Джулия Джонс - Крепость Серого Льда

• Название: Крепость Серого Льда
• Автор: Джулия Джонс
• Издательство: ООО «Издательство АСТ»; ООО «Транзит-книга»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-021997-0

Знатоки и ценители фэнтези!

Перед вами — новое путешествие в мир Джулии Джонс, уже знакомый вам по роману «Пещера Черного Льда»!

В мир, где убивают, не проливая крови, а воюют, не зная пощады.

В мир, где в укрытой от людских взоров пещере таится древнее, предвечное Зло.

Грядет НОВАЯ ВОЙНА.

Война, которая либо принесет и кланам Севера, и горожанам Юга вечный мир, либо — погубит их навеки.

Недавние враги поневоле объединяются в неравной битве с врагами ОБЩИМИ — восставшими из тысячелетнего небытия приспешниками повелителя Тьмы...

Но не видать им даже надежды на победу, если великий воин, объявленный некогда предателем, не отыщет девушку-ясновидицу, скрывшуюся где-то в далеких землях черного колдовства. В землях, над которыми царит КРЕПОСТЬ СЕРОГО ЛЬДА...

---

— Скиннеру надоело ждать. Он вызывает тебя на бой, и пусть мечи решат раз и навсегда, кому быть вождем.

Услышав о бое, люди заволновались. Крупных дел после нападения на Бладд больше не предпринималось, и всем не терпелось сразиться. Ничего, что у Скиннера Дхуна бойцов намного больше: успех на земле Бладда придал сторонникам Робби смелости и сделал их веру в своего вождя несокрушимой. Брим видел это и видел, что брат ни на миг не утратил своего хладнокровия.

— Братья мои и соратники, — сказал Робби все так же негромко, — я не стану встречаться со Скиннером Дхуном на поле, которое выберет он. Ему, может, и хочется столкнуть одних дхунитов с другими, а мне нет. Разве мы, глядя на наших гостей, не видим в них своих сокланников? Убить их было бы все равно что убить себя. Смерть каждого дхунита означает, что в войне с Бладдом у нас стало одним бойцом меньше. Скажите, чьей кровью хотели бы вы обагрить свои клинки — дхунской или бладдийской?

В башне воцарилась мертвая тишина. Факелы шипели и мигали от вечернего тумана, проникавшего в трещины. Молочная протекала менее чем в тридцати футах от южной стены, и слышно было, как на реке потрескивает лед. Дуглас Огер поднес к губам медный рог с долей священного камня, другие последовали его примеру. Яго Сэйк, склонив голову, стал перечислять Каменных Богов. Робби присоединился к нему, и после имени третьего бога весь чертог уже повторял, как один человек:

— Ион, Лосе, Утред, Обан, Ларранид, Мальвег, Бегатмус. — На глаза воинов наворачивались слезы: Робби сумел напомнить им, что Дхун был вторым и нежно любимым сыном богов.

Посланцы произносили молитву наряду с остальными, и Брим спрашивал себя, многие ли из них вернутся к Скиннеру в Гнаш. Джорди Сарсон уж точно не вернется: вон как он впился глазами в Робби, и в глазах этих светится обожание. Большерукий копейщик Рой Кокс по прозвищу Столб тоже колеблется: он обводит взглядом башню, будто собрался здесь поселиться.

Могер и Берольд тоже вели себя неспокойно, но Брим не думал, что они захотят перейти на другую сторону. Оба они люди чести, и учтивость Робби, равно как и его выспренние слова, вызывает у них подозрение.

Могер первым нарушил молчание, спросив:

— Не хочешь ли и ты передать что-нибудь моему вождю?

Робби задумчиво взялся за свою косу. Он, наверно, прекрасно понимает, как он хорош в это мгновение со своей играющей мускулами рукой и длинными красивыми пальцами, не испорченными боевым топором.

— Мне нечего передать Скиннеру. Человек, натравливающий одного кланника на другого, недостоин моего уважения. Но с его сторонниками я готов говорить и хочу сказать им вот что: мы встретим их здесь, как братьев, забыв все, что было сделано или сказано в прошлом. Присоединяйтесь ко мне, и мы отвоюем назад нашу дхунскую землю.

Могер поспешно кивнул, словно боялся, как бы слова Робби не повлияли на четырех его спутников.

— Красно говоришь, да только я за тебя, Рэб Кормак, сражаться не стану. Если тебе нечего сказать нашему вождю, то и нам тебя слушать незачем. Пошли, ребята. Надо переправиться через Молочную, пока луна еще не зашла. — Могер, склонив голову, простился с Робби и двинулся к выходу. Берольд и остальные последовали за ним, но Робби успел переглянуться с Джорди Сарсоном и Роем Коксом.

Лишь когда все посланцы повернулись к Робби спиной, стало видно, как он разгневан. Брат не любит, когда его называют Рэбом Кормаком — Брим хорошо это знал. Однажды он в кровь избил Джезию Шембла за то, что простофиля-фонарщик позабыл его новое имя и назвал Робби старым. С тех пор никто не осмеливался называть Робби Кормаком, а Рэбом его звал один Дуглас Огер. Но в Гнаше, как следовало из слов Могера, его кличут по-старому.

Брим выскользнул из башни незамеченным. Он не хотел слышать, как его брат будет негодовать из-за того, что его назвали именем, которое дал ему их отец.

