Сьюзен Джонсон - Леди и лорд

• Название: Леди и лорд
• Автор: Сьюзен Джонсон
• Жанр: Исторические любовные романы

Начало XVIII века, ожесточенное противостояние Англии и Шотландии. Казалось бы, прекрасная знатная англичанка Элизабет Грэм и молодой предводитель шотландского клана Джонни Кэрр рождены, чтобы стать врагами. Но любовь толкнула их — сдержанную Элизабет и неутомимого обольстителя Джонни — навстречу друг другу и перевернула их судьбы. Подчас обретенное в испытаниях счастье Джонни Кэрру приходится защищать с мечом в руках, но он — любящий мужчина и бесстрашный воин — не останавливается ни перед какими препятствиями, чтобы соединиться со своей возлюбленной.

---

Внезапно он остановился.

Он увидел ее.

Великолепная, в платье из вишневого жоржета с кружевами и украшенной драгоценностями тесьмой, Элизабет вошла в зал для танцев с террасы. Рядом с ней шел молодой человек, не спускавший с нее заинтересованного взгляда.

В тот же миг танец прекратился.

Лэйрд Равенсби как вкопанный замер перед Элизабет Грэм, и в зале повисло гнетущее, выжидающее молчание. Теперь каждый из присутствующих в зале понял, что заставило Джонни Кэрра забраться так далеко на юг.

— Не хотите ли потанцевать, леди Грэм? — тихо спросил Джонни, чуть наклонившись в учтивом полупоклоне.

Элизабет подняла ошеломленный взгляд на лицо возвышавшегося над нею мужчины. Не в силах прийти в себя от удивления, почувствовав, как бешено заколотилось сердце и горячая волна прокатилась по всему ее телу, она изо всех сил пыталась сохранить самообладание перед этим лощеным лэйрдом. Он был даже прекраснее, чем сохранился в ее воспоминаниях. Красоту его подчеркивал великолепный парчовый кафтан, руки его казались еще больше, плечи — шире, а в глазах читалась просьба о чем-то гораздо большем, нежели один танец.

Элизабет бросила быстрый взгляд на своего спутника, но тот, словно поняв бессмысленность конкуренции, уже отступил в сторону.

— Может, чуть позже, милорд, когда вновь заиграет музыка, — тихо ответила Элизабет. Ей нужно было время, чтобы окончательно взять себя в руки. Любой джентльмен воспринял бы ее отказ с пониманием, но не таков был Джонни Кэрр.

— Мы начнем танцевать сейчас же, — проронил он и взмахнул рукой, давая знак музыкантам. — Вот видите, — любезно проговорил он, — музыка снова играет.

«Какому другому мужчине было бы наплевать на то, что глаза всех присутствующих в зале устремлены на него. — подумалось Элизабет. — Какой другой мужчина мог бы так властно — и без единого слова — приказать целому оркестру? Никто, кроме лэйрда Равенсби, смотревшего на весь мир как на свою вотчину». Испытывая непреодолимое физическое влечение к этому человеку, Элизабет все же старалась соблюдать между ними некоторую дистанцию. За всю жизнь ни один мужчина, кроме этого, не заставлял ее испытывать возбуждение, и теперь она размышляла, кого в этом надо винить — его или саму себя. В последнее время бывало даже такое, что Элизабет оценивающим взглядом окидывала своих телохранителей. Она думала: а случись ей оказаться в постели с кем-нибудь из них, может, хотя бы это поможет ей прогнать от себя образ Джонни и избавиться от воспоминаний той ночи?

И вот он здесь. Элегантный, мужественный, ждущий.

Встревоженная, растерянная, испытывая непреодолимое влечение, Элизабет отчаянно боролась со своей природой, желающей немедленно пасть жертвой великолепной мужественности этого человека. Каким образом у него это получалось? Как ему удавалось без всяких видимых усилий разжигать в ней такое неудержимое пламя желания? Ведь стоит ему всего лишь улыбнуться — вот так, и…

И все же трезвая натура Элизабет в итоге одержала верх. Нет, твердо решила девушка, после месяцев беспрестанных и опустошительно тоскливых воспоминаний о Джонни Кэрре она не подпадет снова и так поспешно под его чары. Она не имеет на это права, если только на самом деле ценит свою с таким трудом завоеванную независимость.

Но его сильные руки уже сомкнулись вокруг ее талии, и он усмехнулся, взглянув на нее с высоты своего роста.

— Мы не должны разочаровывать этих бедных зевак, — коротко бросил Джонни и увлек Элизабет на середину зала.

Отдаваясь сладкой греховной волне, Элизабет закрыла глаза и крепко прижалась к его широкой груди, чтобы устоять на ногах. Она обнимала его, и их тела начинали вспоминать друг друга, наливаясь теплой тяжелой истомой. Крепко прижавшись друг к другу, они кружились в танце — одни, и глаза всех остальных гостей были прикованы к этой танцующей паре. Сдерживая дыхание, толпа не отрываясь глазела на танец, который являл собою олицетворение чувственности, а они кружились по сияющему полу, не замечая ничего и никого вокруг себя — стройная бледная женщина в объятиях темноволосого полуразбойника — знаменитого воина и лэйр-да Приграничья, бесстыдного, соблазнительного и неотразимого.

