Ширли Басби - Пурпурная лилия

• Название: Пурпурная лилия
• Автор: Ширли Басби
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-00427-X

Действие романа происходит в конце XVIII — начале XIX века в Испанском Техасе, тогдашней заморской провинции Испании.

Главная героиня романа — испанка Сабрина знакомится с семнадцатилетним Бреттом Данджермондом, когда ей исполнилось всего… семь лет.

Следующая встреча героев произошла, когда Сабрине было уже восемнадцать. Казалось бы, ничто не мешает двум любящим сердцам соединиться. Тем более что дон Алехандро, отец Сабрины, богатый плантатор, просто мечтает об этом браке.

Но.. Все силы зла, кажется, объединились, чтобы помешать счастью молодых людей…

---

Алехандро подумал, что вернулся к тому, с чего начал, но так как он все это время молчал, то Франсиска не выдержала и спросила:

— Тебе нечего сказать? — Алехандро в ответ пожал плечами. — Почему ты не хочешь признать, что это был бы замечательный союз? Я тебя не понимаю, мой друг! Ведь у тебя не может быть никаких возражений!

— Да, у меня не было бы возражений, — признался Алехандро, — если бы Сабрина согласилась.

Франсиска, казалось, обиделась при упоминании о Сабрине, однако решила не обращать внимание на подобную чепуху.

— Я и раньше не соглашалась с тобой, когда ты говорил, что Сабрина еще мала, но тогда дело терпело и я молчала. Теперь же…

— Неужели молчала? — переспросил Алехандро, насмешливо подняв бровь. — Ты говоришь, тогда дело терпело, а сейчас что? — Не давая ей ответить, он изобразил не свойственное ему простодушие. — Помнится мне, ты очень возражала, когда я отложил обсуждение до тех пор, пока Сабрина не побывает у Изабель. Ты боялась, что она найдет себе там кавалера получше твоего сына? Например, старшего сына Изабель? Как насчет Доминго?

Франсиска вся кипела от негодования.

— Никого не может быть, — заявила она, — лучше Карлоса!

Алехандро изобразил покорность.

— А, ну конечно же. Прости меня. Но, может быть, ты мне скажешь, почему ты именно сегодня настаиваешь на решении. Неужто Изабель написала, что к нам едет Доминго? — не скрывая насмешки, спросил он.

Франсиска поджала губы. Глаза ее метали молнии. С трудом сдержав себя, она тихо спросила:

— Сабрине уже исполнилось семнадцать лет? Не понимаю, почему надо откладывать помолвку.

В конце концов Алехандро стало не по себе от ее настойчивости.

— Успокойся, Франсиска! Сегодня Сабрине исполнилось только семнадцать, и я не собираюсь ничего решать. Тебе было восемнадцать, когда отец обручил тебя с Луисом. Сабрина слишком молода, и я не желаю, чтобы ты или еще кто-нибудь заставил ее очертя голову броситься в замужество, которого она, может быть, вовсе не желает.

Франсиска стиснула зубы.

— Ты хочешь сказать, что она может не захотеть выйти замуж за Карлоса? Алехандро вздохнул.

— Откуда мне знать? Будь уверена, если Сабрина решит стать его женой, я не буду чинить ей препятствий.

— Как ты добр! — съязвила Франсиска. — Однако пусть тебя не удивляет, если к тому времени, как ты пожелаешь поговорить о замужестве своей дочери, Карлос изменит свои намерения.

— Так тому и быть.

Не скрывая своего неудовольствия, Франсиска ушла, и Алехандро с облегчением вздохнул. Однако их разговор не выходил у него из головы, и, когда все гости разъехались, а они с Сабриной уютно устроились в маленькой гостиной, он как бы невзначай спросил ее:

— Я заметил, ты сегодня много танцевала с Карлосом. Это любовь?

— Любовь? — переспросила она, не понимая. — С Карлосом?

Алехандро улыбнулся, представив себе, что сталось бы с Франсиской, услышь она ответ Сабрины. Выбросив из головы мысли о Франсиске, он тем не менее решил узнать все до конца.

— Он тебе нравится?

— Конечно, нравится. Он же мой кузен, — не замедлила с ответом удивленная Сабрина. — И мы выросли вместе.

Сабрина ничего не понимала, и взгляд, который она бросила на его рюмку с бренди, показался Алехандро весьма выразительным.

— Нет, нет, голубка, не волнуйся. Твоя тетя Франсиска хочет выдать тебя за Карлоса, ну и мне было интересно, как ты к этому отнесешься.

Сабрина наморщила носик.

— Тетя Франсиска вечно лезет не в свои дела. Я не хочу замуж. — На ее лице появилось мечтательное выражение. — А когда захочу, то буду любить так же, как ты и мама. Меньшего мне не надо.

Алехандро был доволен. Он поднял рюмку и торжественно провозгласил:

— За настоящую любовь!

Сабрина ушла спать, а Алехандро, хотя и несколько успокоенный на ее счет, все же серьезно задумался о ее будущем… Он знал, что поблизости не было ни одного мужчины, который привлекал бы к себе ее внимание. Да, вынужден он был признать, ни одного, которого бы она не смогла повести за собой, как быка на веревке! Нет, постойте! Алехандро вспомнил молодого человека с худым смуглым лицом и жадеитовыми глазами… пасынок Софии. Бретт Данджермонд.

