Кэрол Берг - Сын Авонара

• Название: Сын Авонара
• Автор: Кэрол Берг
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-12589-2

Маги остались лишь в сказках, их именем пугают детей. Четыре королевства давно очищены от скверны чародейства, быть обвиненным по подозрению в магии означает смерть или даже хуже…

Сейри, лейранская аристократка, живет в изгнании. Она не желает иметь дел с дворцовыми интригами, политикой силы, несправедливыми законами страны. Но ее мир рушится, когда она спасает от лейранских солдат беглеца, могучего воина, неспособного говорить и, похоже, помешанного.

Но в незнакомце скрыто больше, чем кажется. И теперь Сейри придется помочь ему вспомнить, кто он и что, прежде чем беглеца найдут те, кто вверг его в нынешнее состояние… и предотвратить гибель мира.

---

— Убирайся! — Я указала на дверь. — Иди познакомься с Дарзидом.

Он остался, но я решила, что больше не стану с ним заговаривать. Не обращая на молодого человека внимания, я приступила к обычным утренним делам, периодически перешагивая через его длинные ноги и не поддаваясь искушению хватить его по голове чайником.

Я вынула из очага плоскую лепешку, ожидая, что он набросится на нее. Но он остался сидеть на полу, привалившись спиной к кровати. Одной рукой он скреб затылок и жмурился, словно его беспокоило яркое солнце, бьющее через дверь.

— Ты болен? — Расстроенная этой мыслью, я забыла о своем решении. — Будь ты проклят навеки, если принес с собой какую-нибудь заразу.

Понял он или нет мои гримасы, но он помотал головой, словно приходя в себя, поднялся на ноги и шагнул через порог в солнечное утро. Не успела я повторить свое «скатертью дорога», как он осел в грязь. Я бросилась к нему, ощущая дурацкий укол совести, словно изгнав Эрена, я стала причиной его падения. А еще раньше я желала ему смерти.

— Что с тобой? — спросила я, хлопая его по щеке, чтобы добиться ответа. Он не двигался. Но когда я взяла его за левое плечо, он распахнул глаза, закричал и выгнулся дугой на земле. — Ладно, ладно. Пойдем в дом.

Дотащив Эрена до кровати и опрокинув на нее, я стянула с его плеча самодельную тунику. Отметина на плече, которая, как я помнила, была лишь царапиной, теперь пылала багровым, грубая, горячая, и из нее сочилась черная зловонная жидкость. Ничего подобного я раньше не видела. Припомнив все, что знала о ранах, я прокалила нож и проткнула нарыв, стараясь выпустить из него как можно больше странной жидкости. Пока я работала, Эрен едва не прокусил губу насквозь.

— Так было нужно, — пояснила я, промокая ему лоб сухой тканью. — Там было что-то нехорошее.

Пока я готовила и накладывала на плечо припарку, Эрен заснул, а меня снова захлестнули воспоминания.

Как же иначе? Я поймала себя на том, что шепчу: «Дж'ден анкур». На языке дж'эттаннов эти слова означали «поправляйся быстрее». Только в моих устах они не имели силы.

«Неужели ты ничему не научилась, глупая женщина?» Я убрала полотенца, оставив Эрена метаться в лихорадке, и занялась уборкой: сложила дрова, принесла еще воды, полила огород — делала все, чтобы не думать. Мука и вода, соль и просо отправились в кастрюлю, чтобы превратиться еще в одну лепешку. Я бросила в котелок кроличьи кости и две сморщенные морковки и поставила вариться похлебку. Если этот болван будет голодать, он не скоро освободит мою постель. А мне нужно, чтобы он убрался из долины. Что, если Дарзид решит нанести еще один визит?

Эрен проснулся перед закатом, несколько удивился, обнаружив себя в моей постели и снова раздетым. Он молча смотрел, как я завариваю ивовую кору, добавляю тысячелистник и вино: такое снадобье должно уменьшить боль и прогнать лихорадку.

— Не вздумай сопротивляться, — сказала я, пронося дымящуюся кружку над его голым торсом и благоразумно закрытыми ногами, прежде чем приблизить к его губам. Он даже не попытался взять кружку. — Нечего было нагишом бегать по зарослям. — Отставив кружку, я сменила повязку. Не успела я закончить, как его снова одолел приступ лихорадки и он провалился в беспокойный сон. Я просидела рядом почти всю ночь, обтирая его влажными тряпками, вливая в него ивовый отвар и проклиная себя за глупость.

На следующее утро, когда я очнулась после нескольких часов, проведенных на жестком полу, Эрен уже сидел и так пристально глядел мне в лицо, что я едва ли не почувствовала, как его взгляд прожигает мне кожу. Присев на край кровати, я сняла повязку и поразилась, увидев, что гнойная рана замечательно затянулась, осталась лишь тонкая красная полоска. Когда речь идет о восстановлении сил, у молодости имеется явное преимущество.

— Что ж, сегодня тебе лучше, — произнесла я. Огни Аннадиса, что он так на меня смотрит?

Я сменила припарку, снова наложила повязку и начала убирать остатки трав и горшки, пытаясь уйти от его жгучего взгляда.

