Сьюзен Джонсон - Чистый грех

• Название: Чистый грех
• Автор: Сьюзен Джонсон
• Жанр: Исторические любовные романы

Где бы ни появлялся граф Адам Серр, он везде притягивал к себе восхищенные взгляды женщин, покоренных его властной зовущей красотой и чувственностью. Флора, дочь известного путешественника, не стала исключением, но она отличалась от других женщин своей прямотой, искренностью и сильным характером. И она не обманулась в ожиданиях — в своей дикой, неуемной страсти он был бесподобен. Натуры слишком страстные, чтобы сопротивляться своим чувствам, они познали в объятиях друг друга высшее наслаждение. Но слишком свежа еще рана, нанесенная графу его бывшей женой, слишком сильны враги, желающие разлучить влюбленных…

---

Тот уже проснулся и при приближении кузена сел на кровати.

— Вид у тебя усталый, — неодобрительно сказал Джеймс. Смерив наспех одетого Адама критическим взглядом, он добавил: — Похож на лиса прямо из курятника. А я тут лежу и любуюсь восходом. Давно любуюсь.

В его голосе слышался упрек.

— Извини, — сказал Адам, тяжело рухнув в кресло возле кровати. — Она только что заснула.

— Флора Бонхэм не похожа на остальных, — ворчливо продолжал Джеймс, щуря глаза на брата. — Да и ты нынче на себя мало похож… Не успел стоптать мокасин после отъезда Изольды, а уже с другой. Поразительно…

— Я и сам в недоумении, — огрызнулся Адам.

— Если я правильно слышал, вы познакомились у судьи Паркмена?

Адам устало ссутулился в кресле и впился в брата тяжелым взглядом из-под темных густых бровей.

— Какая сорока тебе на хвосте принесла?

— Аврора Паркмен среди прочих. Сплетня взошла как на дрожжах. Ведь ты, с твоим обычным неподражаемым мастерством, ухитрился за один вечер нарушить сразу дюжину разных условностей. Грешить греши, но не зарывайся! Я думаю, вам с Флорой ни к чему было возвращаться на бал… ну, после, — со значением прибавил Джеймс.

— К чему или ни к чему… Все сложней, чем тебе кажется, — сказал Адам, криво усмехнувшись при воспоминании о том бурном вечере. — Во-первых, идея уйти с бала принадлежала не мне. Если по совести, то прогуляться предложила она.

— А когда ты с женщиной, слово «нет» выпадает из твоего лексикона, не правда ли?

— Ошибаешься, слово «нет» уже было на кончике моего языка.

— Однако ненароком прилипло да там и осталось.

— Веришь или нет, но я и потом едва не отказался.

— И что же помешало?

— Да она уже наполовину разделась. Я был бы смешон со своим целомудренным «нет».

— Шустрая особа. А если бы кто зашел? К примеру, ее отец?

Адам раздраженно передернул плечами.

— Никто не зашел. К чему теперь эти «если бы»!

— К тому, что любовь тебе сейчас нужна, как зайцу летом белая шкурка. Ситуация грозит осложниться до предела. А от витающего в облаках страсти Адама нам толку не видать.

Взгляды кузенов встретились. Ноздри у обоих задрожали. Впрочем, до столкновения дело не дошло.

— Ладно, успокойся, — примирительно сказал Адам, понимая, что кузеном движут высшие интересы, а не желание вмешиваться в его жизнь. — Это не любовь.

— Отрадно слышать, — отозвался Джеймс, расплываясь в улыбке. — А то у меня сердце так и екнуло. Весьма непривычно видеть тебя таким увлеченным. Любой бы на моем месте смутился, заметив твои откровенные пламенные взгляды и почти открытое обожание.

— Э-э, брат, становишься подслеповат, видишь, чего нету, — сказал Адам и, резко кладя конец обсуждению своих любовных дел, спросил: — Значит ли все это, что и Шерман идет на север? Выходит, нам придется столкнуться не только с шайкой Мигера, но и с федеральными войсками?

— Нет, Шерман идти на север не планирует, — ответил Джеймс, довольный тем, что с щекотливым вопросом касательно Флоры Бонхэм покончено. — Да и с федеральными войсками нам, слава Богу, дела иметь не придется. Шерман направил в Виргинию своего адъютанта, майора Льюиса, чтобы тот разобрался в том, насколько велика угроза со стороны индейцев.

— Таким образом, лето мы угробим на сдерживание глупых амбиций Мигера. Ведь его так и тянет спровоцировать большую драку с индейцами и нажить политический капитал на их усмирении. Если мы удержим Мигера от пакостей до зимы, холод разгонит его молодцов по домам.

— Да, суть ситуации примерно в этом. К сожалению, два форта, которые они начинают укреплять, находятся так близко от нас, что беды просто не миновать.

— Ну, будем надеяться, что слухи о находке золота в бассейне Иеллоустона отвлекут мигеровских волонтеров от войны с индейцами. Прошлогодние переговоры об открытии для всех этих земель не были прерваны, а лишь приостановились. Если Мигер не хочет проливать кровь, у него есть способ спасти лицо — продолжить переговоры.

— Учти, на него давят железнодорожные компании — им нужен здешний уголь.

