Лоуренс Блок - В погоне за золотом Измира

• Название: В погоне за золотом Измира
• Автор: Лоуренс Блок
• Издательство: Омега
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-465-00043-0

Суперэкзотические маршруты похождений сверхсекретного правительственного агента Ивена Таннера пролегли через Ирландию, Андорру, Францию, Италию, Югославию, Болгарию, Турцию. Чего только не пришлось пережить главному герою!.. Сквозь чащобу каких только опаснейших приключений не пришлось ему пройти, прежде, чем выполнить порученное ему задание по поиску и вывозу сокрытого в Турции в 1920-е годы армянского золота!..

---

О том, что будет потом, когда на город бросят танки и авиацию, думать не хотелось.

— Ференц!

— Что?

— Ты считаешь, у нас есть шанс?

Я посмотрел на нее. Решил, что она хочет, чтобы я солгал. И заверил ее, что у нас очень неплохие шансы, если каждый, кто сможет взять в руки оружие, будет сражаться до последнего вздоха.

— Ференц!

— Что?

— Скажи мне правду.

— Шансов у нас нет, Анналия.

— Я тоже так думаю. Нас всех убьют?

— Вряд ли. Резня сейчас не в чести. Русских очень ругали после венгерских событий. Скорее всего, они расстреляют лидеров.

— Таких, как Тодор?..

Я промолчал.

— Будет ужасно, если мы потерпим поражение, а они оставят его в живых.

— Что-то я тебя не понимаю.

Анналия улыбнулась.

— Мой брат хочет быть героем. Он уже герой. Он сражался как герой и будет сражаться как герой, когда к городу подтянутся войска. Следовательно, и умереть он должен как герой. Ты это понимаешь?

— Да.

— Где будет самая жестокая схватка?

— В центре.

— Ты уверен?

Я кивнул.

Другие улицы слишком узки для тяжелой техники. Даже из стратегических соображений они постараются захватить центр, чтобы вытеснить повстанцев на окраины и из города.

— Тогда Тодор будет там. Я молю Бога, чтобы он умер, прежде чем узнает о нашем поражении.

На северном шоссе я выставил наблюдателей в миле от города. Независимой и суверенной республике только стукнуло два часа, когда они примчались в город, чтобы сообщить о подходе войск. Я спросил, есть ли в составе колонны бронетехника, но они ничего не заметили. Потому что старались как можно скорее известить нас о приближении противника. Вот и забыли уточнить, какие идут войска и сколько их.

Как выяснилось, силы против нас бросили небольшие. Вероятно, основной удар принимала на себя столица, Скопье, а какой-нибудь майор решил выяснить, а что творится в Тетово. Они послали четыре грузовика пехоты и два легких орудия — явно недостаточную для штурма города группировку. Мы укрылись за баррикадами, оружия у нас хватало, сражались мы как загнанные в угол крысы. Войска ударили по центру, и я отдал приказ нашим людям на восточном и западном флангах обойти их с тыла.

Наш замысел удался. Легкие орудия не смогли причинить нам большого урона. Наши снайперы перестреляли оба расчета, едва те успели произвести по четыре-пять выстрелов. Так что баррикады уцелели. Бутылки с горючей смесью полетели в грузовики, прежде чем пехота успела выгрузиться. Без потерь мы не обошлись: десяток убитых, столько же раненых. Но мы полностью уничтожили передовой отряд.

Полчаса спустя они пошли в новую атаку, их численность увеличилась впятеро, и они смели нашу баррикаду.

Глава четырнадцатая

От Тетово до болгарской границы сто двадцать пять миль. Границу я пересек за час до рассвета в багажнике маленького серого двухдверного «Седана», изготовленного в Чехословакии в 1959 году. Переднее сиденье занимали два члена ВРО из Скопье. Они часто ездили в Болгарию и полагали, что никаких проблем не возникнет. Болгары, какой бы ни была официальная позиция государства, сочувствовали македонским сепаратистам. Водитель, широкоплечий, коренастый мужчина с головой, вросшей в плечи, убеждал меня, что на границе нас ждет лишь не слишком уж тщательный обыск.

Его пассажир в этом сомневался. Восстание, хотя уже ставшее достоянием истории, еще держало всех на ушах, так что пограничники, полагал он, обязательно потребуют открыть багажник. Он хотел, чтобы я ехал под задним сиденьем. Но туда я просто не втиснулся, так что улегся в багажнике со «Стеном» в руках, готовый открыть огонь в ту самую секунду, когда поднимется крышка.

Когда мы остановились, пограничник постучал по крышке, попытался поднять ее. Водитель дал ему ключ, но мы сломали один зуб, так что он не пожелал поворачиваться в замке. Я слышал, как заспорили пограничники. Один настаивал на том, чтобы выбить замок выстрелом или вскрыть багажник ломом. Второй, постарше и уже, как мне показалось, порядком уставший, говорил, что знает водителя и уверен, что багажник пуст. Поэтому, мол, незачем портить автомобиль. Какое-то время дело шло к тому, что верх возьмет молодой. Я уже положил палец на спусковой крючок. Но в конце концов они нас пропустили.