Он, пошатываясь, совершил вылазку во двор (я и не думала ему помогать), а затем уселся за стол. Одной рукой он указал на свой живот, а другой обвиняюще ткнул в пустые котелки у очага. Хотя мне очень хотелось ответить на подобную бестактность так, как он заслуживал, я все-таки положила в сковородку лук, сыр и последние пять яиц. Он был не особенно сыт, когда я его нашла, а после приступа лихорадки, должно быть, ослабел как младенец, я же хотела, чтобы уже сегодня нас разделяли лиги.

— Извини, кроликов я добывать не умею. Придется довольствоваться тем, что есть.

Увидев, как он ест, я убедилась, что он действительно выздоравливает, — яйца и лепешка исчезли мгновенно. Что такое скромность, он не знал: опустошив миску, он грохнул ею о стол передо мной, с упреком тыча пальцем в пустое дно. Когда я отказалась готовить что-то еще, он прикончил все дикие сливы, которые лежали в корзине, и ложкой отковырял от сыра несколько солидных кусков. Прежде чем я успела завернуть сыр и унести в выложенный камнями погребок на берегу за домом, он слопал четверть светло-желтого круга, который я надеялась растянуть до осени.

К полудню Эрен метался по комнате, мучимый не лихорадкой, а бездельем. Я сунула ему в руки ведро.

— Принеси воды, я согрею, и ты сможешь помыться, прежде чем уйдешь.

Он либо не понял моего жеста, либо не захотел понять. Швырнул ведро к моим ногам, нашел в погребке сильно поубавившийся сыр и разлегся на плетеном коврике перед очагом доедать его. Скрипя зубами, я сама принесла воды из ручья, всерьез размышляя, достаточно ли он глубок, чтобы утопить наглеца. Когда я вернулась в дом, он снова шарил по моим вещам, как это было в первый день.

— Убирайся отсюда, — рявкнула я, захлопывая крышку сундука. Его пальцы спасла лишь быстрая реакция. — Что ты ищешь?

Точными жестами он настойчиво требовал меч.

Когда я ясно дала понять, что ничего подобного у меня нет, он отошел, надувшись, и сердито уселся перед ведром, сунул руку в воду, потер друг о друга грязные пальцы, наблюдая, как от руки расходятся мутные круги.

— Это для меня. — Я отодвинула от него ведро и бросила в очаг еще одно полено. — Я не прислуга и не банщица. Ты вполне способен сам о себе позаботиться, и от тебя несет навозом. — Я зажала нос пальцами, показывая, что имею в виду.

Он покосился на меня и пнул ведро, залив водою пол.

— Как пожелаешь. У меня нет времени возиться с капризными детьми.

Я принялась разбирать травы: крапиву, лопух, воробьиные языки, которые собиралась обменять в деревне на яйца и масло, намеренно игнорируя Эрена и учиненный им беспорядок. Я не доставлю ему удовольствия наблюдать, как я убираю за ним. Детская реакция на детские капризы. Однако враждебность в его взгляде означала, что это не просто детский каприз. Припухлость у меня на шее только начала проходить, малейшее прикосновение напоминало об оставленных им синяках. И зачем я притащила его сюда? «Никогда больше. Ни за что».

Когда травы были очищены от сора и увязаны, я прихватила швейные принадлежности и рваную рубаху и села на скамью перед дверью. Солнце приятно согревало лицо, тишину жаркого утра нарушало лишь гудение пчел в клевере. Эрен вышел из дома вслед за мной и немного постоял в тени у порога. Потом быстро дошел до середины луга и принялся резко вскидывать руки над головой, словно внезапно ожившее пугало. Вскоре он уже кружился и бросался вперед, сгибался и прыгал, перекатывался по земле и снова вставал.

Уронив работу на колени, я завороженно наблюдала, уверенная, что он повредился умом.

Но постепенно его движения стали более плавными и упорядоченными, и я наконец поняла, что это: выпад, поворот, удар, снова выпад… Фехтовальные движения, грациозные, умелые, полные силы. Тот, кто за ним охотился, должен был сперва убедиться, что у Эрена нет меча. Я встревоженно оглядела луг. Кто же он такой? Почему за ним гнался Дарзид?

Представление внезапно завершилось, когда Эрен споткнулся о камень и упал на траву. Стоя на коленях, с тяжело вздымающейся грудью, он заколотил кулаками по земле, потом поднялся на ноги, с трудом протащился по дорожке и устало опустился на землю перед дверью дома. Не удостоив меня даже взглядом, он принялся водить пальцем по земле, изображая грубый геометрический узор из линий, полукружий и стрел или крестов, по обе стороны от которых сидели какие-то звери.

Я наклонила голову, чтобы взглянуть на изображение под правильным углом. Что-то в этом рисунке показалось мне знакомым.

— Что это? — спросила я, кивая головой на рисунок. Он не обратил на меня внимания.

Но его занятие натолкнуло меня на мысль. Я уселась перед Эреном и сама принялась рисовать на земле.

— Это дом. — Я показала на картинку и на настоящий дом. Он кивнул, хмурясь. — Это хребет. — Я обозначила на своей схеме место, где нашла его, тропинку, ведущую в деревню, реку, мост и проезжую дорогу. Он ждал, что будет дальше. — Что-нибудь тебе знакомо? Откуда ты пришел? — Я дорисовала кое-что еще. — Монтевиаль находится на севере. Город короля Эварда.