Ли Бреккет - Долгое завтра

• Название: Долгое завтра
• Автор: Ли Бреккет
• Издательство: Пороги
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-4208-9

Книга о необыкновенных приключениях юношей в поисках утерянных человечеством достижений цивилизации. Атомная война все-таки произошла. И вот уже два поколения не знают, что такое машины и большие города. Так как города объявлены вне закона, а немногочисленное уцелевшее поколение ютится на фермах и деревушках. На первый взгляд, это деревенская пасторальная жизнь. В правительстве основное влияние принадлежит религиозной секте, известной как нью-меноннайтцы; они ратуют за самостоятельность, внушают уважение к земле, ценностям честного тяжелого труда на полях. Юные Лен Колтер и его двоюродный брат Исо вырастают в этом благоразумном, счастливом, хорошо обеспеченном богобоязненном обществе. Мальчики с жадностью слушают рассказы об огромных городах, искусственно созданных фабриках и заводах, полетах на самолетах и радиосвязи и мечтают о машинах и Барторстауне — мифическом городе, где по-прежнему сохраняются былые знания и технические возможности.

---

Отец опустил руку на плечо Лена.

— Много, много лет назад отец избил меня на этом самом месте за то, что я задавал подобные вопросы. Он был хорошим человеком, и дядя Дэвид очень похож на него: оба они привыкли больше работать кнутом, чем головой. Я слышал рассказы о городах от матери и от людей поколением старше, они помнили и видели гораздо больше, чем бабушка. И втайне я мечтал о всей той роскоши и никак не мог понять, почему люди считают ее порочной. Мой отец сказал мне, что я стою на пороге в ад, и так избил меня, что я не мог двигаться несколько дней. Он сам пережил разрушение, и страх перед Богом в его сердце был гораздо сильнее, чем в моем. Это был горький урок, Лен, и я не уверен, что он помог мне. Но если будет нужно, то я преподам тебе точно такой же, так что постарайся не злить меня больше.

— Я постараюсь, отец, — поспешно ответил Лен.

— Надеюсь. Ты должен понять, Ленни, что все это бесполезно. Забудь на минуту о том, грешно это или нет, и подумай о фактах. Все эти радио, телевизоры, железные дороги и аэропланы, о которых говорила бабушка, целиком зависели от городов. Организация, Лен. Каждая деталь, даже самая ничтожная, зависела от другой, а все они вместе приводили в движение механизм. Один человек не сможет собрать автомобиль, как и хороший тележный мастер не сможет в одиночку собрать телегу. Для этого должны были собраться тысячи людей, и работа их зависела от другой тысячи, которые производили резину и топливо, чтобы автомобиль мог передвигаться, когда его соберут. И все это осуществимо только в большом городе, поэтому автомобили исчезли вместе с городами. И у нас их никогда больше не будет.

— Неужели мы потеряли их навсегда? — с сожалением спросил Лен.

— На все воля Божья. Но и мы ведь не будем жить вечно. Лучше бы ты жалел, что не можешь иметь, мумию египетского фараона, чем вещи, которые мы потеряли в Разрушении.

Глубоко задумавшись, Лен кивнул.

— Отец, но я все еще не могу понять, зачем им понадобилось именно убивать того человека?

Отец вздохнул.

— Эти люди верят в то, что их действия правильны и необходимы в целях защиты. Ужасная кара однажды уже постигла этот мир, и те, кто выжил, боятся нового Разрушения. Сейчас наш мирный народ процветает, и никто не хочет навлечь на себя гнев Божий. И когда мы встречаем тех, кто пытается возродить грешное начало, то боремся с ними. Иногда насилие — единственный путь борьбы.

Он подал Лену пиджак:

— Вот, одень. А теперь я хочу, чтобы ты пошел в поле и огляделся вокруг, и покаялся, и воздал хвалу Господу за величайший дар, данный тебе, — жизнь в мире и довольствии. Мне хочется, чтобы ты воспринял смерть того человека, как знак, данный свыше, чтобы уберечь тебя от глупости, которая так же ужасна, как и сам грех.

Лен надел пиджак, чувство горячей любви к отцу захлестнуло его.

— И еще одно. Это ведь Исо заставил тебя пойти с ним на проповедь?

— Я этого не говорил.

— А это вовсе не обязательно. Я слишком хорошо знаю и его, и тебя. Исо — своевольный и упрямый. Он не станет пренебрегать ничем, чтобы лишний раз выделиться. Мне бы не хотелось, чтобы ты во всем подражал ему. И если что-нибудь подобное случится вновь, я задам тебе хорошую трепку. Понял?

— Да, отец.

— А теперь иди.

Отцу не пришлось повторять дважды. Лен поспешно пересек двор, миновал ворота, перешел дорогу и степенно направился в поле. Его голова слегка побаливала от навалившихся мыслей.

Вчера на этом поле убирали кукурузу, и длинные острые серпы — вжик-вжик — срезали шуршащие кукурузные стебли, а ребятишки собирали их. Лен любил время уборки урожая, когда все собирались вместе и помогали друг другу. В этом была какая-то особая, волнующая прелесть, непередаваемое чувство победы в сражении, начатом еще весной. И приготовление к зиме было таким же простым и естественным, как листопад и белки, запасающие на зиму кукурузные зерна.