Мы остановились в нескольких милях от границы. Водитель достал запасной ключ и выпустил меня из багажника. «Стен» я оставил на месте. Мы выпили бренди, фляжку они отдали мне. Я завернул крышку и сунул фляжку в кожаный рюкзак.

— Ты знаешь, куда идти, брат?

— Да.

— Хорошо. Об Анналии не беспокойся. Она в полной безопасности, и мы позаботимся о том, чтобы ей и дальше ничего не грозило.

— Хорошо.

— И не вини себя за случившееся. Есть же у тебя такие мысли? Ты думаешь, что твое прибытие послужило катализатором?

— Возможно.

— Восстание все равно бы произошло. Пар требовал выхода. Тодор знал, что ты не привез помощи из Америки. Он просто использовал тебя. Твое появление стало сигналом, кометой с небес.

Оно зажгло людей и придало им смелости. Но восстание началось бы и без тебя, хотя в этом случае мы не сумели бы добиться таких успехов.

— Успехов? Но мы... наши люди... их же изрубили в капусту.

— Ты ожидал, что мы победим?

— Нет. Разумеется, нет.

— Ты не принимаешь нас за дураков, которые рассчитывали на победу?

— Но...

— Репрессий мы не ждем. Белградское правительство далеко не глупое. Мы даже кое-что приобретем. Возможно, нашей автономии передадут дополнительные права, из Македонии уедут наиболее одиозные министры-сербы. Это один плюс. А другой состоит в том, что люди поднялись с оружием в руках, чтобы сражаться и умереть за родину. Наше движение питается кровью. Без крови оно хиреет и может сойти на нет. То была ночь нашего триумфа, брат. Мы храбро боролись, и ты стоял с нами плечом к плечу. В Болгарии ты в безопасности?

— Да.

— Ты знаешь страну?

— Дорогу я найду.

— Хорошо. Ты уверен, что не хочешь взять с собой «Стен»?

— Если меня арестуют, едва ли я смогу объяснить, как он ко мне попал.

— Это так. Но если тебя загонят в угол, он придется весьма кстати. Бой был жаркий, и мы вышли из него с честью.

— Это точно.

* * *

И я зашагал на восток, навстречу поднимающемуся солнцу. Ночь выдалась холодной, но лучи солнца быстро прогрели воздух, чистый и свежий. Вокруг зеленели холмы и поля, совсем как в Ирландии. Я не торопился и не опасался брошенных на меня взглядов. Одеждой я ничем не отличался от крестьян, работающих на полях или, как и я, шагающих вдоль дороги. Я знал, что в Югославии меня объявили в розыск. В последние минуты в Тетово, когда Анналия и я прятались в бомбоубежище, ожидая машины, которая вывезла бы нас из города, армейские громкоговорители требовали от местных жителей выдать американского шпиона. Югославы очень хотели арестовать меня, скорее всего, предполагали, что я бежал в Болгарию, но я сомневался, что они вышли на мой след. А попусту волноваться в такое прекрасное утро не хотелось.

Мне уже с трудом верилось, что революция действительно имела место и я принимал в ней непосредственное участие. За прошедшие годы я всякий раз жадно вчитывался в сообщения о восстаниях и переворотах, баррикадах, стрельбах снайперов с крыш, самодельных бомбах, жестокости и героизме, улицах, залитых кровью. Я читал показания очевидцев. Я понимал те ощущения, которые они хотели передать словами. Но чтение — оно всего лишь чтение.

Одна моя знакомая женщина как-то поехала в Калифорнию и по пути завернула к Большому каньону. Потом она рассказывала мне: «Господи, Ивен, ты в это не поверишь, я словно смотрела кино». Возможно, именно так мы воспринимаем окружающий нас мир. Жизнь становится особенно зримой, когда имитирует искусство. Восстание в Тетово напоминало роман или фильм, и у меня уже складывалось впечатление, что я где-то читал о нем или видел на экране. До этой ночи я стрелял только в тире на Таймс-сквер. А тут — в людей и видел, как они умирали. Но от охватившего меня изумления не осталось и следа. И едва верилось, что такое произошло со мной наяву.

Атакующий кулак правительственных войск пробил нашу оборону. Тодор и еще несколько десятков человек погибли. Какой-то период времени вылетел у меня из памяти. Мы отступали, стреляли, снова отступали. Желания бежать у меня не возникало. Я считал себя обязанным бороться до последнего вздоха. Но Анналия решила, что я должен бежать, и буквально вытащила меня из боя. Сначала упрятала меня и мой кожаный рюкзак в подвале-бомбоубежище, потом вывезла меня из Тетово.

— Ты хотела, чтобы твой брат погиб, — заметил я. — Так почему тебе нужно, чтобы я спасся?

— По той же причине.

— Не понял.

— Тодор должен умереть в бою. А ты должен спастись. Мы не хотим, чтобы ты попал в плен к врагу. Ты — наш американец, загадочный, романтичный. Правительственные войска, зная, что ты с нами, не сумеют тебя схватить. И наши люди будут жить надеждой, что придет день, когда ты вернешься и вновь поведешь их за собой. Тебя надо спасти!