Итак, довольно подумал он, мужчина есть. Он достаточно силен и напорист, чтобы справиться с любой женщиной… даже с Сабриной.

Сабрина не видела Бретта Данджермонда десять лет, чего не скажешь о ее отце. Ему приходилось встречаться с молодым родственником и в Натчезе, и в Новом Орлеане, и хотя эти встречи были недолгими, Алехандро был симпатичен этот молодой человек. Правда, до сего вечера он и не помышлял о нем как о зяте.

Хитро улыбаясь, Алехандро сел за стол, достал бумагу и чернильницу. Несколько секунд он, не двигаясь, смотрел в никуда, понимая, что необходимо придумать предлог для столь неожиданного приглашения. Поднапрягшись, он вспомнил, что Бретт заполучил плантацию в Луизиане, и принялся писать.

Года два назад, когда Алехандро встретил Бретта в Новом Орлеане, тот не без насмешки над собой признался, что вроде бы собирается заделаться плантатором, как отец. Плантацию, которую он выбрал, кажется, продавали из-за неурожая индиго в 1792 году, однако Бретт, это Алехандро хорошо запомнил, собирался посадить сахарный тростник. Он вспомнил, что Бретт на удивление много знал об этой совершенно новой в Луизиане культуре, и широко улыбнулся. Сахарный тростник — вот, что ему нужно! Он напишет Бретту, что собирается пустить несколько сотен акров под сахарный тростник и хочет узнать его мнение на сей счет. Не очень ловко, зато обоснованно. И он, чтобы не дать себе передумать, начал писать. Закончив письмо, Алехандро откинулся на спинку кресла и усмехнулся.

Вспомнив о Бретте, он вспомнили о том, как любили друг друга София и Сабрина, и ему показалось, что он разрешит несколько проблем, поставленных перед ним сегодня Франсиской. Если с ним, не дай Бог, что случится, только Софии Данджермонд он доверит свою дочь, а пока — и он опять усмехнулся — посмотрим, что сделает Бретт, получив его письмо.

Глава 4

Когда приглашение Алехандро посетить Ранчо дель Торрез попало наконец в руки Бретта Данджермонда, стоял дождливый ветреный конец ноября. Бретт только что возвратился из Риеарвью, где временами жил в своем холостяцком домике неподалеку от главного здания, после целого дня, проведенного в компании своего друга Моргана Слейда.

Кляня дождь, он стоял в маленькой прихожей построенного исключительно для него пять лет назад дома и снимал промокший насквозь плащ. Дверь направо вела в просторную комнату. Бретт прошел по турецкому ковру прямо к разожженному камину.

Эта комната служила ему гостиной и столовой, и в ней стояли удобные кресла, обитые зеленой кожей, тяжелый дубовый стол и буфет с одной стороны, а с другой несколько коричневых бархатных кресел в стиле Людовика XV на фоне мягких золотистых портьер на забрызганных дождем окнах. По смешению стилей и охотничьим картинам на стенах легко было догадаться, что комната не знала женской руки, но это как нельзя больше устраивало Бретта.

Погрев над огнем руки, он огляделся и обнаружил на столике возле своего любимого кресла письмо. Ему стало любопытно и боязно одновременно. Развернув письмо, он посмотрел, как слуга, камердинер и лакей в одном лице, развешивает его плащ, и спросил:

— Когда письмо пришло? Кто его принес?

— Часа два назад, хозяин, его принес коробейник. Сказал, что ему дал его испанский солдат в Новом Орлеане.

Олли Фрэм отвечал немногословно, но в его выговоре, несмотря на девять лет службы у Бретта, еще сохранилось что-то от лондонского просторечия.

Бретт поверх письма внимательно поглядел на своего слугу и сухо произнес:

— Ты, конечно же, не мог его не прочитать. На обезьяньем лице Олли появилось обиженное выражение, и он с негодованием воскликнул:

— А вдруг там было что-нибудь важное, хозяин! Тогда я бы послал за вами.

Бретт хмыкнул и, усевшись поудобнее в кресле, прочитал до конца послание Алехандро.

Несколько секунд он задумчиво смотрел на огонь и встрепенулся, только когда Олли поставил рядом с ним кувшин с вином. Глядя на маленького темноволосого человека, который внешне никак не подходил на роль лакея или камердинера, он спросил:

— Ну? Примем приглашение дона Алехандро?

— Почему бы и нет? С тех пор, как мы в октябре вернулись из Англии, вам что-то не сидится на месте. В путь так в путь. Мы еще ни разу не были западнее реки Сабрины.

Чтобы хозяин спрашивал мнения слуги о чем-то, кроме рубашки и сапог… Но Олли Фрэм был не совсем обычным слугой… Бретт часто ему говорил, что по закону он уже давно висел бы на Тибурнском холме, если бы карман, в который он залез на ярмарке в честь Святого Варфоломея, принадлежал не девятнадцатилетнему Бретту Данджермонду. И это определило жизнь Олли. В шесть лет он остался в трущобах Лондона, и, чтобы выжить, ему пришлось обучиться кое-чему, за что по головке не гладят. Судьба улыбалась ему, пока он не попытался украсть карманные часы Бретта.