучно слушать о правилах безопасности?

— Сэр, никак нет, сэр!

— Вы не уважаете свое оружие?

— Сэр, никак нет, уважаю, сэр!

— Тогда поднимите его.

Я поднял винтовку. Черт подери, все спят на лекциях.

— Сержант Орд! — рявкнул Якович.

Рядом выросла и замерла статуя Грозы Новобранцев.

— Курсант, — капитан глянул на мою нашивку с именем, — Уондер из третьего взвода?

— Так точно, сэр.

Казалось, инструктор был счастлив, что кто-то из его взвода облажался перед командиром.

— Проследите, чтоб третий взвод научился уважать свое оружие.

Капитан Якович исполнил образцовый поворот кругом, которым так гордится военная академия сухопутных войск, вернулся на трибуну и продолжил лекцию. Я больше не спал.

В тот вечер, после ужина, мы шесть раз разобрали, почистили и собрали винтовки, прежде чем вернуть их на склад. Это в нагрузку к уборке казармы, чистке ботинок и прочей дребедени. Орд великодушно отложил отбой до полуночи, оставив нам целых четыре часа на сон.

Наконец погас свет, Орд скрылся в сержантской и закрыл за собой дверь. Сорок девять моих товарищей лежали тихо, а потом кто-то прошипел: «Ну ты и урод, Уондер. Пристрелить тебя надо».

Тщетно ждал я услышать от кого-нибудь противоположное мнение.

Через четыре часа мы проснемся и двинем на стрельбище, где у каждого из этих парней будет по автоматической винтовке с настоящими патронами.

6

Следующий день начался вполне обычно.

«Я подружку заведу…». В курсанте Спэрроу было шесть футов шесть дюймов росту и сто шестьдесят фунтов весу — без рюкзака, — зато голос, как у негритенка из церковного хора, поэтому Орд и назначил его запевалой.

«…И в пехоту приведу», — подхватывает третий взвод, маршируя к стрельбищу сквозь хмурое утро, винтовки в руках. Равенства ради, женщины вот уже не один десяток лет служили в боевых частях — пехотных, бронетанковых, артиллерийских, — хоть и тренировались отдельно. И все равно, слова песни звучали сказкой. Да что греха таить, сами женщины казались сказкой.

Я представил себе Мецгера: как он лежит на берегу бассейна в плавках и форменном шарфе, а две блондинки — нет, блондинка и брюнетка — массируют его указательный палец, натруженный гашеткой пулемета, пока Мецгер рассекал просторы космоса, еженедельно спасая миллионы жизней. Здесь же, в форте Индиантаун, мое представление о роскошной жизни сводилось к мгновениям, пока ешь нечто, что армия считает яблочным пирогом.

Утро по теперешним меркам выдалось отменное. Дымка почти рассеялась, ветра не было, температура около нуля. Потом что-то случилось с воздухом.

Сейчас-то я знаю: это было избыточное давление. Космические снаряды такие громадины, что, ворвавшись в земную атмосферу на скорости тридцать тысяч миль в час, они сжимают под собой столб воздуха.

Вальтер повернул ко мне голову под кевларовым котелком, удивленно наморщив лоб.

— Тебе не кажется…

Мы увидели снаряд прежде, чем услышали его звук; надеюсь, больше никогда не доведется испытать ни того, ни другого. Словно солнце над нами закипело, вытянулось в полоску и разлилось на все небо. Шум и ударная волна бросили нас на землю. Потом — огненный цветок распустился на горизонте; даже за пол-штата слепящий, как вспышка старого фотоаппарата. Земля всколыхнулась, будто простыня, которую расправляют на матрасе, нас подкинуло и опять швырнуло оземь. Дыхание вышибло, искры полетели из глаз.