Сьюзен Джонсон - Любовница на неделю

• Название: Любовница на неделю
• Автор: Сьюзен Джонсон
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-017513-2

Чтобы избежать нежелательного брака, юная и чистая Изабелла Лесли должна была… разрушить свою репутацию буквально ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ, даже если единственное, что она могла сделать, — это на неделю стать официальной любовницей Дермотта Рамзи, графа Батерста, самого знаменитого повесы и распутника Лондона.

Однако ни Дермотт, смотрящий на связь с Изабеллой как на пикантное приключение, ни девушка, решившаяся на столь дерзкий поступок, еще не знают, что лишь друг в друге обретут счастье подлинной ЛЮБВИ — пламенной, страстной, чувственной и нежной…

---

Его тихий смех почти сразу же перешел в стон.

— Я хочу есть, — с трудом переведя дух, сказал Дермотт.

— Сегодня у тебя есть выбор, дорогой. Бетти с кухаркой уже с рассвета на ногах.

Он снова обежал взглядом комнату.

— Где рубашка?

Графиня недоуменно посмотрела на Шелби, не понимая, чего хочет ее сын.

— Она у меня, сэр.

— Принесите ее, Шелби, — приказала графиня, желая дать сыну все, что он только пожелает.

Когда Шелби принес в комнату мятую рубашку, графиня удивленно вскинула брови, но промолчала, а когда Дермотт попытался поднять руку/чтобы забрать рубашку у секретаря, помогла ухватить ее. Почувствовав аромат духов, графиня немедленно пришла к соответствующим выводам.

С тех пор Дермотт стал медленно, но неуклонно выздоравливать. Мать внимательно следила за тем, чтобы его малейшие прихоти мгновенно выполнялись. Шелби, который до сих пор считал ее непрактичной и психически неуравновешенной женщиной, был чрезвычайно удивлен тем, насколько твердо она взяла в свои руки бразды правления.

Две недели спустя графиня с Дермоттом сидели в надвигающихся сумерках на террасе, наслаждаясь последними лучами пурпурного заката. Дермотт небрежно развалился в шезлонге — в последние дни он здорово поправился благодаря своим любимым блюдам, и в первую очередь бифштексу, который ему стали подавать, едва он смог самостоятельно сидеть.

Графиня рассеянно покачивалась в кресле-качалке, которую привезла на остров еще девочкой — в те дни, когда ее отец только купил это поместье. В ее волосах не было заметно седины, и вообще она так прекрасно сохранилась, что однажды Шелби даже в шутку спросил ее, не вышла ли она замуж еще ребенком.

— Мне нравится запах духов, исходящий от той рубашки, которую ты хранишь. — Раньше она об этом не упоминала, но сегодня решила рискнуть, поскольку Дермотт как будто пребывал в прекрасном настроении. — Хотя, конечно, это не мое дело, — с улыбкой добавила она.

— Я все гадал, когда вы об этом спросите. — Он тихо засмеялся.

Эта леди, должно быть, кое-что для тебя значит. Он долго не отвечал, а когда ответил, слова его прозвучали несколько неуверенно.

— Пожалуй, да.

— Но если ты сам точно не знаешь, зачем тогда хранишь рубашку? — осторожно поддела она сына.

— Вы правы…

Воцарившееся молчание нарушал только отдаленный крик чаек.

Дермотт закинул ногу на ногу, окинул беспокойным взглядом море, расправил рукава халата, а когда наконец заговорил, голос его был необычайно тихим.

— Помните, я говорил вам, что был женат?

— Нет, не помню, — графиня озабоченно наморщила лоб. — Как странно, что я забыла такую важную вещь! Я знала эту девушку?

Он покачал головой:

— Я женился в Индии.

— Ты был в Индии?

— Целых пять лет, — пробормотал он. Она на секунду закрыла глаза, а когда вновь их открыла, сказала:

— Так обидно, что я не могу этого вспомнить!

— Это не важно, мама, — мягко сказал Дермотт. — Вы никогда не видели ни жены, ни сына. Они умерли в Индии.

— Какой ужас, дорогой! — Она коснулась его руки. — Жаль, что я этого не знала. Подумать только, как ты, должно быть, горевал…

Он не отвечал очень долго, болезненные воспоминания со всеми их «если бы» и «нужно было» вновь ожили в его мозгу.

— Я так и не смог этого забыть.

Она никогда еще не видела его таким печальным.

— Ты должен был мне об этом сказать. — Она всплеснула руками. — Ой, что же я говорю! Дорогой, мне очень жаль, что я была настолько поглощена собой, когда ты так отчаянно во мне нуждался.

— Это не ваша вина, маман.

— Я должна была заметить твое горе.

— Я старался его не показать. — Он хотел защитить ее от новых переживаний — его отец и так достаточно заставил ее страдать.

— Но все же за мной больше не надо ухаживать, как за больным ребенком, — улыбнулась она. — Теперь наступила твоя очередь. Когда ты был при смерти, я поняла, какое это счастье, что ты у меня есть. А сейчас я хочу позаботиться и о твоем счастье.

Он задумчиво посмотрел на закат.