— Откуда он знает вдову Хотчейна? — обратилась одна из местных матрон к своей подруге. Обе дамы пристально следили за танцем молодой пары, расположившись возле дверей, откуда открывался наилучший обзор. Первая, жена министра, выпрямилась в своем кресле, приложив к губам закрытый веер и застыв так, она была явно шокирована столь откровенным проявлением страсти.

— А разве вы не слышали о том, как он похитил ее? — откликнулась ее менее напыщенная собеседница, с улыбкой глядя на танцующих. — Я полагала, об этом знает все Приграничье.

— О-о! — воскликнула министерша. Услышав слово «похитил», она выронила свой веер и округлила от удивления глаза. — Как же она может общаться с этим дьяволом? — прошептала она, охваченная неподдельным ужасом.

— А разве было такое, чтобы кому-то из мужчин Ра-венсби отказывали? — Второй вопрос был исчерпывающим ответом на первый и утонул в возбужденном шепоте собравшихся вокруг сплетников. Еще более доходчивый ответ можно было прочесть в восхищенном взгляде только что говорившей кумушки, которая не отрывала глаз от могучей, затянутой в синий шелк фигуры Джонни Кэрра.

— А я и не знал, что вы умеете танцевать, — заметил Джонни, давно привыкший к скандалам и посему равнодушный к десяткам жадно следивших за ними глаз. — Выходит, Хотчейн все же позволял вам время от времени развлечься. Вы танцуете просто великолепно. — И в самом деле, Элизабет весьма умело выделывала сложные па танца. — Впрочем, вы великолепны и во многих других вещах… — шепотом добавил он.

Элизабет почувствовала, как жаркая волна побежала вверх по ее позвоночнику, а затем обдала всю ее. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание и быть в состоянии хоть что-нибудь ответить. Впрочем, пройдя школу бесцеремонности у своего отца и в браке с Хотчейном, она была в состоянии противостоять даже вызывающему поведению Джонни Кэрра.

— Благодарю вас, — ответила она с нарочитой медлительностью, свойственной обычно старым девам, — танцы были одним из немногих доступных для меня развлечений.

Смущенный сухостью ее тона ничуть не больше, чем назойливым вниманием гостей, Джонни мягко осведомился:

— А сейчас, будучи вдовой, вы позволяете себе разнообразные развлечения?

В его сладком, как мед, голосе слышался легко читаемый намек, и только сейчас Элизабет поняла, почему женщины так безоглядно бросались в его объятия, — этот человек умел дарить обещания счастья, как никто другой.

— Сейчас моя жизнь занята одной только работой, милорд, и лишена каких бы то ни было развлечений, — осторожно ответила она. Вежливая улыбка, которой Элизабет сопроводила свои слова, не выдала владевших ею чувств.

— В таком случае вам полагается отпуск. — Высокое искусство обольщения, которым в совершенстве владел Джонни Кэрр, предусматривало также и умение быть беспредельно вежливым.

— Для этого у меня нет времени.

— А он и не займет у вас слишком много времени.

— Об одном ли и том же мы говорим с вами, милорд? — Элизабет уже стала получать своеобразное удовольствие, сохраняя самообладание в таком рискованном диалоге.

— Я полагаю — да.

— Какая самоуверенность, Равенсби!

Ответом ей была обаятельная и — на самом деле — уверенная улыбка.

— С вами никогда нельзя быть ни в чем уверенным, леди Грэм, ибо вы — женщина удивительной твердости и выдержки.

— Вот и не забывайте об этом, Джонни.

То, что Элизабет произнесла его имя, было ошибкой с се стороны. Прозвучав приглушенно и интимно, оно тут же всколыхнуло в них обоих самые сокровенные воспоминания. Джонни и Элизабет одновременно припомнили, когда и при каких обстоятельствах она в последний раз произнесла его имя, и обоих захлестнуло горячее чувство.

— Я думаю, не заставит ли вас изменить свое решение перспектива полюбоваться видами Эдинбурга, — низким приглушенным голосом заговорил Джонни Кэрр. — Это отвлечет вас от ваших строительных забот всего на несколько дней. И… вам это понравится.

— Я знаю, что мне это непременно понравится, — честно отвечала Элизабет, мечтая только об одном: обвить его шею руками и целовать — дни и ночи напролет, не обращая внимания на глазеющую толпу. — Однако вы потом снова исчезнете, Джонни, а моя жизнь будет продолжаться. И, признаюсь, мне не хочется перенимать свойственное вам непостоянство. Так что благодарю вас за приглашение, но я вынуждена отказаться.

— Вы, по-моему, не страдаете от излишней застенчивости. Так, может, вы все же передумаете, и тогда мне удастся убедить вас в том, что вы не правы относительно моего непостоянства?

— Да, у меня не было возможности познать тайны искусства застенчивости, поскольку на протяжении всей моей жизни я была лишена женского общества. И все же я не передумаю, поскольку в противном случае, учитывая вашу репутацию, стала бы последней дурой. Вы не согласны? — спросила она, с полуулыбкой поднимая на него глаза.