Лен медленно прошел мимо сложенных аккуратными рядами кукурузных стеблей, высоких скирд. Он вдыхал прозрачный осенний воздух, напоенный ароматом сухой кукурузы, прислушиваясь к вороньему карканью где-то на опушке недалекого леса, и вдруг ощутил всю красоту расцвеченных осенью деревьев, затерявшейся вдали деревушки и видневшегося неподалеку леса. Он направился к нему, то и дело поднимая голову, чтобы разглядеть багряную и золотую листву на фоне пронзительно голубого неба.

У самой межи росло несколько маков, таких ярко-алых, что Лен заморгал и прищурился. Он остановился и оглянулся. Отсюда ему была видна почти вся деревушка, незатейливые узоры бескрайних полей, добротные заборы, покрытые черепицей дома, отполированные и выкрашенные прихотливой погодой в серебристо-серый цвет. Вдалеке виднелись пасущиеся овцы и коровы, кобылы и холеные, лоснящиеся, играющие мускулами жеребцы. Амбары и закрома были полны, глубокие погреба тоже забиты до отказа кринками и глиняными кувшинами, соленым и копченым беконом, недавно привезенной из коптильни ветчиной, и все это изобилие было плодами мозолистых человеческих рук.

Лен стоял, как зачарованный, глядя на поля, дома, леса, амбары, небо, охваченный любовью и гордостью за эту маленькую деревушку. Мир был прекрасен, а Бог хорошим. Он понял слова отца о мире и довольствии. Он молился. Закончив молитву, Лен вошел в лес.

Он так часто бродил здесь, что протоптал в густой траве узкую стежку, и теперь легко зашагал по ней. Нижние ветки касались его широкополой шляпы, и он снял ее, а вскоре и пиджак. Его тропинка слилась с оленьей тропой, и несколько раз Лен находил совсем свежие оленьи метки, а дальше, в густой траве, — следы ночлега оленей.

Через несколько минут он вышел к длинной просеке. Заросли кустарника были здесь уже непроходимыми. Лен опустился на траву в тени густых кленов, затем лег, подложив под голову сложенный пиджак. Ветки смыкались над его головой затейливым узором, удерживая легкое облачко золотистых листьев, а небо было таким голубым и глубоким, что, казалось, в нем можно утонуть. Время от времени листья струились вниз легким водопадом и тихо опускались на землю в спокойном воздухе. Лен пытался размышлять, но не мог сосредоточиться. Впервые после проповеди он чувствовал себя почти счастливым и через некоторое время задремал, убаюканный тишиной и чувством абсолютного умиротворения. И вдруг рывком сел, дремота улетучилась, сердце учащенно билось, по коже струился пот.

В лесу послышался звук.

Он был странным. Ни одно животное, ни птица, ни ветка дерева не смогли бы издать такого свиста, шипения, повизгивания, а через некоторое время внезапно послышался вой. Он не был громким и звучал на приличном расстоянии, но в то же время казалось, что это не так уж далеко.

Неожиданно звук повторился, будто отрезанный острым ножом. Лен замер и прислушался. Он снова услышал звук, на этот раз едва различимый, принесенный легким теплым ветерком. Лен снял ботинки и, неслышным шагом ступая по мху и траве, направился к концу просеки. Он миновал ее и углубился в заросли дурмана, работая руками и ногами до тех пор, пока не увидел просвет впереди. Звук не стал громче, но слышался значительно ближе.

Позади зарослей дурмана виднелся поросший травой берег реки, который весной покрывался ковром фиалок. Берег имел клиновидную форму, и в этом месте ручей, давший название деревушке, сливался с медленными бурыми водами Пиматанинга. Над рекой склонилось большое дерево, корни которого размыл весенний паводок. Это было самое уединенное место, которое только можно было отыскать октябрьским осенним полднем, в самом сердце леса, отдаленное от деревушки.

Исо был там. Он сидел на поваленном дереве, а звук издавала какая-то штуковина, которую он держал в руках.

Часть 4

Лен вышел из зарослей дурмана. Исо в панике вскочил. Он попытался скрыться, спрятав что-то за спиной. Когда он увидел, что это всего лишь Лен, коленки его подкосились, и он тяжело опустился на бревно.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он сквозь зубы. — Я подумал, что это отец.

Руки его дрожали. Он все еще пытался укрыть, спрятать то, что держал в руках. Лен не двигался с места, пристально глядя на возню Исо.

— Что у тебя там? — спросил он.

— Ничего. Всего лишь старая коробка.

Это была жалкая ложь. Лен пропустил ее мимо ушей. Он подошел ближе к Исо и посмотрел. Штуковина действительно напоминала коробку. Маленькая, всего несколько дюймов в ширину, и плоская, не похожая ни на одну деревянную вещь, которую когда-либо приходилось видеть Лену. Он не мог понять, в чем было отличие, но оно, несомненно, имелось. В коробочке было несколько любопытных отверстий, из них торчали кнопочки, в углублении видна катушка с намотанной ниткой, только эта нитка была металлической. Коробочка издавала приглушенное бормотание и шептала о чем-то, понятном лишь ей одной.

— Что это? — охваченный благоговейным страхом, спросил Лен.