— Да, а также алчные скотоводы, которые хотят заполонить своими стадами земли к северу от Иеллоустона. Сукин сын Сторхэм и его бандиты уже сейчас то и дело нарушают границы наших владений! — Адам мало-помалу распалялся, думая о всех этих наглых чужаках, разевающих рот на исконную собственность его племени.

— Я загляну в летнее становище и сообщу о шермановской телеграмме, — решил Джеймс, — а затем отправлюсь в форт Бентон — забрать заказанный тобой дополнительный запас оружия.

— Давай именно там, в Бентоне, и встретимся. Скажем, через… через четыре дня.

— Если через четыре дня подобной жизни тебя не будет ветром шатать, — язвительно усмехнулся Джеймс, глядя на кузена, который бессильно раскинулся в кресле.

— Если четыре дня подобной жизни меня угробят, — весело огрызнулся Адам, — то ты унаследуешь моих лучших скакунов.

Джеймс рассмеялся.

— В таком случае даже не знаю, чего тебе пожелать: выстоять в любовной схватке или пасть героем!

Адам тяжело встал и со вздохом потянулся.

— Ладно, браток, шутки шутками, а поспать мне надо — хотя бы пару часов. Итак, договорились, свидимся в форте Бентона в четверг.

В ближайшие дни Флора Бонхэм была единственным средоточием помыслов, желаний и капризов Адама.

Позабросив все свои обычные ежедневные дела, Адам выполнял необходимый минимум обязан-ностей радушного хозяина и любящего отца, а в остальные часы неутомимо занимался любовью с Флорой.

Оба отлично понимали, что для их утех осталось не так уж много времени, поэтому, как и всякие обуянные ненасытной страстью любовники, дружно искали случая побыть наедине — и шли на разные хитрости и уловки, чтобы создать себе лишнюю возможность для интимной встречи. Они как бы заключили союз и упоенно дурачили всех окружающих. То украдкой целовались в темных углах при торопливо притворенной двери; то разом, под изощренными предлогами, исчезали в разгар дня, чтобы уединиться в постели; то благодаря тщательно подстроенной случайности встречались в какой-нибудь укромной нише, или в заросшей плющом беседке, или в одной из многочисленных комнат особняка, куда в этот час никто из слуг не заглядывал. Ну а уж ночи, как говорится, сам Бог им велел проводить вместе. Расставались они лишь на рассвете — и не без отчаяния, ибо оба с горечью сознавали: вот и еще один день — их день — канул в Лету!

Утром в среду, в предрассветном полумраке, Адам повернул голову на подушке и увидел, что балконная дверь медленно и осторожно открывается. Занавеска колыхнулась и пропустила внутрь знакомую мужскую фигуру.

— Хатси-са, — едва слышно произнес Адам. На языке абсароков это значило «тихо».

Адам бережно выпростал свою руку из-под Флориной головы и скользнул прочь от ее жаркого тела. С кошачьей грацией встал с постели и оглянулся на возлюбленную: все в порядке, она не проснулась.

Повинуясь его жесту, пришелец последовал за хозяином в гардеробную. Плотно прикрыв за собой дверь, мужчины быстро, но негромко заговорили по-абсарокски.

— Где они? С какой стороны подходят? — без предисловий спросил Адам. Было ясно, что опасность велика и совсем близко, если к нему послали «волка», то есть курьера-разведчика.

— Вчера переправились через Журавлиную Реку. Идут с юго-запада, — ответил его соплеменник по имени Белая Выдра.

— И сколько их? — озабоченно спросил Адам, открывая шкаф и начиная одеваться в слабом свете керосиновой лампы, которая на всякий случай по ночам постоянно горела в этой комнате с тех самых пор, как уехал Джеймс.

— Пятьдесят голов.

— Оружие? Обоз?

— Винчестеры и холодное оружие. Повозки с едой и боеприпасами оставляют глубокие следы.

— Надо прямо сегодня переместить наш стан на юг долины. Им нас не найти, если у нас будет преимущество во времени и мы будем действовать проворно и скрытно, — сказал Адам, застегнув ремень штанов и беря с полки замшевую рубаху. — В лагере все предупреждены?

Белая Выдра кивнул.

— К нашему приезду упакуют вещи, свернут вигвамы и будут готовы отправиться в путь. Сборы были в разгаре, когда я отправился к тебе.

Адам, надевая нитку бус, приказал:

— Иди к Монтойе, пусть он седлает двух низкорослых, а я минут через пять присоединюсь к тебе в конюшне.

— Эш-ка-ка-мах-ху говорит, — сказал Белая Выдра, и широкая улыбка раздвинула его бронзовые щеки, — что ты нашел себе новую желтоглазую… и новую беду на свою голову. Эта женщина отпустит тебя?

— Стану я ее спрашивать! — надменно усмехнулся Адам, натягивая мокасины.

— Вот это разумно, — сказал высокий и дюжий «волк». — Стало быть, оседлаешь боевого скакуна?

— А то как же! — ответил Адам, наспех заканчивая одеваться.

Через несколько мгновений, с кривой саблей у пояса и с винчестером за спиной, Адам вернулся в спальню — попрощаться. Флора мирно спала, по-детски сунув кулачок под щеку. Не хотелось нарушать ее покой. Молодой человек молча нагнулся и легко поцеловал ее в щеку. Не просыпаясь, девушка заворочалась. Адам застыл — терпеливо выжидая, когда она успокоится и ее дыхание станет таким же ровным, как и прежде.