— Теперь я уже и не знаю, смогу ли его узнать — счастье. Хотя, — тихо добавил он, — сегодня я смотрю на закат и вижу его красоту. — Он едва заметно усмехнулся. — Это уже явный прогресс.

— То, что с тобой случилось, помогло нам обоим оценить радость жизни. Мне кажется, мы оба слишком долго жили прошлым.

— Я все равно ничего не забуду. — Его глаза наполнились слезами.

— И не надо, — прошептала мать. — Никто, этого от тебя не требует. А теперь расскажи мне о своей семье, — добавила она. — Я хочу все знать. Как выглядела твоя жена? Как ты с ней познакомился? Был ли мой внук на тебя похож? Была ли у него твоя улыбка?

Этим вечером Дермотт впервые после возвращения в Англию откровенно рассказывал о своей семье. Он поведал матери о своих переживаниях, о своей глубочайшей любви к жене и сыну, о том, что его до сих пор мучает чувство вины перед ними, сознался даже в неумеренном пристрастии к спиртному сразу после их смерти.

Когда же он закончил свой рассказ, его мать сказала:

— Как же ты был счастлив! Я это знаю, потому что тоже очень сильно тебя люблю. — Она подняла руку, указывая на полное мерцающих звезд небо. — В этом бесконечном мире мы не всегда можем управлять своей судьбой. — Она грустно улыбнулась. — Чтобы в этом убедиться, я потеряла массу времени. Не трать свою жизнь на это, дорогой. Пожалуйста!

Дермотт понимающе улыбнулся.

— Мне приятно, что вы вернулись, маман. Теперь я больше не чувствую себя одиноким. И может быть, прошлое…

— Останется только воспоминанием, которое ты навсегда сохранишь в своем сердце, — глядя на него нежным взглядом, сказала она. — Хотя лишь немногим из нас удается сохранить такие прекрасные воспоминания.

«Ей-то как раз вспомнить нечего», — с болью подумал Дермотт.

Внезапно графиня расправила плечи с таким видом, будто готовится отразить атаку; Дермотт с детства помнил этот жест — так бывало всякий раз, когда в комнату входил отец.

— Однако подумай, дорогой, — с решимостью, вполне соответствующей ее позе, продолжала графиня, — если мы собираемся жить настоящим, не настало ли время известить о твоих чувствах женщину, чьими духами пахнет та рубашка, что ты хранишь?

— Не знаю, будет ли справедливо сообщать ей о моих чувствах. Я могу принести ей слишком много горя.

— Возможно, она предпочла бы сама решать, что для нее лучше. И если ты не сочтешь это вмешательством в твои дела, я бы хотела с ней познакомиться.

Пробыв столько времени без матери, Дермотт теперь не возражал против ее вмешательства. Тем не менее, он решил ее предупредить:

— Не уверен, что Изабелла приедет.

— Если мы с тобой способны забывать, то, вероятно, способна и она. Спроси ее об этом.

Дермотт усмехнулся. Мысль о том, чтобы соединить свою судьбу с Изабеллой, пришлась ему по душе.

— Даже если она согласится, я должен предупредить вас, маман, — я не знаю, ездит ли она на лошади.

— Если не ездит, нам придется ее научить.

— Она может и не захотеть. Она очень своенравная, — с нежностью добавил он.

— Вот и прекрасно. Надеюсь, она сможет держать тебя в руках. А теперь, как ты думаешь, подойдет ли как обручальное кольцо мой перстень с голубым бриллиантом? — заинтересованно спросила графиня. — Я это говорю так, на всякий случай, — быстро добавила она. — Он принадлежал твоей бабушке и принес ей удачу… О Боже, я, кажется, веду себя чересчур настойчиво! Хотя я сейчас чувствую себя так, будто только что очнулась после десятилетнего сна и теперь должна наверстать упущенное.

— Вы имеете право быть настойчивой, мама. — Интерес, который она проявляла к его жизни, только радовал Дермотта, хотя он и сомневался, что Изабелла примет его с распростертыми объятиями. — Пусть она сама выберет кольцо, если я вообще ей нужен, — осторожно заметил он. — Я не слишком хорошо с ней обращался.

— Я уверена, дорогой, что ты сможешь заставить любую женщину тебя полюбить. Ты всегда можешь рассказать ей о своей коллекции птичьих перьев.

— Вы их еще не выбросили? — захохотал Дермотт.

— Конечно, нет. Ты собирал эту коллекцию до двенадцати лет.

— Ну, если все остальное не сработает, я использую как последний аргумент птичьи перья.

— И наверняка преуспеешь. Уж тогда-то она не сможет отказаться!

Тем не менее, не полагаясь на одно очарование своего сына, вдовствующая графиня и сама написала Изабелле письмо.

Полное имя и адрес Изабеллы она с легкостью узнала от Шелби и, считая, что, как мать, имеет на это право, сообщила ей о тех чувствах, которые испытывает к ней Дермотт.

Неделю спустя Дермотт уже входил в кабинет Молли на Сент-Джеймс-сквер.

— Прошел слух, будто ты умер, — вместо приветствия сказала ему Молли.

— По словам Шелби, я чуть было и впрямь не умер.

— Не видя черного крепа на Батерст-Хаусе, — холодно заметила она, — я все же начала подозревать, что ты выжил.