Туман уже поднялся выше человеческого роста, и его сырой холод пронизывал Брима насквозь. Съежившись, он направился к реке, где стояла на мшистом берегу палатка Бабушки и горел ее костер. Есть и ночевать в разрушенной башне старуха отказывалась и приходила туда только по зову Робби.

Запах дыма вел Брима через туман. К востоку от Молочного Дома рос густой дикий лес — Гай Морлок говорил, что если поставить там охотничий домик и не навещать его с год, то нипочем свою хижину не найдешь. Пахотные земли и пастбища Молочного Камня простирались на север и запад, а лес, граничащий с кланом Фриз, присягнувшим Бладду, стоял непроходимой стеной на пути врага. Даже здесь, в какой-нибудь лиге от круглого дома, лес старался захватить все что мог. Голые ветви ив и болотных дубов торчали над рекой так грозно, будто деревья и ее хотели забрать себе.

Бабушка, сидя на пне у дымящего костра, разогревала моченый овес в старом шлеме и жевала стебелек руты.

— Робби звал меня? — спросила она вместо приветствия, увидев Брима.

Брим не был уверен, знает ли она, как его зовут. Зубы у Бабушки пожелтели от руты, и пахло от нее противно, как от стоячей воды.

— Робби велел сказать тебе, что из Гнаша приехал Могер и другие воины тоже. Он думал, ты захочешь повидать их, пока они не уехали. Они там, у лошадиного загона. Я провожу тебя к ним, если пожелаешь. — Брим сомневался, правильно ли он поступает — ведь Робби предложил это только из вежливости; но ведь брат, с другой стороны, своего поручения не отменял.

— Могера в младенчестве все колики мучили, — с трудом поднявшись, сказала Бабушка. — До года он был совсем лысый и верещал каждую ночь.

Брим не нашел, что на это ответить. Она странная, Бабушка, но знает много такого, чего другие не знают. Чаще всего это истории о том, что творили взрослые кланники в детстве, но иной раз она скажет такое, что призадумаешься. Когда Робби захотел перебраться из круглого дома в башню, она уперлась и наотрез отказалась там поселиться. «Сулльские камни, сулльские кости, — твердила она, качая своей большой головой. — Эти запахи притягивают их, словно мух».

Брим не понял, кого это «их», и спрашивать не стал, но эти слова его обеспокоили. Каждый кланник знает, что земля между Горькими и Медными холмами когда-то принадлежала суллам, но говорить об этом не принято. Тут какая-то тайна. Если суллы в самом деле такие грозные воины, какими слывут, почему же они тогда уступили свою землю кланам. В Визи и Колодезе, где ведутся летописи, должны быть сведения об этом. Когда-нибудь Брим съездит в оба этих клана и все узнает.

Он подал Бабушке руку и повел ее по берегу. Туман ни с того ни с сего стал редеть, и видно было гораздо лучше. Сулльская башня над рекой напоминала сломанный зуб.

Пятеро приезжих собрались вокруг своих лошадей, готовясь к переправе через реку. Лошади волновались и не хотели стоять смирно, пока всадники натирали им бока жиром для защиты от холодной воды. Путникам следовало бы заночевать здесь и дать животным отдохнуть, но Брим понимал, как не терпится Могеру уехать. Он на собственном опыте убедился, какой притягательной силой обладает Робби, и опасается за своих людей.

Могер, затягивавший подпругу, широко заулыбался при виде Бабушки, но по его глазам было видно, как он устал.

— Стало быть, это правда. Ты бросила нас, Бабушка... оставила воевать в одиночку. — Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб и добавил с вымученной беззаботностью: — Однако я рад, что ты и твой проклятый мул еще живы.

Бабушка приняла его поцелуй, сложив руки на своей необъятной груди и плотно сжав губы. «Зачем же она пришла, если все равно никаких чувств не проявляет?» — подумал Брим.

— Он использует Скиннера, как ему надо, — промолвила тут она. — Ничего не поделаешь, таков уж он есть.

Могер покосился на своих спутников, проверяя, не слышат ли они этого разговора.

— Как использует?

То, что ни один из них не назвал Робби по имени, говорило о многом.

— Сядет на него да поедет, вот как. Он с детства был хитрый, умел заставить других делать то, что ему надо. В засушливый год он послал Дугласа с его дружиной запрудить Быструю. Сам он весь день упражнялся с топором, а потом пришел и присвоил всю заслугу себе.

— Если не можешь говорить яснее, Бабушка, то уж лучше молчи, — нахмурился Могер. Он поставил ногу в стремя и сел верхом. Остальные сделали то же самое и подъехали к Бабушке.

— Смотри, как бы вам со Скиннером не пришлось за него сражаться, Могер Лой, иначе я вскорости положу вереск на твою могилу.

Брим пожалел, что привел Бабушку сюда. Нашла тоже время каркать — при брате Могера и трех других воинах.

Могер вздохнул так глубоко, что помятый бронзовый панцирь всколыхнулся вместе с его грудью.

— Брат, друзья — на запад, в Гнаш! — Он пришпорил коня, и все пятеро галопом помчались вдоль Молочной.

Брим смотрел на них, пока они не скрылись в тумане. Брат... Второй раз за вечер слышал Брим это слово, и теперь оно снова ранило его в самое сердце. Уже год, как Робби не обращался к нему так.